Наконец заросли поредели, и в просветах листвы замаячили звезды. Они добрались почти до самой верхушки дерева и остановились. Подниматься дальше было опасно: тонкие ветки могли не выдержать.

— Господи, — воскликнул Дрейгар, — мы все-таки опоздали!

В пронзительно-ясном ночном небе, удаляясь к северо-западу, кружили две летучие мыши.

— Почему? — удивился Тряпичник. — Это всего лишь пара летучих мышей…

— В том-то и дело, что нет, — скрипя зубами от досады, проворчал Дрейгар. — Это дети-мьюнане!

Через минуту-другую Тайя и Локрин окончательно исчезли в ночном небе.

— Почему вы так уверены? — пожал плечами Тряпичник. — На вид обыкновенные летучие мыши.

— Да потому что при них были вещевые мешки. К тому же они еще толком не научились летать… — вздохнул парсинанин. — Одно утешает: им все-таки удалось выбраться живыми и невредимыми. Не найдя меня, они, скорее всего, отправились на поиски Эмоса… Кстати, куда подевался Трантль? — пробормотал он, озираясь по сторонам.

— Наверное, решил отвести домой трофейного колченога, — предположил Тряпичник.

— Если он нас бросил, этот предатель, пусть лучше не попадается мне на глаза, — рявкнул Дрейгар. — А то сверну ему шею, как тому мерзкому ганаду!.. Но нам нужно поскорее отсюда выбираться, — продолжал он. — Пока ганады не напали на след… Давай отыщем тропинку, которая выдержала бы наш вес…

Однако разыскать в темноте достаточно надежную тропинку оказалось не так-то легко. Чтобы не провалиться, они были вынуждены ползать по тонкой сетке из ветвей, опустившись на четвереньки. Да еще тащить с собой снаряжение.

— Нужно держать курс на северо-восток, — сказал Дрейгар.

Но едва они двинулись в этом направлении, из темноты донесся шелест и топот. Вскоре на фоне ночного неба нарисовался какой-то силуэт. Дрейгар и Тряпичник поспешно залегли. Парсинанин потянулся за мечом.

Это были два колченога, запряженные вместе. На спине одного из них виднелся наездник. Первый колченог остановился и стал принюхиваться. Наездник привстал в стременах и, пожевав губами, смачно сплюнул.

— Имейте в виду, парни, если в следующий раз захотите прокатиться, — усмехнулся он, — сначала обзаведитесь хорошей охраной! У этих чертовых выродков полно мстительной родни. Больше не советую с ними встречаться!

Эмос проснулся и с трудом разлепил веки. Прямо над ним, сверкая звездами, раскинулось ночное небо. Он лежал на крыше фургона, укрытый одеялом. Его разбудил какой-то шум, донесшийся со стороны дома знахарки. Чтобы посмотреть, в чем дело, он повернулся и приподнялся, опершись на локоть.

На крыльце избушки горел фонарь, и было видно, как во двор въехали три колченога, только что вернувшихся с охоты. Однако на этот раз лишь два из них были самцами. Третий колченог оказался самкой. Из избушки вышла тетушка Шельда и принялась отчитывать Пупа и Макоба. Вунца с ними не было.

Эмос спрыгнул в кузов грузовика и потянулся. Он все еще чувствовал себя дьявольски уставшим. Джуб мирно похрапывал в другом углу кузова. Калам крепко спал в кресле-качалке. Казиль, держа на коленях заряженный арбалет, сидела около заднего борта. Она лишь мельком взглянула на Эмоса; ее внимание было поглощено происходящим на крыльце. Прикидывая, который может быть час, Эмос взглянул на звездное небо.

— Нужно было разбудить меня немного пораньше, — сказал он Казиль.

— Я подумала, что тебе не мешает хорошенько выспаться, — ответила женщина-воин. — Эти ребята говорят, что один из них пропал в чаще. К тому же, по их словам, лес так и кишит ганадами. Но кто выпустил туда этих тварей, они понятия не имеют.

Эмос спрыгнул на землю и бодро зашагал к крыльцу.

— Почему вы его бросили? — возмущенно кричала тетушка Шельда, обращаясь к племянникам. — Где вы его видели последний раз?

