Генри и Френсис заняли намеченные позиции и в ожидании, пока «Анджелика» подойдет к самому узкому месту Эль Тигре, тоже приняли участие в перестрелке.

— Примите мои поздравления, сэр, — сказал капитан Трефэзен Френсису. Индейская кровь побуждала его время от времени приподнимать голову и выглядывать из-за поручней, тогда как негритянская кровь принуждала лежать ничком, точно он прилип к палубе. — Ведь это сам капитан Розаро ведет судно. А сейчас он так подпрыгнул и схватился за руку, что можно не сомневаться: вы аккуратно прошили ее пулей. Этот капитан Розаро чрезвычайно горячий hombre,[12] сэр. Мне кажется, я отсюда слышу, как он сыплет проклятьями.

— Приготовься, Френсис, сейчас подам сигнал, — сказал Генри, кладя ружье и пристально вглядываясь в низкие берега, обрамлявшие Эль Тигре по обе стороны судна. — Мы почти добрались до нужного места. Не торопись, жди сигнала, и когда я скажу: «три» — бросай.

Буксир был всего ярдах в двухстах от них и быстро нагонял шхуну, когда Генри подал сигнал. Он и Френсис выпрямились и по команде «три!» бросили свои концы. Ящик из-под пива и бидон из-под керосина упали в море, потащив за собой канат с привязанными к нему банками, жестянками и бутылками.

Генри и Френсис были так увлечены своей затеей, что продолжали стоять, наблюдая, как растягивается по вспененной воде их капкан. Залп с буксира «Долорес» заставил их ничком броситься на палубу, а когда они выглянули из-за поручней, нос буксира уже подмял под себя канат с буйками. Через минуту они увидели, как судно замедлило ход и остановилось.

— Недурно мы опутали его винт! — захлопал в ладоши Френсис. — Браво, Генри!

— Теперь только бы ветер продержался… — скромно заметил Генри.

«Анджелика» поплыла дальше, оставив позади застывший на месте буксир; он становился все меньше и меньше, и все же с борта шхуны увидели, что буксир сел на мель, а люди, попрыгав за борт, стали пробираться вброд к берегу.

— Давайте-ка споем нашу песенку! — весело воскликнул Генри и затянул:

Мы — спина к спине — у мачты…

— Все это очень хорошо, сэр, — прервал их капитан Трефэзен, когда Морганы закончили первый куплет; он поводил плечами в такт напеву, глаза у него блестели. — Но ветер упал, сэр. Мы опять заштилили. Как же мы теперь выберемся из бухты Хучитан? «Долорес» — то ведь не получила никаких повреждений. Мы только задержали ее, и все. Какой-нибудь негр нырнет под судно, очистит винт, и тогда они мигом нагонят нас.

— Но здесь недалеко до берега, — заметил Генри, смерив взглядом расстояние, и, обернувшись к Энрико, спросил: — Что тут на берегу, сеньор Солано? Кто здесь живет: индейцы племени майя или плантаторы?

— Есть и плантаторы, есть и индейцы, — ответил Энрико. — Но я хорошо знаю эти места. Если на шхуне оставаться опасно, то на берегу, мне думается, мы будем в безопасности. Там мы достанем и лошадей, и седла, и мясо, и хлеб. Кордильеры недалеко. Чего нам еще надо?

— А как же Леонсия? — заботливо осведомился Френсис.

— Она прирожденная амазонка, и мало найдется американцев, которых она не перещеголяла бы в верховой езде, — отвечал Энрико. — Поэтому я посоветовал бы вам — если вы, конечно, согласны — спустить на воду большую шлюпку, как только «Долорес» станет нас нагонять.

— Все в порядке, шкипер, все в порядке, — заверил Генри капитана-метиса, который стоял рядом с ними на берегу и, казалось, не решался проститься и вернуться на «Анджелику», дрейфовавшую неподалеку на застывшей в мертвом штиле поверхности бухты Хучитан.

— Это, так сказать, отклонение от курса, — пояснил Френсис. — Приятное словцо — «отклонение». А еще приятнее, если удается отклониться по задуманному плану.

— А если не удается, — возразил капитан Трефэзен, — тогда это называется совсем другим словом и весьма неприятным: «катастрофа».

— Вот это как раз и случилось с «Долорес», когда мы опутали ее винт, — рассмеялся Генри. — Но мы не знаем, что такое катастрофа. Мы называем это иначе: отклонение от курса. И в доказательство нашей веры в успех оставляем с вами двух сыновей сеньора Солано. Альварадо и Мартинес знают фарватер как свои пять пальцев. Они выведут вас отсюда, когда подует благоприятный ветер. Начальник полиции ведь не за вами гонится. Он нас преследует. И как только мы двинемся в горы, он бросится за нами со всем своим отрядом.

