— Кон стоит. — Энни уткнулась ей в плечо. — Я люблю его! — прорыдала она.

Люси чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Это Финн сделал. — Она гладила сестру по голове. — Но не волнуйся, я заставлю его пожалеть об этом. — Ее глаза превратились в щелочки. — Даже если это будет моим последним делом...

Энни подняла заплаканное лицо.

— Финн? А, ты имеешь в виду брата Кона. Почему с ним нужно что-то делать? Я его даже никогда не видела. Нет, это К... Кон... — Ее нижняя губка задрожала, и в голосе опять послышались слезы.

— Что сделал Кон, Энни? — осторожно спросила Люси.

— Это так ужасно! — прошептала та.

Тревога Люси усилилась.

— Ты можешь объяснить? — Ничего не может быть хуже того, что она себе представила.

Всхлипывая и вытирая тыльной стороной ладони мокрое от слез лицо, Энни кивнула.

— Я уже в порядке, — сказала она, отстраняясь от сестры и изящно — Энни все делала изящно — усаживаясь в кресло. — У тебя есть платок? — спросила она с бледной усмешкой и благодарно кивнула, когда Люси подала ей скомканную тряпочку. — Извини за истерику.

— Не извиняйся. — Люси устроилась на подлокотнике кресла и поглаживала волосы сестры. — Ты обнаружила, что он был дважды женат? — сочувственно спросила она.

— Господи, нет, это я знала с самого начала.

— Тогда что же?

— Он сделал предложение.

Люси понимающе кивнула.

— И повел себя непристойно, когда ты сказала «нет»? Разве можно согласиться, когда знаешь человека всего несколько недель... — усмехнулась она.

— Я сказала «да», Люси, — тихо призналась Энни. — Это произошло в первую ночь. Все было необыкновенно романтично, — мечтательно вспоминала она. — Обед в номере, свечи, тихая музыка, а потом... Ну, можно сказать, что такого стоило ждать, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Люси понимала.

— Тогда что же случилось?

Глаза Энни потухли, она обхватила себя руками, как будто озябла.

— Сегодня утром, — озадаченно произнесла она, — я просыпаюсь, а Кона нет... Я нашла его на балконе и сразу поняла, что произошло что-то плохое. Он выглядел таким чужим, далеким, таким холодным. Кон сказал... он наговорил много, но все сводилось к одному: он сказал, что не... не может... жениться на мне... — Слезы хлынули из глаз Энни.

Люси недоуменно нахмурилась.

— Но почему?

— He знаю... Ненавижу его! — прорычала Энни, — Нет! Не ненавижу. Я люблю его! Можешь думать, что я сумасшедшая.

— Нет, Энни, я знаю, что ты чувствуешь.

— Да?

— Да!

Энни нахмурилась, пытаясь прояснить ситуацию:

— Как ты узнала, что Кон был женат, и, кстати, откуда тебе известно имя его брата?

— А оттуда, что он бросился искать Кона.

— Правда? А я забыла оставить тебе номер мобильника. Знаешь, они воспитывались раздельно, — сообщила Энни. — Кон остался с отцом, а Финн уехал с матерью. Мне кажется, Кон все еще считает, что мать отказалась от него, предпочтя ему Финна.

— Это не вина Финна.

— О, Кон его не обвиняет, он говорит о брате только хорошее.

Люси испытала облегчение, оттого что Энни, кажется, не заметила, как при первом же намеке на критику Финна она, не задумываясь, бросилась на его защиту. Что это с ней? Парень — предатель! Хуже того, он — потребитель!

— И я не думаю, что Финн считает, будто жизнь в столь оживленных местах, как Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Чикаго, так уж привлекательна и удобна. Особенно если учесть, что он никогда ни в одной школе не учился долго, чтобы завести друзей.

Люси покачала головой, представив себе юного Финна, который, ведя цыганскую жизнь, ни одно место не мог назвать своим домом.

— Конечно.

— А можешь ты себе вообразить одного за другим четырех папаш в течение десяти лет?

— Нет. — В том, как Финн в своей личной жизни отсекал одно от другого, имелся некоторый смысл. Он не собирался проводить своего сына через то, что испытал сам, позволив ему привязаться к женщине, которая оказалась бы только эпизодом в его жизни.

