– Шомба авилли жави![27]

Это ж надо – угодить как раз в Древний Египет! Подфартило!

Стас не выдержал:

– Угар тен Сетга, паз авилла, зап удаунак![28]

Египтяне от ужаса разинули рты, а двое даже уронили со страху дротики. Первым оправился предводитель. Он спросил (я сразу буду переводить на русский):

– Вы умеете говорить на языке настоящих людей, дикари?

– Ты – дикарь, – гордо повторил Стас. – Мы – слуги Осириса. И если вы нас немедленно не отпустите, Осирис примет самое жуткое из своих воплощений и покарает вас.

Двое слабонервных стражников принялись бормотать хвалебный гимн Осирису, но их начальник прикрикнул на них, и те замолкли.

– Откуда нам знать, вдруг вы слуги Сета, а нас обманываете? – подозрительно спросил он. – Я – Доршан, верный слуга фараона, тот, кто подпирает его левую туфлю, когда фараон сходит с колесницы на болотистую землю низовий Нила. Как ты докажешь мне, прославленному Доршану, что вы те, за кого себя выдаете?

Мы растерялись. Почему-то мне казалось, что древние египтяне были очень суеверными и обмануть их не стоило труда. А Доршан, удовлетворенный нашим молчанием, приказал слабонервным стражникам:

– Вяжите их крепко. Мы отвезем бледнолицых к фараону, и тот решит, слуги они Осириса или прислужники Сета.

Нам быстренько связали руки за спиной и поволокли через джунгли. Стас грустно сказал мне по-русски:

– Ничего, Шидла нас спасет. Это в его интересах.

Я грустно кивнул. Нам оставалось только надеяться на помощь Шидлы… ну или попробовать обмануть фараона.

– Как зовут-то вашего фараона? – сдуру ляпнул я. Доршан сатанински захохотал:

– Что, слуги Осириса не знают, как звать его наместника на Земле? Ха-ха! Вы попались, прислужники тьмы!

Теперь нас тащили вперед гораздо быстрее и периодически подпихивали тупыми концами дротиков. Стас презрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Примерно через час мы вышли к реке. То ли к той, где приводнился хроноскаф, то ли к другой – не знаю. Но сфинкса поблизости не было, зато вблизи берега стояла ладья с несколькими охранниками. Охранники, распевая легкомысленную песенку о боге Анубисе[29] и его скверных привычках, пихали длинными копьями резвящихся в воде крокодилов. Увидев процессию, они обалдели и быстро подогнали ладью к берегу. Нас погрузили, и ладья двинулась вверх по течению.

Меня со Стасом оставили на корме под охраной двух трусоватых стражников. Те явно были рады не грести, но поглядывали со страхом. Стас поерзал-поерзал и решил завязать разговор:

– Мужики, клянусь, мы слуги светлого Осириса, а не темного Сета! Меня зовут Стас, а моего брата – Костя. Освободите нас, вам же лучше будет!

Тот из стражников, что был помоложе и потолще, откашлялся и важно сказал:

– Я старший держатель подставки для копья младшего копейщика. Меня зовут Быстроногим в беге, Задумчивым в бою, а близкие друзья называют Ергеем. Я бы рад помочь слугам Осириса, да взлетит он так высоко, что не сможет разглядеть, куда спускаться! Но, как верно сказал прославленный Доршан, надо убедиться, что вы те, за кого себя выдаете.

Стас вздохнул и посмотрел на второго стражника. Тот погладил залысину и произнес:

– Я младший держатель ножен меча старшего мечника. Меня зовут Сладкоголосым на пиру, Скромным в сражении, а близкие друзья называют просто Уликом. Я тоже рад бы помочь слугам Осириса, да позеленеет он от радости ярче молодого папируса! Но подлинно ли вы слуги его?

– Ни фига нам не поможет, Стас, – сказал я по-русски.

– Ничего, обхитрим, – крепился Стас. – Только не забудь меня оживить, если что.

– Взаимно, – сказал я.

С низовий реки дул свежий ветерок, наполненный комарами и запахом гнилых крокодилов. Солнышко ласково жгло нам головы. Ергей с Уликом принялись обмахиваться маленькими деревянными щитами. Потом, видимо решив подстраховаться, стали изредка обмахивать и нас. Солдаты, сидящие на веслах, завистливо на них поглядывали, но молчали. Доршан задумчиво глядел вдаль. Возможно, он мечтал, что после нашей поимки его сделают опорой правой туфли фараона при его схождении на сухую почву.

