— Принесите мне горячей воды! — отчетливо произнесла она, глядя ему в глаза, и, лишь удостоверившись, что он уяснил себе смысл ее слов, повернулась к Мэри. Волк поспешно покинул комнату.

— Больно, Кэролайн!

— Я знаю, дорогая! — Ободряюще похлопав Мэри по руке, Кэролайн попыталась снять с нее намокшую одежду. — Ты не могла бы немного приподняться? Раздевшись, ты будешь чувствовать себя лучше, свободнее.

Кэролайн от души надеялась, что Мэри действительно станет легче без стесняющих ее одеяний. Во всяком случае, это казалось единственным, чем она могла помочь страждущей женщине. Если не считать слов утешения и сострадательных взглядов.

Собрав одежду Мэри, она забросила ее в дальний угол комнаты. От напряжения у нее пересохло во рту. Но что ее усталость по сравнению с муками, которые переживает бедная Мэри! Однако та, укрытая теперь с головы до ног чистой простыней, благодарно улыбнулась Кэролайн. В промежутках между схватками она могла теперь как следует отдохнуть и полностью расслабиться.

Кэролайн теперь не оставалось ничего другого, как сидеть у постели роженицы, держать в ладонях ее вспотевшую руку, молиться и ждать.

Маятник огромных стенных часов неутомимо отсчитывал минуты. Мэри то выгибалась дугой, крича и стеная от боли, то замирала, едва дыша. Кэролайн с тревогой щупала ее пульс и то и дело вытирала взмокший лоб женщины.

— Она еще не...

Кэролайн вздрогнула, услыхав за спиной голос Волка. Воспользовавшись перерывом между болезненными схватками Мэри, она задумалась о своем. Через несколько месяцев ей тоже предстоит родить на свет дитя. Ребенка Волка... Она оглянулась, от души надеясь, что ему не удастся прочитать ее мысли, и отрицательно помотала головой.

Осторожно опустив руку Мэри на постель, Кэролайн встала и подошла к Волку. Он принес два ведра горячей воды, над поверхностью которой густыми клубами поднимался пар.

— Она спит.

— Значит, она нынче не родит?

Голос его зазвенел от внезапно вспыхнувшей надежды, и Кэролайн очень не хотелось разочаровывать его, но она произнесла:

— Мэри просто отдыхает между схватками.

— Но ведь еще рано, не так ли? Мне казалось, я слыхал, что ребенок должен был появиться на свет лишь в декабре.

— Да, верно.

Мэри застонала и повернулась на бок. Кэролайн бросилась к ней и почувствовала, как влажная ладонь роженицы оказалась в ее руке.

Волк медленно подошел к кровати и склонился над ней, задев подбородком пышные волосы Кэролайн.

— Вам когда-нибудь уже доводилось принимать роды? — с невольным уважением спросил он.

— Нет. — Кэролайн прерывисто вздохнула. — По правде говоря, ни разу в жизни. А вам?

— Нет. Но мне много раз доводилось видеть, как рожают животные.

— Но это ведь совсем другое дело! — уверенно заявила она, хотя навряд ли смогла бы объяснить даже себе самой, почему она так решила. Ее покоробила сама мысль, что Мэри можно было бы сравнить с коровой, лошадью или самкой оленя.

— Садайи, я уверен, знала бы, что делать.

— Но ведь ее здесь нет! — в отчаянии воскликнула Кэролайн.

— Я могу привести ее!

— Боюсь, времени не хватит, — тихо сказала Кэролайн, видя, что Мэри, борясь с очередным приступом боли, судорожно хватает ртом воздух.

— Но что же я буду делать со всей этой водой? — беспомощно спросил Волк, кивнув на ведра, от которых шел пар.

Не отрывая взгляда от побледневшего, искаженного страданием лица Мэри, Кэролайн с трудом поборола искушение предложить ему вылить эту воду себе на голову. Она шмыгнула носом и раздраженно засопела, прекрасно сознавая, однако, что гнев ее вызван не столько бестолковым вопросом, сколько ситуацией в целом и своей почти полной беспомощностью. Бросив на него быстрый взгляд, она лишь пожала плечами и снова повернулась к Мэри. Ей оставалось лишь надеяться, что Волк не бросит ее один на один со страдающей подругой.

Он не оставил ее. Он подошел к кровати, на которой лежала Мэри, хотя ему, возможно, легче было бы приблизиться к противнику, вооруженному натянутым луком, и остановился возле Кэролайн. Она склонилась над Мэри, которая, тяжело дыша, закусила губу, чтобы не закричать от боли.