— Он захватил второго колченога, — объяснил Пуп. — А мы решили привести домой этого. Мы думали, что Вунц скачет следом за нами…

— Они думали! — передразнила знахарка. — Болваны! Да у вас мозгов меньше, чем у самого паршивого акалока! Почему вы хотя бы не оглянулись, чтобы удостовериться, что он действительно отправился следом?.. В общем, нечего здесь рассиживаться! Сейчас же отправляйтесь искать вашего братца! А когда найдете, то разузнайте, кто это повадился охотиться в моем лесу. Чего стоите как истуканы? Убирайтесь вон!

Пристыженные юноши отвели самку колченога в конюшню. Не успели они выйти за ворота, как со стороны леса кто-то крикнул:

— Добрый вечер, уважаемые! Мы прибыли с миром…

Эмос не удержался, его лицо озарилось улыбкой. Между верхушек деревьев показалась пара колченогов, которые резво спустились на землю и въехали во двор. На первом колченоге восседал Дрейгар, а на другом два каких-то незнакомца.

Улыбка исчезла с лица Эмоса: он увидел, что Дрейгар вернулся без Тайи и Локрина. Подойдя к колченогу, он подал другу руку и помог слезть. Потом оба в знак приветствия слегка стукнулись лбами.

— Я нашел их, — сказал Дрейгар. — Но, когда на нас напали рэнсники, мы снова потеряли друг друга.

Парсинанин сверкнул глазами на Пупа и Макоба. Проследив его взгляд, Эмос нахмурился.

— Дети превратились в летучих мышей и улетели, — продолжал Дрейгар, сокрушенно покачав головой. — Бог знает, где они теперь. Если бы не старина Трантль, не знаю, чем бы все закончилось, когда напали на нас эти двое… Прости, Эмос, я ничего не мог сделать…

— Эй, вы, это моя лошадка! — возмущенно воскликнул Трантль, направляясь к стойлам и грозя кулаком Пупу и Макобу. — Отдавайте ее!

— Не понимаю, о чем ты, — огрызнулся Макоб. — Этот колченог у меня уже лет десять. Зато тот, которого ты привел с собой, точно не твой. Он принадлежит моему брату.

— Твой брат завещал мне его перед смертью, — ответил гатснап.

Лицо Макоба налилось кровью, и он тут же схватился за тесак. Задиристый Трантль немедля вытащил свой. Он был значительно мельче своего противника-рэнсника, но это его ничуть не испугало.

— Эй, Макоб, не смей! — закричала знахарка. — У меня во дворе никакой поножовщины! Требование гатснапа совершенно справедливо, а если Вунц действительно мертв, то его тело нужно найти и принести домой.

Тетушка Шельда встала между Макобом и Трантлем. Крики разбудили Калама, который кряхтя поднялся с кресла, чтобы посмотреть, что происходит.

— Ты убил его, защищая себя и свое добро, — сказала знахарка гатснапу. — Ничего не поделаешь, такова жизнь… Если Макоб хочет отправиться вслед за своим братцем, его воля. Но парень, которого ты убил, мой племянник. Я хочу, чтобы его тело нашли. Поэтому забирай из стойла своего колченога, а взамен отведи нас туда, где остался Вунц. Потом можете с Макобом делать что хотите. Хоть в капусту друг друга покрошите. Только не у меня во дворе. У себя дома я этого не допущу, так и знайте!.. Ну что, согласен?

Трантль кивнул.

— А я нет! — рявкнул Макоб. — Я прикончу этого гада прямо здесь! Еще не хватало: он убил моего брата, а мы будем с ним торговаться!

— Слушай, Макоб, — прошипела знахарка, не отводя глаз от Трантля, — если ты сейчас же не уберешь свой тесак, я отниму его у тебя и собственноручно отрежу тебе уши.

Рэнсник заскрежетал зубами от злости, но ему хватило одного взгляда на разъяренную женщину, чтобы тут же остыть и спрятать оружие.

Трантль тоже убрал нож и, посвистывая, направился к конюшне, где заперли его любимицу Толстуху, которая, почуяв приближение хозяина, радостно замяукала.

Бормоча ругательства, Макоб заковылял к дому и поднялся на крыльцо. Здесь он нечаянно наступил Каламу на раненую ногу. Взвыв от боли, норанец развернулся и так двинул его кулаком, что тот, перелетев через перила, кубарем скатился по ступенькам и с жалобным стоном растянулся на траве.

— Этот болван всегда чересчур много болтает языком. Зато чуть дойдет до драки, сразу валится с ног… — вздохнула тетушка Шельда, взглянув на племянника, и презрительно покачала головой.