Темный Бог, постоял, подумал, если в его толстой голове вообще могли происходить какие-то сложные вычислительные процессы, и двинулся вперед. Отломал кусок стены, за которым могли бы спрятаться два человека, и с видом полного пофигиста закинул в себе в рот.

— О… ть, — выдохнула Берена.

Никто даже не обратил внимания на то, что обычно утонченный и воспитанный кланлид «Извергов» выругалась. Потому что подобные мысли были у каждого. А после того, как Гаррег животом разрушил стены, как обычный плетень, не перешагнул, а именно надвинулся и раздавил, стало совсем не по себе.

В проход тут же устремились «темные». Я с легкой досадой отметил, что они делали все правильно. Сразу выставили кордон, закрылись щитами наподобие римской черепахи и прикрывают общее наступление. Полуразрушенный город укрывал врага остатками стен и торчащими балками. «Темные» рассредотачивались вдоль руин, заполняя собой нижний Йоран.

Альянсовцы, да и остальные неписи, заметно зашевелились. Вид врага, который беспрепятственного занимает позиции для атаки, действует всегда деморализующе.

— Спокойно, спокойно! Мы под Нерадивостью, — напомнил всем Навуходоносор.

Может Гаррег и вправду решил показать, что для него не существует никаких ограничений, а можем попросту так совпало. Но Темный Бог двинулся в сторону внутреннего кольца. Пока мы попусту рефлексировали и думали, чего и как делать, нашелся лишь один человек, который решил выступить против Перворожденного. Точнее, не совсем человек.

Стрела баллисты пробила кожаный нагрудник и вошла наполовину под одобрительный выкрик Глостера. Вот только Гаррега это не остановило. Когда я попал в него стрелой из Пламени Тьмы, эффект был куда более впечатляющим. Теперь же Темный Бог лишь недоуменно посмотрел себе на грудь, потом на дом, откуда его так грубо и бестактно обстреляли.

Вот ведь! Вредный гном естественно не вступил в рейд и теперь остался отрезанным от общего канала. Хотелось крикнуть, чтобы он уносил оттуда ноги, но я понимал — вряд ли услышит. Тем более рядом гремел, перекатываясь под ногами Бога, битый камень.

Я с ужасом смотрел, как стрела баллисты сама по себе утопает в безразмерном теле Гаррега. Мгновение, и от нее осталась лишь крохотная, едва заметная, точка на доспехе. Казалось, что Бог идет неспешно, даже неуклюже, но вот он уже взмахивает своей палицей и…

— Глостер, — отворачиваюсь я, как от хлесткой пощечины.

Дом гнома складывается как карточный, под ударами Перворожденного. Наконец Гаррег прекращает крошить камень в пыль и, кажется, смотрит прямо на меня. Грузный шаг вперед, еще один, перед ним колышется, словно медуза в водах теплого моря, Нерадивость.

Перворожденный или наткнулся на нее, или почувствовал. Вообще, как мне казалось, он мог пройти к храму. Только атаковать никого не сможет. Соответственно, и как и мы его. Тогда какой смысл?

Гаррег довольно быстро и доходчиво мне это объяснил. Он лишь вытянул свободную руку вверх и необыкновенно яркое сияние заставило меня отвернуться. Когда эффект ослепления прошел, я обнаружил, что Перворожденный направился дальше, в нашу сторону, а многочисленные приспешники торопливо следовали за ним. И вот уже первые стрелы застучали о камень, площадки на стенах озарились разноцветными взрывами разрушительных заклинаний.

— Как? — только и спросил Урфул.

— Он как-то подавляет Нерадивость, — ответил я, глядя вниз взором Пастыря

Бледно-розовый купол защиты Лока возле Гаррега действительно был разорван, будто от сахарной ваты откусили огромный кусок. И что самое отвратительное — враги подбирались следом, атаковали нас, а мы ничем не могли ответить.

— Летунов поднимать? — спросил я Олега, укрываясь за зубцом стены.

— С земли перебьют, — ответил Навуходоносор, — они там как на ладони. Алтирен, в атаку!

