На чай ему давать не стал. Во-первых, не знаю, принято ли это делать, вдруг это оскорбление. А во-вторых, больно уж торжественно он выглядит, такому меньше золотого давать, самому стыдно будет. А у меня этих золотых совсем не много. Тем более, что им совсем другое применение нашлось. Из реально дорогой одежды у меня только доспехи воина эфира, а в них в гости идти как-то не совсем уместно. Турнира там не ожидается. Так что я, объединив в себе одновременно скупого рыцаря и его сына из повести А.С.Пушкина, потратил время до визита на покупку и подгонку одежды. Почему сразу обоих? Так как молодой человек я старался нарядиться поприличнее, а как его отец внутренне рыдал над каждой потраченной монеткой.

А цены на вещи для аристократов кусались. Вот почему обычные штаны (вполне приличного вида) можно за серебряную монету сторговать, максимум за две, а с меня пять золотых содрали, и это считается дешево? А там еще башмаки требуются с чулками, шелковая рубашка с кружевным воротником, а к камзолу носовой платок. В общем, в полученные от принца два десятка золотых не уложился. При этом обошелся без вышитого на плече герба, а приказал пришить туда тонкую серебряную пластинку, на которую сам печать перстнем поставил. Помимо денег времени тоже кучу потратил, так что к нужному особняку приехал (пришлось еще на наемный экипаж раскошелиться) одним из последних. Хотя, кажется, правильно поступил. Первыми всегда всякая мелкая шушера слетается, а солидные гости не спешат.

Городская усадьба оказалась обыкновенным домом с газоном перед ним, отделенным от улицы двухметровой стеной. Как оборонительное сооружение — ниже всякой критики, но от глаз прохожих закрывает. Ворота на въезд и на выезд — отдельные, площадка для карет также предусмотрена. Может, за домом еще сад какой имелся, но — не знаю, не видел.

Сам дом — трехэтажный, каменный, фасад ничем особенно не украшен, окна небольшие, но обычные. Но с одного края к нему пристроена настоящая башня, высокая и с бойницами вместо окон. Какой-то компромисс стилей. Сам дом для обороны не приспособлен, зато есть место, где семья хозяев может отсидеться в случае форс-мажора. На Земле для таких целей бомбоубежища рыли, а здесь башни в небо поднимают. Улыбнулся сравнению и пошел внутрь вслед за встретившим меня лакеем.

Сам же прием? Мероприятие показалось мне довольно странным. Общего застолья не было, за столы с едой вообще никого не сажали. Сами столы были, но к ним тоже подходили только слуги, и уже они разносили гостям подносы и предлагали находящуюся в ней еду. В случае проявления интереса выдавали ее в маленьких плошках вместе с вилкой, которые потом собирали. Не из рук, а оттуда, куда гости их ставили.

Не было ни общего разговора, ни общих развлечений. Гости разбрелись по всему второму этажу, который представлял собой замкнутое кольцо относительно парадных комнат. То есть комнат, в которых по стенам висели картины или гобелены и стояли, разбросанные в хаотическом беспорядке кресла, оттоманки, диваны и прочие предметы мягкой мебели, на которую можно присесть. По эти комнатам все присутствующие свободно прохаживались, иногда обмениваясь друг с другом несколькими фразами, а иногда и надолго застревая для разговора. Не обязательно вдвоем, компании тоже собирались кучками и могли, например, сдвинуть мебель в круг. Не сами, естественно, для этого повсюду слуги дежурили. Им даже приказов давать было не надо, все по взглядам понимали.

Довольно быстро возникли три основных центра притяжения гостей. С одним было все понятно, там был главный виновник приема — новопереизбранный мэр. Вторым центром внимания был, что вполне естественно, принц-наследник Бурна. Знал бы, что он здесь будет, очень бы подумал, надо ли приходить мне. Не сложились у нас отношения после его визита на выставку. Хотя, может, и пришел бы. Моей вины в его проигрыше спора нет, так с какой стати мне от него прятаться. Но желания подходить к возглавляемой им группе у меня не возникло.

