Рукбах, казалось, от моего вопроса подавился. Побагровел.　

— Как на чьей? — прошипел он. — На стороне Империи, Верховного совета Рукбах и каждого добропорядочного дворянина!　

Мда. Взглядом всё-таки можно убивать. Только у этого, в отличие от моего мужа, он скорее испепеляет, чем замораживает.　

— Всегда? — всё же осторожно поинтересовалась я.　

— Разумеется! — вспылил военный и тоже поднялся с лавочки. — До самого конца. Даже после поражения и пришествия к власти этой… этой женщины. Необразованная, неотесанная ха!　

— А форма у вас…?　

Военный окинул себя взглядом. Как будто в зеркало не смотрел, что он утром напялил!　

— Второй кампании Гражданской войны. Потому что с поражением я смириться не могу, новую власть отрицаю, и, значит, имею каждое основание оставаться верным присяге и Верховному совету Рукбах! Я искал её по всей Империи, но…　

— И бабушка её никогда не видела?　

Мужчина опешил. — Вероятно. Я не понимаю, к чему вы клоните, дара Амсэр.　

Я призадумалась, стоило ли ему рассказывать. С одной стороны, бабушку рукбах явно всё ещё любил. Её же больше всего возмутило это его предательство, которого и не было вовсе. К тому же он её искал, говорит. Оба гордые и упрямые, но, может, что из этого и получилось бы. Решила уточнить ещё одну деталь.　

— А вы ей, случайно, до свадьбы ничего не говорили?　

— Допустим. — Военный поджал губы и пояснять не стал.　

Хотя мне всё и так понятно. Небось, брякнул про то, какая он идеальная партия. Бабуля бы точно вспылила.　

— В общем, — как бы просто так бросила я, — она решила, что вы перешли к ивэ…　

Окончание моей фразы утонуло к его возмущенном кашле. Я попыталась похлопать его по спине, но дедок проворно увернулся. На вид щуплый, а какая, оказывается, прыть! Он издавал непонятные звуки, хрипел что-то на своем скрипучем, открывал и закрывал рот.　

— Ну, вы, как в себя придете… — Я защелкала по своему браслету и сбросила голограммный номер в направлении мужчины. Оля научила, ага. — Заходите. — Кивнула на видневшийся небоскреб Амсэра. — Пока мы с бабулей тут. Позвоните мне, я вас к ней проведу.　

Как и ожидалось, что-то пикнуло из-под рукава военной формы. Должно быть, браслет.　

И я ушла, оставляя ошарашенного рукбах переваривать себя и нашу встречу в целом.　

— Ты как тайфун. Ворвалась в мою распланированную до мельчайших деталей жизнь и перевернула её с ног на голову. А ведь никто не объявлял штормового предупреждения.　

Чужие пальцы мягко поглаживали мою ладонь.　

— Впрочем, ты, кажется, никогда над этим не задумывалась. Ты просто делаешь. Не думая. Так, как ты считаешь верным. Ты разрушила всё, над чем я работал. Мою жизнь. Мою повседневность. Знаешь, я благодарен тебе. Ты открыла мне глаза.　

Этот шёпот доносился до меня как в тумане. Я металась в темноте, но никак не могла проснуться, никак не могла открыть глаза. Тело ломило. Судя по всему, лежала я на чём-то мягком, может, даже в кровати. Но никак не могла вспомнить, как я там оказалась.　

— Моё личное проклятие. Моя слабость. И… моя любовь.　

До боли знакомый голос. Он замолчал, а я готова была кричать. В голову ударила невыносимая боль. Я сжала виски руками и завизжала. Но не услышала ни звука.　

Где… я?　

Ужас заполонил сознание. И тут я, наконец, вспомнила. События возвращались мутными картинками. Я оставила бабулиного ухажера и направилась к офису Амсэров. Оживлённая магистраль. Светофор загорелся голубым, и я стала переходить. Скрежет и сигналы. Чей-то крик, и этот самый кто-то грубо дёрнул меня за руку. Яркий свет фар. Я упала назад. Жесткий асфальт, а потом перед глазами потемнело.　

Мда. Я старалась особо не двигаться, хоть и понимала, что всё это мне только снилось. Постепенно боль утихла, превратившись лишь в гул в затылке. Я снова попробовала осторожно открыть глаза.　

Щёлка света. Яркого света, и я снова зажмурилась, лишь чтобы распахнуть глаза и проморгаться через секунду. Через огромное окно справа от меня виднелось ярко- голубое небо. До горизонта простирался синий океан. Где-то что-то пикало. И больше ничего.　