Я не вижу, но слышу, как оживает вдалеке лес. Дендроиды, его дети, неотличимые среди листвы, устремляются в бой с оставшимися в тылу «темными». Бафферы, инженеры-осадники, часть новичков — они сейчас представляют собой легкую добычу. Слышен едва различимый треск катапульт, крики умирающих игроков, тяжелый и леденящий душу стон-призыв Алтирена.

Однако нам не легче. Остальная часть войска Гаррега вместе с последним легко жертвуют своими собратьями. Они опьянены и одурманены запахом близкой крови. Содрогается под ударом Бога стена, сыпется мелкий камень, виднеется заметная прореха. Каждый взмах палицы Гаррега сродни землетрясению, каждый ослепительный взмах руки все больше разрывает на части Нерадивость.

Вот уже наши лучники и маги на стене оказываются вне зоны действия божественной защиты. Но это похоже не столько на оборону, сколько на агонию испуганного и загнанного в угол зверя, перед которым выставили остро заточенное копье.

Под очередным ударом Гаррега часть стены рушится до самой мостовой. Проход узок, но в него сразу устремляются «темные». Топовые игроки забаффленные под самый потолок. И теперь внизу, у стены, разворачивается бой. Наверное, самый последний, от судьбы которого и будет все зависеть.

— Я туда, — коротко бросает Урфул и вместе со своими дружинниками срывается вниз.

Энерей вовсе ничего не отвечает и присоединяется к другу. Внизу идет самая настоящая рубка — пространства не хватает, но отступать никто не хочет. Потому что попросту некуда.

— Пипец котенку, — кратко резюмирую я положение дел.

— Мы еще посопротивляемся, — мрачно заявляет Олег, но я вижу, что это скорее желание продать свою смерть подороже.

— Вечно вас приходится выручать!

Голос Лока гремит над храмовой площадью раскатами грома. Я поворачиваю голову и вижу своего Господина. Бог ты мой, в прямом и переносном смысле. Кто ты и куда ты дел Лока?

Хотя лицо то же, разве что слегка встревоженное, сосредоточенное. Вместо привычного хитона на Перворожденном легкие серые доспехи. Правой рукой он опирается на длинное копье, а левой подпер бок. От Лока исходит легкая серая дымка вроде пара, точно он только что вышел из бани на мороз. К слову, может так все и было.

Серый Перворожденный вытягивает левую руку вперед, и я вижу, как вокруг нее собирается, точно аккумулируясь, сила. Взор Пастыря подсказывает, что божественной защиты больше нет, Лок забрал ее обратно. Да и по большей части Нерадивость теперь только бы мешала. Но что самое главное — ростом мой патрон ничуть не уступает Гаррегу.

— Ну что, братишка, давно не виделись. Решил заглянуть ко мне в гости?

На лице Лока играет его обычная, чуть насмешливая улыбка. Все воины застывают, как изваяния, на миг забыв о вражде и теперь следят лишь за двумя богами. И те не заставляют себя ждать…

Лок влетел в грудь Гаррега так же резко, как мальчишка, объевшийся зеленых слив, влетает в туалет. Темного отбросило на несколько десятков метров, однако, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, он довольно быстро перекатился на живот и поднялся на ноги. С легкостью отвел дубиной копье, словно перед ним стоял паренек с дрожащими руками, а не Перворожденный, и стал наступать.

С первых минут боя стало ясно следующее. Во-первых, Лок вообще не боец. За ним оказался только эффект неожиданности, благодаря которому удалось нанести первый удар. Но даже этот выпад не получилось успешно развить. Во-вторых, Гаррег силен, но и его тоже сложно назвать самым ловким воином — раз мой Господин успевает уклоняться от дубины. Не очень изящно, иногда откровенно коряво, но все же. В-третьих, по уровню праны они примерно равны. Темный периодически баффал себя каким-то призывом, именно в эти минуты он становился более яростным в атаке или применял какой-то черный скилл. На это Лок отвечал Развеиванием и неторопливым отступлением подальше от собственного храма.

Засранцы, пока они там, в нижнем городе, танцевать будут, последние целые дома разрушат. Хорошо, конечно, что все происходит подальше от основного театра военных действий, дабы нас случаем не задело, но все же.