— Женя!　

Я схватила её за плечи и тряханула. — Что ты здесь делаешь!? Как ты вообще меня нашла, и что это такое на тебе!? — на одном дыхании выпалила я.　

Оля удивленно уставилась на меня, а потом виновато потупила глаза вниз. — Так ты же сама сказала, найти что-нибудь у тебя в шкафу…　

— Ну да, — согласилась я. — Но не это же!　

Я обвела в воздухе её фигурку в свободно висящем красном платье. До колена. И кроме него на шедарке больше ничего и не было. Кулон на шее одеждой не считался.　

— Сейчас зима! — взвыла я, потому что Оля продолжала непонимающе на меня смотреть. — Зи-ма! — еще настойчивей повторила я.　

— П-правда? — удивилась Оля. — А почему у вас тогда так тепло?　

Нет, ну я даже и не знала, что сказать. Логика приказала долго жить. Я потянулась к Оле и ощупала её голую руку, рукава платья ведь едва закрывали локоть. Кожа оказалась холодной, но абсолютно непохоже, чтобы Оле было холодно. Мда.　

Стоп, а её хвост…　

Додумать мне не дали, бесцеремонно отодвинув в сторону.　

— Девушка, — Балановский оскалился во все свои тридцать два, — а вы верите в любовь с первого взгляда или мне еще раз пройти мимо?　

Оля озадаченно уставилась на нашего неудавшегося ловеласа. Но, похоже, Балановский уже вошел в роль сердцееда и верил в свои чары и неотразимость.　

— А я вас раньше не видел. Вы здесь недавно? И где же делают таких ангелов как вы?　

— Так, герой любовник, — встряла я, шагнув между ним и Олей.　

Черт, лишь бы не заметил хвост, лишь бы не заметил хвост. Я бросала настороженные взгляды на безвольно повисшую конечность.　

— Не мешай, Михайлова, — процедили мне сквозь зубы, пытаясь снова отодвинуть меня в сторону.　

— Оля вообще тебя не понимает, она иностранка! Так что проваливай.　

Балановский вскинул брови и весь переменился в лице. Вот чувствую зря я это сказала, ой зря. У него аж глаза загорелись теперь.　

— Иван, — и, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбочкой, Балановский наклонился и поцеловал Оле руку. — Для вас можно просто Айван.　

— Послушай, Айван, — ядовито выплюнула я, вцепляясь в его локоть как клещ и уволакивая в сторону университета. — Иди лучше. Вот просто иди лучше отсюда и все. Олин злющий старший брат — пришелец-переросток. Ихтиандр недоделанный. Он тебя одной лапищей в стену впечатает, а потом еще и размажет и глазом не моргнет. У него когтищи во-о-о, а зубищи еще больше!　

— Михайлова, конечно спасибо за заботу, но не мешай, — прошипел Балановский, безрезультатно пытаясь вывернуть из моей хватки свою руку.　

— И вообще он о сестре печется, черт знает как! — продолжала настаивать я. — Всех особей мужского пола, рискнувших приблизиться к ней ближе, чем на два метра, растерзал. Вот вообще всех. Жестокая, беспринципная тварь.　

Балановский встал и неуверенно покосился на Олю через плечо. Уж не знаю, о чем он подумал, но прищурился на меня он стрёмно.　

— А-а-а. Я понял, — насмешливо протянул он. — Никак ревнуешь, Михайлова? — Балановский осторожно взял мой подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ну зачем же так сразу, а Женюш?　

— Ага, — я дернула головой и оттолкнула его руку, — держи карман шире, Балановский. — Хмыкнула. — Даже и не в следующей жизни.　

— Же-ня!　

У меня в голове мелькнула мысль, что Оля очень забавно упорно продолжала делать ударение в моем имени на последний слог. А потом она встряла между мной и Балановским, перехватывая мою руку и оттягивая её от него.　

— А вам, Ай-ван, должно быть стыдно. Женя замужем!　

Чего!? Балановский вытаращился. Нет, так-то оно да, но… А постойте-ка, он ведь не на меня вытаращился, а куда-то немного правее. Я покосилась вбок, проследовав за его взглядом. Олин хвостик взметнулся в воздух и угрожающе изогнулся. А вот ушки я вчера и не заметила… Заостренные и немного торчащие они придавали инопланетянке еще более угрожающий вид.　

