— Он назвал это единичным инцидентом.

— А что же насчет форта Девяносто Шесть? — снова спросила Кэролайн, стараясь поймать его ускользающий взгляд.

— Литтлтон упорно не хочет верить, что чероки способны предпринять масштабные военные действия. Он отзывается о них, как о детях, гораздых на шалости, но опасающихся затеять нечто серьезное. Он думает, что они слишком боятся короля и его армии.

Волк откинул голову назад и глубоко вздохнул. Ему нелегко было сообщить Эдварду и Кэролайн следующую новость, с которой он шел сюда. В глубине души он рассчитывал на поддержку и понимание со стороны Эдварда, но навряд ли это могло серьезно облегчить его задачу. Глядя на едва тлевшие в камине поленья, он негромко проговорил:

— Мне удалось достать для вас билеты. Ваш корабль отплывает...

— Что-о-о? — Кэролайн вскочила на ноги, опрокинув табурет, и с недоверием и ужасом посмотрела на Волка. Он с прежней невозмутимостью произнес:

— Я купил вам билеты на корабль до Англии. Вам обоим следует вернуться туда.

Кэролайн почувствовала себя так, словно под ногами ее разверзлась зияющая бездна.

— Мне — в Англию? — снова переспросила она, надеясь, что это какой-то нелепый розыгрыш. Она позволила Волку уговорить себя перебраться в Чарльз-таун. Он убедил ее, что на границе теперь слишком опасно. Но согласия на то, чтобы покинуть Южную Каролину, она ему не давала. Да ведь об этом у них и разговора не было! — Я не собираюсь возвращаться в Англию, — произнесла она, стараясь подстроиться под безмятежный тон Волка.

— Но, Кэри, так, пожалуй, будет лучше! Рафф говорит, что сумма, которую можно выручить за поместье твоего покойного мужа, позволит тебе жить вполне безбедно!

Кэролайн, сверкая глазами от ярости, резко повернулась к брату.

— Вы двое вступили в настоящий заговор против меня, так?!

— Кэри...

— Отвечайте мне, черт возьми! — Она резко повернулась к Волку, и ее светлые локоны рассыпались по плечам. Волк вздохнул и медленно, с расстановкой произнес:

— Не вините ни в чем Эдварда. Решение принимал я один. Во имя вашего же блага!

— Моего блага! Скажите на милость! — Кэролайн презрительно фыркнула. — Если речь идет о моем благе, то почему вы не удосужились спросить у меня, в чем оно состоит?! — С этими словами она схватила Эдварда за руку и с силой потащила к двери номера. — Пожалуйста, оставь нас вдвоем! Нам с Волком надо обсудить кое-что... касающееся нашего ребенка.

Эдвард бросил на Волка беспомощный взгляд и, пожав плечами, вышел в коридор сквозь распахнутую Кэролайн дверь. Она с силой захлопнула ее и повернула в замке медный ключ, который, вынув из замочной скважины, опустила в карман.

— Это не очень разумно с вашей стороны.

— Для кого? Уж во всяком случае не для меня! — Кэролайн встала и подошла к окну. Отдернув занавеску, она стала смотреть на гавань. — Я была уверена, что выдержала все испытания и вполне способна жить на границе.

— Да, вы правы, но ведь идет война!

— И вы — чероки!

— Да, я — чероки. — Волк встал со стула, но, заложив руки за спину, не подошел к Кэролайн, как ему хотелось бы, а остановился у камина. Целых две недели он держался с ней замкнуто и отчужденно. Это было нелегко, порой просто невыносимо, но он не сомневался, что поступает так, как велит ему долг. — Вы вдова, Кэролайн. Молодая, красивая и состоятельная. Я говорил с поверенным моего отца. Его имущество полностью переходит к вам. Вы вернетесь в Англию, и я уверен, что у вас...

— Что у меня не будет недостатка в поклонниках, и что я в скором времени выйду замуж за респектабельного соотечественника. Вы это имели в виду? И вы хотите этого, Волк?

— Так будет лучше для вас.

— Я спросила, хотите ли вы этого!

Они умолкли и некоторое время смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Биение их сердец отсчитывало секунды. Сжав челюсти. Волк с силой ударил кулаком по каминной полке.

— То, чего я хочу, не имеет ни малейшего значения!

Кэролайн, затаив дыхание, осторожно приблизилась к нему.

