— Хотя бы приблизительно.
— Наверное… около тридцати тысяч фунтов.
— В год? — спросила Пэт. — Или всего лишь тридцать тысяч на всех?
— Конечно, в год, детка.
— Ну да, — проговорила леди Чарльз, — но по крайней мере половина будет уходить на налоги. И не забывайте, нам еще предстоит выплатить долги. Совсем недавно нас посещал судебный пристав. И что же у нас останется?
— Ничего, — серьезно произнес Колин.
— Вот именно, — торжествующе провозгласила леди Чарльз — Ничего. Во время похорон я все время об этом думала. Ведь дом на Браммел-стрит нам сдать не удастся?
— Но почему же… — начал лорд Чарльз.
— Чарли, дорогой, ты что, не видишь, какой это монстр? И такой огромный. Так что нам придется оставить эту квартиру и переселиться туда. Там хотя бы не нужно будет платить. И с усадьбой надо что-то решать.
— Но, мамочка, этот дом действительно ужасный, — сказала Фрида.
— Ничего, мы приведем его в порядок. Обставим по-новому. Кое-что продадим. Там много лишнего.
— Нам ведь придется заботиться о Вайолет, — добавил лорд Чарльз. — Она же окончательно сошла с ума.
— Ну, с этим мы как-нибудь справимся, с помощью доктора Кантрипа. К тому же Гэбриэл оставил ей достаточно денег. Как только она даст в суде показания, ее отвезут в лечебницу.
— Какие она даст показания? — удивился Генри. — Можно представить, что это будет за представление в зале суда. Разговоры о потусторонних силах и колдовских зельях.
— Давайте говорить о деле. Что мы будем менять на Браммел-стрит? Покрасим стены, поменяем драпировки, устроим несколько ванных комнат, как положено. Те стулья, какие не удастся продать, отдадим обить чем-нибудь недорогим, но симпатичным.
— Французским ситцем, — оживилась Фрида.
— Правильно. — Леди Чарльз кивнула. — Нам надо как-то пережить тяжелые времена. И это выход. Посоветуемся с толковым декоратором. Но не забывайте, мы бедные. Бедные, бедные…
Генри, который все это время наблюдал за Робертой, рассмеялся. Шарлотта вопросительно посмотрела на него.
— Чего ты смеешься, Генри?
— А можно ли узнать, о чем думает Робин?
Роберта покраснела. Она в этот момент как раз размышляла над феноменом этой семьи. Это же как надо мыслить, чтобы в течение жизни, периодически переживая один денежный крах за другим, почувствовать себя на грани нищеты, получив наследство с годовым доходом в тридцать тысяч фунтов, и при этом строить планы перестройки дома на Браммел-стрит.
— Робин, — подал голос Генри, — давай я угадаю, о чем ты думаешь.
— Нет, Генри, не надо. Зачем?
— Бедняжка Робин, — проговорила Фрида. — Она столько за эти дни пережила.
— Мы все за эти дни много пережили, — заметила Шарлотта, — и, по-моему, заслужили отдых. — Она посмотрела на мужа. — Чарли, дорогой, ты не считаешь, что мы можем куда-нибудь потихоньку сбежать и немного передохнуть до суда? А ведь скоро может грянуть война. Тогда уж точно никуда не поедешь. Нет, я имею в виду не роскошные курорты вроде Антиба или Лидо, а что-нибудь попроще, но тоже на Лазурном Берегу. Где можно погреться на солнце, искупаться, а вечерами поиграть в рулетку. И это обойдется дешевле, сейчас там не сезон.
— Правильно, мама, — подхватила Фрида. — Монте-Карло подходит лучше всего.
— Да, — согласилась Шарлотта, с любовью глядя на близких. — Или какое-нибудь другое дешевое местечко. После всех этих ужасов, я думаю, мы заслужили хотя бы немного веселья.
Найджел посмотрел на инспектора.
— Теперь, когда лорд Вузервуд наконец нашел свой последний приют, как вы думаете, что будут делать Лампри?
— Вам лучше знать, — проворчал Аллейн. — Они ваши друзья.
— Они теперь сильно разбогатели.
— Ну, сильно-несильно, а кое-какое состояние получили.
— Интересно, станут ли они бережливее? С некоторыми такое случается, когда они вдруг богатеют.
— Случается с некоторыми.
— Генри все время твердит о работе.
— Неужели эта маленькая новозеландка так на него повлияла?
— По-моему, да.
Аллейн улыбнулся:
— Она мне сразу понравилась. Хорошая девочка.