Балановский взвизгнул как какая-нибудь маленькая девочка и бросился наутек. Я проводила его взглядом вплоть до дверей. В окнах первого этажа мелькнула его фигура, размахивавшая руками. Видать, сейчас начнет всем разбалтывать. И про меня, и про Олю.　

— Оль, — тихонько окликнула шедарку я.　

— А?　

— А у вас разводы точно запрещены?　

Оля немного насупилась.

 — Для твоего брака да. Но ты же Рэя еще совсем не знаешь! Он тебе понравится, вот увидишь. Рэй хороший.　

Я обреченно вздохнула, но промолчала. Упорная она. Несмотря на все мои замечания и доводы разума продолжает утверждать, что братец у нее хороший.　

— Я тоже о вас не высокого мнения, — раздалось холодное. — Вы невежественны, непозволительно несдержанны и взбалмошны.　

Я обернулась на голос и встретилась глазами с леденящими кровь темно-серыми. Невольно сглотнула и шагнула назад.　

— Однако посчитал недопустимым афишировать это каждому встречному, — тем временем продолжил мой… муж.　

— Рэй! — радостно воскликнула Оля.　

Она было уже дернулась к брату, как вдруг резко остановилась и спряталась за мою спину. Её хвост обвил мою талию, а сама Оля прижалась ко мне.　

— Ольвина, — спокойно, а вернее с гробовым спокойствием произнес Амсэр. — Нам нужно поговорить. И с вами, Юджиния, тоже.　

Юджиния!? За моей спиной послышалось какое-то шушукание, и я обернулась, только и заметив столпившихся в дверях студентов. Все, от знакомых мне магистров до первокурсников, на нас таращились. А тут появились еще и чешуйчатые! Непохожие друг на друга, но в общем покрытые чешуйками и с чертами ящериц. Группа где-то так из пяти-шести рептилоидов решительно направлялась к нам.　

Амсэр скрестил руки на груди и смерил меня надменным взглядом. Рептилоиды на нас странно поглядывали. Пол университета пялилось из окон. Я поняла самое главное. А именно: нужно делать ноги. И быстрей.　

Секунда. И я сорвала со своей головы шапку, буквально швыряя её на Олю и натягивая чуть ли не до глаз. Инопланетянка пикнула и дернулась, резко покраснев, когда я зацепила её ухо, но мне было как-то не до того. За шапкой последовал и шарф, благо он у меня огроменный.　

— Оль, бежим!　

Вторая секунда. Я схватила девушку за руку.　

— Ящерицы глазастые!　

В рептилоидов улетела первая подвернувшаяся тетрадь. Прилетела, кстати, прямо в лоб шедшему впереди. У меня с детства отменный удар.　

Амсэра беднягу всего так и перекосило, и он бросился к рептилоиду. Хотя остальные пятеро и так уже его поднимали из снега. Краем глаза я заметила, как шедар поставил его на ноги. Вон даже и снег отряхнул! Я фыркнула, утягивая Олю за собой.　

— Нет, мам, я не думаю, что розыгрыш затянулся, — устало протянула я.　

— Да, мам, я правда вышла замуж.　

Сидевшая напротив меня Оля, до того с интересом ковырявшаяся в салате оливье, подняла голову.　

— Да, мам.　

Я забарабанила пальцами по столу и подумала, что все-таки зря я ей вчера позвонила. Надо было сначала разобраться хоть немного что ли. Стратегию придумать. А то мама теперь волнуется, а дядя Саша хочет устроить диверсию.　

— Да, мам, я просто неудачно пошутила, а так я отлично знаю, как зовут моего мужа.　

Оля немного напряглась, а её хвост ударил по ножке стола.　

— Моиллвин Рэйналльт Амсэр, — уже без запинки выдала я. Нет, ну а что, мы зря тренировались последний час?　

— Да, я люблю его, мама.　

Ложь абсолютная. И как у меня только зубы не свело, не представляю.　

— И да, мам, меня он тоже любит. — Я все-таки не сдержалась и хмыкнула, из-за чего допрос с пристрастием продолжился. — Да нет-нет. Просто я подумала, что не любил бы — не женился. На Шедаре браки не расторгаются, — поспешно добавила я.　

— Но у нас же есть разводы, Же…　

Я прижала телефон к груди и цыкнула на Олю. Одними губами произнесла что-то вроде «не пали контору». И опять столкнулась со стеной межкультурного непонимания. Хотя, стоит отметить, все равно сработало: Оля замолчала и на меня уставилась.