Я дернулась, пытаясь поднять голову, но тело меня не слушалось. С неимоверным усилием, получилось её немного повернуть. Мягкая ткань подушки приятно холодила щеку.　

Рядом со мной кто-то сидел. Я удивленно моргнула, с одного взгляда узнав тёмную шевелюру. Амсэр. Шедар расположился на стуле прямо у моей кровати и держал меня за руку, переплетая наши пальцы. Похоже, сидел он там давно. Уснул в, наверное, очень неудобной позе, облокотившись на мою кровать. Хотя, если вспомнить сколько он спит, а вернее, не спит совсем, думаю, ему было всё равно.　

Я попробовала осторожно пошевелить пальцами. Кончики покалывало, но в остальном было не так уж и плохо. С левой рукой оказалось хуже, к ней был прикреплен какой-то белый шнурок. Он же вёл от кровати к странной пикающей машинке.　

Я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и снова повернула голову вправо. Столкнулась с сонными тёмно-серыми глазами.　

— Ты, Евгеша, всегда попадаешь в неприятности, или это только мне везет? — холодно поинтересовался он.　

Я было уже почти возмутилась, но как-то всё вместе не складывалось. Этот холодный голос, то, как нежно он продолжал держать мою руку, и эти смешинки во взгляде. Поэтому я улыбнулась в ответ. Ничего не смогла с собой поделать.　

— Ради мужа стараюсь, — хмыкнула я. Мой голос прозвучал странно тихо и хрипло.　

Уголки его губ дрогнули, а сам Рэйналльт не спускал с меня своих глаз. Гипнотизирует что ли? Потому что, кажется, я тону. Не выдержала и откинула голову назад, заерзав на подушке.　

Прошло около минуты, пока я старательно закрывала глаза и изображала продолжение обморока. Или что там со мной было. По ощущениям вроде все конечности на месте, да и не сломано ничего. Только жуткая слабость и почти утихшая головная боль.　

— Я знаю, что ты не спишь, Евгеша, — заметил шедар. — Вон тот прибор показывает твои жизненные импульсы.　

Не зря та машинка мне не понравилась! Я приоткрыла один глаз и недовольно покосилась на своего мужа. И опешила, потому что он… улыбался.　

Его большой палец скользнул по тыльной стороне моей ладони. Я задумчиво посмотрела на наши руки.　

— А тогда я, — как можно громче и нахальней заявила я в ответ, — знаю, что ты разговариваешь с бессознательными девушками! А, Мось? Пока соображают, не слушают, или это такая низкая самооценка?　

Понятие не имею, что побрало меня это сказать. Какая-то внутренняя злость на то, что мне такое приснилось. Потому уж вечно правильный Амсэр никак не мог такого сказать. Моё дурацкое богатое воображение! Раньше бы и не подумала, что очень хотелось услышать подобное.　

Шедар резко одернул руку и отстранился назад, разве что не вжимаясь в спинку стула.　

— Рэйналльт!? — невольно вырвалось у меня. Я закашлялась.　

Он побледнел и уставился на меня. И молчал. Мне ничего не оставалось, как поддержать его в этом и не спускать с него глаз.　

Прошла, казалось, вечность, пока шедар не дернулся и моргнул.　

— Интересная особенность. Никакая из имперских форм жизни бы ничего не услышала под сонным газом.　

— А-а-а, — многозначительно протянула я. — Тогда у меня, похоже, переводчик сломался.　

Я потянулась к уху, и поняла, что его там нет. Приборчика. Не было. На. Моём. Ухе! А это могло означать только одно.　

— И давно ты говоришь по-русски? — напряженно поинтересовалась я.　

Рэйналльт равнодушно пожал плечами, не отрывая от меня своего пристального взгляда. Как будто ждал чего-то.　

Шедар неспешно поднялся со стула и шагнул вплотную к кровати. Матрас выгнулся под его весом, когда он упёрся в него рукой. Чуть правее моей головы. Не моргая и продолжая смотреть только в мои глаза, медленно-медленно наклонился вперед.　

Или искал.　

Рэйналльт подался ещё ближе к моему лицу, и его дыхание опалило мои губы. А я тонула в его тёмных глазах и просто не могла отвернуться. Всего на мгновение мой взгляд скользнул ниже. Его губы в сантиметре от моих. Свободная рука накрыла мою безвольно лежавшую правую, осторожно её приподнимая и обвивая запястье ещё и хвостом.