От скуки я задремал, хотя связанные руки и болели. А Стас продолжал болтать со стражниками. Сквозь сон я слышал их разговор и узнал, что Ергей с Уликом были не просто воинами, а еще и придворными шутами. Фараон разгневался на них за какую-то слишком удачную остроту и повелел быть стражниками до особого знака богов. Теперь они тихонько надеялись, что наше появление и есть то знамение, которое вернет им фараонову милость. Тем более что у фараона намечалась свадьба с новой женой и он должен быть в хорошем настроении. Услышав это, я совсем загрустил. Слишком много надежд питали все в связи с нашим появлением, чтобы так просто взять и отпустить.

Ближе к вечеру нас напоили забортной водой и покормили толчеными стеблями папируса. Выглядели они аппетитно, но по вкусу напоминали жеваный картон. Зато вода была именно тем, чем она и выглядела: грязной речной водой. Глядя на Доршана, который задумчиво грыз вяленый крокодилий хвост, я начал злиться. Ох и задаст же этим балбесам Шидла… если найдет нас, конечно.

Потом мы проплыли мимо пирамид. Так, ничего особенного. Пирамиды были маленькие и жалкие, даром что облицованные белым известняком. Мы, наверное, попали в очень древний и слаборазвитый Египет.

Но даже самые нудные поездки однажды кончаются. Мы подплыли к городу – там было очень много маленьких, крытых папирусом хижин и десятка два больших каменных зданий. Нас выгрузили и повели в самое большое и каменное. Идущие по улицам кривоногие крестьяне и криворукие ремесленники низко кланялись стражникам и разевали рты, глядя на нас. Десятка два голых и грязных детей увязались следом, но Ергей метко запустил в них камнем.

– Египет времен упадка, – грустно сказал Стас.

– Наоборот, времен становления, – возразил я. – Они еще не успели ничего толком настроить. Лет через тыщу – настроят!

– И надорвутся, – предсказал Стас. Он был сегодня агрессивен.

Во дворце по крайней мере было тихо. Возле входа стояло с десяток колесниц, которые тер грязным пучком травы однорукий солдат. Наверное, ветеран какого-то похода. Колесницы были довольно скромными и изрядно потрепанными. Только одна выглядела добротно и была украшена разноцветными перьями. Стас предположил, что это – колесница фараона. Он спросил у Ергея, но оказалось, что шикарная колесница принадлежит верховному богу Ра и кроме него никто, даже фараон, в ней ездить не смеет. Впрочем, и Ра своим правом как-то не злоупотребляет.

Во дворце нас притащили в огромный зал, где сидело с десяток хорошо одетых (в разноцветных юбках) вельмож и стояли человек двадцать охраны. Тут нас и оставили ждать фараона, пока Доршан бегал докладывать об удивительных пленниках.

Пока мы стояли и ждали, из приоткрытой двери осторожно скользнула в зал кошка. Противная до жути, настоящая древнеегипетская. Стас обрадовался и стал ее звать:

– Кис-кис…

Наверное, решил, что если священное животное к нам хорошо отнесется, то это произведет благотворное впечатление. Кошка навострила уши, подумала и робко пошла к нам. Но Улик схватил дротик и без лишних разговоров поддал им кошке под зад. Та мяукнула, обиженная в лучших чувствах, и убежала.

«Бедный, – подумал я об Улике. – Умом тронулся от радости. Сейчас его сварят в кипящем масле».

Но придворные одобрительно захохотали. И я сообразил: эти египтяне такие древние, что кошки у них еще не стали священными животными.

И тут раздался барабанный бой. Какой-то мужичок с окладистой бородкой выскочил на середину зала и сказал:

– Приветствуем дружными аплодисментами и падением на пол появление земного воплощения Гора, владыки Нижнего, Верхнего и прочего Египта, четырехкратного победителя в гонках на боевых колесницах, автора «Малой молитвы владыке Земли» и трактата «Об укушении крокодилом и последующем исцелении» – великого фараона Неменхотепа IV!