Не правда ли, чрезвычайно обидно, когда на ваши слова реагируют агрессивно и злобно, как будто вы сказали что-то ужасное? Именно это порой заставляет женщину ходить вокруг мужчины на цыпочках и «следить за тем, что она говорит».

Чтобы разгадать этот секрет, нам нужно обратиться к годам нашего далекого детства, когда мы были маленькими девочками и мальчиками. В первой главе мы уже говорили о том, что мужчин учат, будто их роль — это изменять и совершенствовать внешний мир, а не внутренний, с его мыслями и чувствами. Маленьких мальчиков учат, что их ценность определяется тем, что они делают, и тем, чего они достигают. Им говорят:

«Молодец, Тони. Ты бросил мяч так далеко».

«Сынок, пока я буду в командировке, я бы хотел, чтобы ты был мужчиной в доме и помогал маме по дому».

«Ты уже сгреб все листья? Замечательно. Возьми пятьдесят центов».

Даже в традиционных «мужских» играх неизбежно присутствует какое-либо действие. Кубики и строительные материалы, различные конструкторы, модели аэропланов и машин — все это предполагает какой-то вид деятельности, какой-то конечный продукт. Отсюда маленькие мальчики делают вывод: чтобы быть хорошим, я должен делать все хорошо и правильно. Так они и вырастают, и их самооценка базируется на их достижениях и способностях.

Поэтому, когда женщина призывает мужчину сделать что-нибудь хорошо, он реагирует агрессивно. Он интерпретирует ваши слова следующим образом: «Ты сделал это плохо. Поэтому ты плохой мальчик». Обычно он даже не слышит ее предложений или комментариев. Восприняв изначально ее слова как неодобрение, он выпускает на волю эмоции и «взрывается». Она ожидает вежливого ответа, а он чувствует, что его критикуют за неправильные действия. Неудивительно, почему нам так трудно вместе!

Когда бы я ни говорила о секрете № 1, я всегда вспоминаю об одной истории из моей жизни, которая прекрасно иллюстрирует, как далеко может зайти мужчина, лишь бы не признавать своих ошибок. Несколько лет назад я дружила с мужчиной, который терпеть не мог признавать свои ошибки. Однажды вечером у нас были билеты на бродвейское шоу, дававшее представление в Лос-Анджелесе. Я принарядилась, и мы пошли. Мой спутник припарковал машину в огромном многоэтажном подземном гараже, и мы поднялись в здание театра, где посмотрели великолепное представление. Когда спектакль закончился, я спустилась вместе со своим другом в гараж на тот этаж, где он поставил машину.

Мы шли вдоль длинных рядов машин, высматривая свою. Прошло пять минут. Десять минут. А в тот вечер на мне были туфли на очень высоких каблуках, и я уже еле передвигала ноги. К тому же к ночи здорово похолодало, а на мне был лишь легкий свитер. И я спросила: «Любимый, ты потерял машину?» Мой невинный вопрос натолкнулся на мрачный взгляд, говоривший: «Как ты смеешь обвинять меня в том, что я потерял машину? Я же мужчина, воин, великий мастер. Ты мне не доверяешь?» А вслух мой спутник ответил: «Нет, я не потерял машину. Она где-то здесь. Не паникуй».

«Я не паникую, — ответила я, — но мы гуляем по этому гаражу уже десять минут, а у меня болят ноги. Может быть, мы оставили машину на другом этаже?»

«Нет, на этом, — настаивал он. — Я сейчас найду ее. К тому же физические упражнения тебе полезны». (Клянусь, он именно так сказал!)

Еще десять минут мы бродили в поисках машины — он впереди, а я ковыляла сзади. «Послушай, сказала я, — глупо просто бродить кругами. Почему бы тебе не найти распорядителя на автотележке и не попросить его повозить тебя по гаражу, чтобы найти машину?»

По тому, что я услышала в ответ, можно было решить, что я предложила ему броситься со скалы.

«Не нужна мне помощь этого дурацкого распорядителя. Я не заблудился. И если бы ты мне не мешала, я бы нашел машину сто лет назад. И какая же ты нетерпеливая. Не можешь подождать минутку».