Третья группа образовалась вокруг девушки лет двадцати в роскошном (в смысле дорогом) платье. От золотого шитья и камней рябило в глазах. И я не думаю, что в этом мире стразы используются. А вот сама она была никакая. Среднего роста, не дурнушка, но и не красавица. Лицо все в конопушках и окружено рыжими кудряшками. На руках длинные перчатки, но между ними и рукавами платья тоже конопушки видны. Что же ей кожу маги не поправили? Сама она даром не обладает, среди магинь все красотки.

Еще девушку портил высокомерный вид. Голову задирает так, что даже мне ее дырочки в носу видны, а я на голову ее выше. С королем явно в родстве, об этом и по внешнему виду можно догадаться, и по тому, с каким почтением взирают на нее крутящиеся рядом гости. Может, и дочка. Зиус говорил, что их у короля две. Только как их зовут, не сказал. Подсказал кто-то из гостей:

— Вы как всегда правы, божественная Шумалия, — склонился в поклоне… О! Да это же красавчик Тургуш.

Тут же чуть не половина окруживших принцессу молодых людей — студенты Академии. В том числе и те, с кем я в экспедиции познакомился. Придется подойти. К ним, а не принцессе. Но и ее приветствовать придется, иначе не поймут.

— Почтенный Тургуш, не будете ли вы так любезны представить меня этой восхитительной девушке?

— Думаю, вы друг о друге уже все знаете, — пробормотал Тутруш: — Но если надо…

После чего заговорил уже громким и звонким голосом:

— Божественная Шумалия, позвольте представить вам божественного Игоря Ламашту, могущественного некроманта, сопровождавшего экспедицию находящейся под вашем патронажем Академии в горы Мрака.

Принцессу мне он представлять не стал. И так должен понимать, с кем разговариваю. И проникнуться. Тем более, она, оказывается, еще и главная по Академии. Впрочем, не удивительно. В царской России великих князей на какие только почетные должности не назначали. А принц, интересно, что курирует? По логике, должен гвардию возглавлять. Но, возможно, у него и не одна должность.

Пока что изобразил почтительный поклон.

— Я о вас слышала, — снисходительно сообщила принцесса: — Вы беженец из Шима и приехали в Алезию искать нашего покровительства.

Неожиданное заявление. Это меня тут так официально представляют, или она сама придумала?

— Божественная, беженцем из Шима я никак не могу быть, потому что никогда в нем не был. Мой дед, божественный Каштилиаш Ламашту удалился в горы Мрака сразу после поражения в битве у Уртака и в жизни Шима участия не принимал.

— Значит в изгнании ваш род уже больше двухсот лет, — логику принцессы не прошибешь.

— Как вам угодно, божественная.

Спорить с ней у меня нет ни малейшего желания. С ее братом уже успел поспорить, правда, заработал немного на этом, но отношения в конец испортил.

Но так просто отойти не удалось. Под локоть меня подхватила хозяйка мероприятия (или дочка хозяина) Анат Йамму.

— Божественная, Игорь — выдающийся человек. В экспедиции он спас блистательную Рахмай Шалиму от ужасного немертвого монстра.

— И короля Мели он тоже выручил, — с другой стороны от меня оказалась только что упомянутая подругой Рахмай.

— Я вижу, на наших красавиц вы впечатление произвели, — голос Шумалии был холоден и высокомерен: — Надеюсь, вы с приятством проведете тут время.

О, меня отпустили. Я поклонился с почтением, даже чуть ниже, чем в прошлый раз. Но я действительно испытывал к ней благодарность, что она разрешила мне освободиться от ее общества. Никакой симпатии между нами не возникло. Мне она откровенно не понравилась, я ей, похоже, тоже. Но хоть до вражды дело не дошло, уже прогресс.

А вот взявшие меня в коробочку графини расстроились. Принцесса и не им неудовольствие выказала, но краешком задело и их. Так что я как-то быстро остался в одиночестве, даже никуда не отойдя.

Ничего страшного. Хотя чем я не понравился принцессе, не понял. Тем, что девушки меня хвалить стали? Странно. Досадно, Ну да ладно. Вспомнив эту присказку, немного поправил себе настроение и пошел дальше бродить по залам и комнатам, сделав по ним полный круг. С некоторыми раскланивался, несколько раз остановился поговорить, причем не был уверен, знаю ли я этих людей. Меня-то на выставке, наверное, весь двор видел, а у меня от этой кучи лиц только смутные образы в памяти сохранились.