— Как он тебе понравился?

— Кто? — Люси тянула время, чувствуя большое облегчение оттого, что, задавая вопрос, сестра на нее не смотрела.

— Финн. Кон считает его выдающимся человеком. Он восхищается братом и говорит, что Финн — самый уравновешенный и собранный человек, какого он знает.

— О, я бы сказала, Финн — первый, кто согласился бы с этим.

Это вызвало легкий смешок у Энни.

— Скажи, ты думаешь, это моя ошибка? Может быть, я была ужасна в...

Люси раздраженно всплеснула руками.

— Чтобы я никогда, слышишь, никогда больше этого не слышала, Энни Фостер! Обещаешь?

— Обещаю.

Ключи зажаты в зубах, руки заняты пакетами. Люси бедром толкнула дверь в квартиру и ввалилась в прихожую.

— Энни!

В ответ — тишина. Должно быть, Энни в конце концов согласилась пойти в бар с одним старым другом. Люси была рада. По ее мнению, сестра достаточно тосковала в одиночестве. Энни возвращается к жизни и, кажется, забыла о Конноре Фицджералде.

Так же, как ты забыла о его старшем брате? Ох уж этот язвительный внутренний голос!

Это правда, Энни была не единственной, кто боролся за то, чтобы взять верх над мужчинами из семейства Фицджералд, но реакция Энни отличалась от ее собственной.

Очень трудно наблюдать, как старательно ее сестра делает вид, будто ей все нипочем. О, в чьем-либо присутствии или на работе она держалась, но стоило им остаться дома, и энергии Энни хватало лишь на то, чтобы одеться. При этом она еще и не ела. Люси было тягостно видеть пустые глаза на измученном лице сестры.

С другой стороны, у Люси тоже были проблемы.

Несмотря на теорию «занимай делом каждую минуту, и на раздумья времени не будет», она, при всей своей лихорадочной деятельности, похвастаться успехом не могла. Однако она всерьез занялась книгой, что было, безусловно, положительной стороной.

Может, правильно говорят, что нет худа без добра.

Живут же люди без секса, и она проживет без него. Она докажет!

А Финн Фицджералд был просто ошибкой, и ничего больше.

Прижав к стене пакеты, в которых, кроме прочего, было и кое-что из любимой ее сестрой тайской кухни, Люси захлопнула входную дверь и нахмурилась.

Честно говоря, не имеет значения, что она старается заполнять чем-то каждую секунду. Суть в том, что она, кажется, и нескольких минут не может выдержать без Финна Фицджералда. Он занимал все ее мысли.

Может быть, предположила она, в этом и заключается проблема?

Когда она была хоть чем-нибудь занята, ей становилось немного легче, поскольку возня на кухне и уборка квартиры оставляли меньше времени на раздумья о Финне.

Но дни шли, и Люси все больше беспокоил вопрос проживания у Энни. То, что она готовила еду и убирала квартиру, вряд ли можно назвать большим вкладом, а знай ее сестра, насколько малы финансовые ресурсы Люси, она бы отказывалась принимать то, что та вкладывает в общий котел.

Но Люси волновало даже не то, что она оказалась кем-то вроде приживалки. Если она не найдет хоть какую-нибудь работу, у нее останется только один выход — вернуться домой. Конечно, недавно вышедшая замуж мать не будет возражать, но взрослая дочь нарушит устоявшийся порядок ее жизни. Люси считала, что после долгого и одинокого вдовства, когда мамочка всю себя посвящала дочерям, настало время ей подумать и о себе. О чем, конечно, не будет и речи, если мать хоть на мгновение заподозрит, что одна из ее драгоценных дочерей нуждается в помощи.

Сестры, сговорившись, сообщили матери, что Люси (якобы) предложили изумительную работу. Люси чувствовала себя виноватой и с пессимизмом смотрела в будущее: мама все равно когда-нибудь узнает об этой лжи. Она хмурилась так, что между ее тонких бровей пролегла морщинка. Проведя рукой по волосам, чтобы стряхнуть капли захватившего ее короткого, но сильного летнего ливня, она поморщилась. Футболка неприятно липла к спине, на джинсах виднелись отвратительные влажные пятна. Она дождаться не могла, когда наконец сбросит мокрую одежду и примет душ.