«Я жду минуту, — саркастически ответила я. — И за эту минуту я успела замерзнуть, мои ноги адски болят, и я хочу домой. Поэтому найди машину распорядителя».

После еще пятнадцати минут бесполезных поисков мой партнер нехотя согласился попросить служителя гаража помочь ему. Он забрался в автотележку с лицом осужденного преступника, которого конвоируют в тюрьму, бросая на меня злобные взгляды. Нужно ли говорить, что служитель нашел нашу машину на другом этаже — мой партнер действительно забыл, на каком этаже поставил машину. По пути домой я решила, что, может быть, если я переведу все в шутку, обстановка разрядится, но не тут-то было.

«Тоже мне, баронесса, — сказал он с вызовом. — Где твоя любовь к приключениям? Нормальная женщина с удовольствием бы прогулялась после спектакля. И что такого в том, чтобы немножко пройтись в поисках машины?»

«Приключение! — завопила я. — Ты заблудился! Почему ты никак не можешь с этим согласиться? Не переводи разговор на меня. Извини, но бродить сорок пять минут по холодному гаражу на высоких каблуках в вечернем платье — не лучшее развлечение!»

И, сидя в машине, потирая ноющие ноги, я не могла поверить в то, что этот мужчина заботился больше об отстаивании своей правоты, чем о моем комфорте, и что даже сейчас он не мог заставить себя извиниться.

Этот случай произошел несколько лет назад. Конечно, сейчас, зная все это о мужчинах и об ошибках женщин, я бы повела себя в этой ситуации по-другому. И я много извлекла из этой истории, рассказывая ее на своих семинарах как в женских, так и в мужских группах, — женщины понимающе смеялись, а мужчины смущенно краснели. И каждый раз я думаю, что извлекла хороший урок для себя, побыв узником гаража.

Джина, тридцатисемилетняя стюардесса, и Алекс, сорокадвухлетний адвокат, были счастливой супружеской парой. «Наша семейная жизнь замечательна. Однако я должна все время следить за собой, когда разговариваю с Алексом, — жаловалась она.

Все прекрасно, пока я не пытаюсь ему что-нибудь посоветовать или не выскажу противоположного мнения — в этом случае он либо становится холодным и отчужденным, либо сразу взрывается. Я уже забыла, когда критиковала его, я просто не рискую. Не понимаю, почему он все так неадекватно воспринимает».

Как многие женщины, Джина не знала об этом мужском секрете. Я провела с нею и Алексом несколько серий поясняющих диалогов.

Представьте себе, что вы планируете, как провести выходные, сказала я Алексу, — и вы предлагаете Джине поехать вместе за город в воскресенье. А теперь, Джина, если вы не хотите ехать, как вы отвечаете Алексу?

Подумав немного, она ответила:

Я бы сказала так: любимый, ты знаешь, что… у меня была очень трудная неделя, и мне бы хотелось побыть с тобой дома.

— Отлично, — продолжала я. — Ну, Алекс, когда Джина отвечает подобным образом, что вы чувствуете?

Я начинаю нервничать, — отвечает Алекс. — Не знаю почему, но я раздражаюсь и чувствую, что не хочу больше поддерживать разговор.

И вы чувствуете это вне зависимости от конкретных слов Джины?

Да, отвечает Алекс. — Мне кажется, что она считает мое предложение никуда не годным, что я не умею планировать наш отдых. Мне самому смешно говорить об этом, но у меня возникает такое ощущение, как будто она утверждает, что я недостаточно хорош, что я глупец и неудачник.

Джина была потрясена этим открытием. Ей и в голову не приходило, что ее столь уверенный в себе муж, достигший материального достатка, чувствует себя неудачником и «плохим мальчиком», когда решает, что совершил ошибку. Алекс и Джина договорились поработать вместе над этой проблемой и быть откровенными в выражении своих чувств. Джина обещала последить за собой и не задевать Алекса; Алекс обещал говорить Джине, когда он чувствует себя «плохим мальчиком», чтобы убедиться, что она не имела этого в виду.