— Да неужели ты не понимаешь? — вмешался Френсис. — «Анджелика» в западне. Если мы останемся на борту, шеф захватит и нас и «Анджелику». Вот мы и решили отклониться от курса и уйти в горы. Он бросится за нами. И это даст «Анджелике» возможность скрыться. Ну, а уж нас-то он, конечно, не поймает.

— А вдруг я потеряю свою шхуну? — не отставал темнокожий шкипер. — Если она наскочит на скалы, я наверняка потеряю ее: ведь проходы здесь такие опасные!

— Тогда тебе заплатят за нее, я тебе все время об этом твержу! — сказал Френсис с возрастающим раздражением.

— А сколько у меня еще было всяких других расходов…

Френсис вытащил блокнот и карандаш, наскоро написал несколько слов и передал записку капитану.

— Вручишь это сеньору Мельхиору Гонзалесу в Бокас-дель-Торо, — сказал он. — И получишь у него тысячу золотых. Это банкир, мой агент, — он и расплатится с тобой.

Капитан Трефэзен недоверчиво посмотрел на записку.

— Не бойся, он вполне платежеспособен, — заверил его Генри.

— Да, сэр, я знаю, сэр, что мистер Френсис Морган известный и богатый джентльмен. Но вот насколько богатый? Может, все его богатство меньше моего скромного достояния. У меня вот есть «Анджелика», я за нее никому ни одного песо не должен. У меня есть два незастроенных городских участка в Колоне и еще четыре в порту Белене, — я могу на них здорово разбогатеть, когда «Юнайтед фрут компани» начнет строить там свои склады…

— А ну-ка, Френсис, сколько твой папаша тебе оставил? — спросил Генри, чтобы поддразнить метиса. — Исчисляя в кругленьких?

Френсис пожал плечами и неопределенно ответил:

— Больше, чем у меня пальцев на руках и на ногах.

— Это долларов, сэр? — спросил капитан.

Генри резко мотнул головой.

— Тысяч, сэр? Генри снова мотнул головой.

— Миллионов, сэр?

— Вот теперь ты попал в точку, — ответил Генри. — Мистер Френсис Морган достаточно богат, чтобы купить почти всю республику Панаму — без канала, конечно.

Метис-капитан недоверчиво посмотрел на Энрико Солано.

— Мистер Морган вполне уважаемый джентльмен, — подтвердил тот. — Мне это хорошо известно. Я получил деньги — тысячу песо — по его записке, адресованной сеньору Мельхиору Гонзалесу в Бокас-дель-Торо. Эти деньги вон там, в мешке.

И он кивком указал в ту сторону, где Леонсия, сидя на тюках с багажом, развлечения ради заряжала винчестер. Мешок, который капитан уже давно приметил, лежал у ее ног.

— Терпеть не могу путешествовать без денег, — смущенно пояснил Френсис своим спутникам. — Никогда не знаешь, в какую минуту тебе может понадобиться доллар. Однажды вечером у меня сломалась машина в Смит-Ривер-Корнерс, неподалеку от Нью-Йорка; при мне была только чековая книжка, и, представьте, я остался в этом городишке без сигарет.

— Как-то раз в Барбадосе я поверил было одному белому джентльмену, который зафрахтовал мое судно, чтобы ловить летающих рыб… — начал капитан.

— Ну ладно, капитан, до свидания, — оборвал его Генри. — Отправляйся-ка лучше к себе на борт, а мы сейчас тронемся в путь.

И небольшой отряд во главе с Энрико зашагал в горы, так что капитану Трефэзену не оставалось ничего иного, как подчиниться. Он помог матросам столкнуть шлюпку в воду, влез в нее, сел за руль и приказал грести к «Анджелике». Поглядывая время от времени назад, он видел, как его пассажиры взвалили на себя поклажу и скоро исчезли в густой зеленой растительности.

Вскоре путники вышли на просеку, где несколько партий пеонов вырубали девственный тропический лес и выкорчевывали пни, чтобы на этом месте насадить каучуковые деревья: для автомобильных шин сейчас требовалось много каучука. Леонсия шагала рядом с отцом во главе отряда. Ее братья, Рикардо и Алесандро, шли следом, нагруженные тюками, а Френсис и Генри, тоже с ношей, замыкали шествие.