— Скажите мне правду, Волк. Вы любите меня? — Он вскинул голову и растерянно посмотрел на нее, не произнеся ни звука. Кэролайн сделала еще один шаг, подойдя к нему почти вплотную.

— Когда я приехала в Новый Свет, душа моя была объята страхом. Я боялась всего и всех, и лишь с вашей помощью обрела уверенность в себе. Так что же вы, бесстрашный Ва-йя Маккейд, бледнеете теперь перед лицом женщины и никак не отважитесь произнести всего три слова?

Кэролайн замерла, не сводя с него горящих любовью глаз. Волк отвел взгляд и с усилием произнес:

— Я не хочу говорить о моих чувствах к вам, потому что они не имеют к происходящему никакого отношения.

— Скажите же эти слова, Волк! — произнесла Кэролайн с улыбкой.

— Кэролайн...

— Скажите!

Он прикрыл глаза, и тени от длинных ресниц легли на его смуглые щеки. Снова взглянув на Кэролайн, Волк провел ладонью по ее подбородку.

— Я люблю вас, Кэролайн!

Она нежно улыбнулась ему и спросила:

— Неужели это было так трудно? — Волк обнял ее и с силой прижал к себе.

— Трудно, — произнес он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. — Трудно будет вынести разлуку, но гораздо тяжелее терять своих любимых. Жизнь на границе полна опасностей, и вы знаете об этом не понаслышке. Если вы отправитесь туда снова...

— Со мной может случиться то же, что и с бедняжкой Мэри? Вы это хотели сказать? — Кэролайн обняла Волка за талию, вглядываясь в его бездонные глаза. — Это ужасно, Волк. Но жизнь, которую они вели, давала им обоим мало радости. Мэри любила Логана и догадывалась, что чувство ее не находит в нем отклика. Ваш брат бросил ее одну и теперь полон раскаяния и презрения к самому себе...

Волк осторожно приподнял пальцами ее подбородок и твердо сказал:

— Я не повезу вас назад в Семь Сосен.

— С моей стороны было бы глупо стремиться туда. Во всяком случае, сейчас.

— Но я-то должен вернуться!

— Я знаю, Волк. Я знаю.

Он вздохнул и печально проговорил:

— Мой народ не сможет победить в этой войне. И я не могу участвовать в ней ни на одной из сторон. Но я должен сделать все, что в моих силах, для установления мира.

Привстав на цыпочки, Кэролайн нежно поцеловала его в губы и с сияющими от счастья глазами произнесла:

— Знай одно. Волк: я буду ждать тебя здесь. Наш ребенок и я будем ждать того времени, когда мы сможем жить вместе!

Май 1726 года Граница Северной Каролины

— Как давно я здесь не была!

Глубоко вдохнув наполненный запахом хвои воздух, Кэролайн огляделась вокруг. Впереди простиралась покрытая зеленью долина. Они сделали остановку, чтобы напоить усталых лошадей. Путь их лежал в Семь Сосен.

— Я всегда верила, что мы вернемся сюда, — сказала она, поворачиваясь к мужу.

Волк обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Я тоже всегда надеялся на это! — Он улыбнулся ей и добавил: — И ждал того дня, когда мы снова будем вместе! — Он с нежностью положил руку на округлившийся живот своей жены, которая в скором времени должна была подарить ему второго ребенка. Губы их соединились, но поцелуй был самым бесцеремонным образом прерван: крохотная ручонка маленького мальчика нетерпеливо потянула за отцовскую штанину.

Волк со смехом поднял ребенка над головой.

— Тебе нравится там внизу, Калану? — Двухлетний Калану Маккейд посмотрел в лицо Волка своими большими черными глазами и с важностью кивнул.

— Мы построим там дом для мамы, тебя и твоего братика или сестренки. А еще надо нам с тобой соорудить хлев для животных. Как ты считаешь?

— Домино? — Малыш указал пухлым пальчиком на небольшую черно-белую собаку, которая с озабоченным видом разрывала лапами рыхлую почву. Спаниеля привез из Англии Эдвард. Закончив учебу, он решил навсегда покинуть родину и обосноваться в Новом Свете.

— Да, Домино может жить в хлеву. Но мне кажется, что твоя мама скорей захочет поселить его в доме. — И Волк искоса взглянул на Кэролайн.