— Мэри! — позвала подругу Кэролайн, дотронувшись до горячего лба женщины.

Та слабо улыбнулась в ответ и едва слышно произнесла:

— Ты здесь, Кэролайн.

— Конечно, я здесь! Мы оба здесь. — И она отступила в сторону, чтобы больная могла увидеть Волка.

— Я хочу пить. Можно мне немного воды? Прежде чем Кэролайн обратилась к Волку, он уже протягивал ей стакан, на три четверти наполненный водой. Вдвоем они приподняли Мэри и дали ей напиться.

— Так лучше? — Кэролайн успела взбить подушку, прежде чем Мэри тяжело опустилась на нее. — Мэри! Скажи мне, что я должна делать. Ты сможешь? Я выполню все твои распоряжения.

И Мэри принялась слабым голосом отдавать ясные, четкие приказы. Кэролайн невольно подивилась самообладанию этой невысокой, хрупкой женщины. Наконец, сказав все, что требовалось, роженица вновь задышала часто и прерывисто, схватившись дрожащей рукой за запястье Кэролайн. Та, закусив губу, посмотрела на Волка. Он был ее союзником в этой борьбе, ее единственной опорой и поддержкой.

Прошло три часа, но ничего не изменилось. Волк затопил камин и, склонившись над ним, то и дело подбрасывал в огонь тонкие ветки хвороста. Это бесполезное занятие давало ему возможность отвлечься от происходящего и, главное, не видеть страданий Мэри. Он оглянулся на Кэролайн, все так же сидевшую подле кровати. Голова ее бессильно склонилась на грудь. Сделав над собой усилие, Волк подошел к ней и положил руку ей на плечо.

— Вздремните-ка хоть немного! — Он помог ей подняться и, взяв за руку, подвел к креслу-качалке, стоявшему у очага.

— Мне не хотелось бы покидать ее.

— Она ведь спит, и я посижу возле нее, пока она не проснется!

Кэролайн погрузилась в сон, едва голова ее коснулась спинки удобного кресла. Она проснулась, словно от толчка, Уже настал поздний вечер, и Мэри все еще спала.

— Боже мой! — отбросив плед, которым Волк укрыл ее ноги, она вскочила и бросилась к кровати. — Вам следовало давным-давно разбудить меня! — напустилась она на Волка, сердясь не столько на него, сколько на самое себя.

Но он, словно не заметив досады, звучавшей в ее голосе, невозмутимо ответил:

— Вы нуждались в отдыхе нисколько не меньше, чем сама Мэри!

Кэролайн, которая сжала руку Мэри, с тревогой вглядываясь в ее лицо, почудилось, что слова Волка содержат намек на ее беременность. Она и вправду уставала теперь гораздо быстрее, чем прежде, и ее то и дело клонило в сон. Но ведь он, как выяснилось, так мало знал обо всем, что связано с деторождением... Еще меньше, чем она сама. А кроме того, ему известно, что предыдущей ночью ей было совсем не до сна. Кэролайн еще ниже склонилась над Мэри, чтобы Волк не заметил румянца, залившего ее щеки при воспоминании о его объятиях.

Справившись с собой, она принялась внимательно рассматривать руку Мэри — бледную, тонкую, с отчетливо выступавшей сеткой голубоватых вен.

— Как долго она находится в забытьи?

— Около часа. Может быть, немного дольше. — С этими словами Волк направился к двери, кивком головы велев Кэролайн следовать за собой. В гостиной, куда они вошли, было так холодно, что Кэролайн обхватила руками плечи и поежилась. Но, увидев, что Волк снимает со стены свое ружье, она мгновенно позабыла о холоде, преисполнившись страха и дурных предчувствий. В последние несколько часов, занятая уходом за Мэри, она совсем не думала о том, что роды — отнюдь не единственная их проблема. Но Волк, судя по всему, помнил о грозящей им всем опасности. Он мягко произнес:

— Мне бы так не хотелось покидать вас!

— Вы уходите? — Голос Кэролайн зазвенел от отчаяния и едва сдерживаемых слез.

— Только для того, чтобы обратиться за помощью. — Волк прислонил ружье к стене и, обняв Кэролайн за плечи, заставил ее поднять голову. Пристально глядя ей в глаза, он, как всегда невозмутимо, произнес: