Дик не знал, как из сходящихся и расходящихся фактов выстроить единое целое. Не знал, как и о чем спрашивать, чтобы тебе помимо воли рассказали больше, чем хотят. То, что он успел узнать о Моро от самого Моро, не особенно помогало ему. Кстати, если Морита из дома Рива и стремится туда — то вполне возможно, что он знал, как перенастроить НавСант так, чтобы Дик сам проложил курс и сам проследовал в западню, которую Рива уготовили любому кораблю, вторгающемуся в их локальное пространство. И что тогда? Насколько он успел осуществить свои планы? То, как он себя ведет… Словно весь мир у него в кармане… Если это не блеф, то… Юноша похолодел, на секунду представив себе, что уже привел корабль туда, куда Моро хотел попасть.

Он вскочил, торопливо извинился перед Бет, выбежал на лестницу и помчался в рубку.

— За время вашего отсутствия ничего не случилось, — отрапортовал Рэй.

— Ага, — сказал Дик, плюхаясь в пилотское кресло и натягивая шлем.

Можно перепрограммировать и обмануть любую систему. Разрушить базу данных, переменить ориентиры, изничтожить резервную копию.

Нельзя лишь вытравить у пилота его чутье.

Если бы Дик доверял своему чутью немножко сильнее, а картам и сантору — немножко меньше, он бы раньше понял, что к чему. Если бы он обладал опытом даже не Майлза — а хотя бы капитана Хару, он бы понял, что к чему, сейчас, когда, пройдя сквозь темноту и глушь верхних миров, он высунул голову над поверхностью темного озера.

Он был один. Ни следа чужого присутствия. Никаких возмущений в черном и в белом. До ближайшего отверстия было еще далеко, да и не всякое отверстие годилось, а лишь то, в которое задували мощные сквозняки, пульсирующие и горячие белые ветра, что проносились сейчас над головой, под сводом пещеры. Здесь было такое, и Дик развернулся к нему всем существом, вглядываясь и запоминая. Коридор был широк и уходил в неописуемую, теряющуюся даль. Будет трудно, понял Дик. На таком горячем ветру будет трудно, но осмысливать этого сейчас он не мог — только воспринимать. Он опять ушел в себя и погрузился в темные воды одиночества — а через короткое время открыл глаза в рубке.

В этом секторе были очень сильные энергетические потоки — если он правильно понял, что такое белый ветер. Они могли быть здесь только если тут имелось поблизости какое-то скопление, энергия которого из-за близости забивала бы энергию Ядра — но Дик не мог различить этого скопления, а от Ядра они были далеко. Дик уже привык ко всякого рода подвохам и почти ждал от судьбы какой-либо подлости.

После ужина он взял управление на себя и пригласил лорда Августина в рубку, посмотреть на показания приборов и на карту.

— Интересно, — сказал лорд Августин, глядя на приборы. — Чертовски интересно!

— Милорд, — осторожно сказал Дик минут через пять, когда понял, что лорд Августин так и будет черкать что-то на панели своего терминала, мурлыкая себе под нос и время от времени щелкая по «вводу». — Разве в этом секторе Галактики должны быть такие сильные возмущения? Мы ведь удалились от Ядра…

— Да, это так, — отсутствующим голосом сказал лорд Августин.

— Милорд! — такое слово довольно редко произносят с такой приказной интонацией, поэтому лорд Августин вздрогнул и оторвался от расчетов.

— Да?

— Скажите, может ли такое быть, чтобы в этом секторе были такие энергетические потоки? И почему?

— Господи, юноша, да конечно, может… В этой галактике много чего может быть.

— По каким причинам?

— Да по тысяче причин! Например, близость скопления-псевдоядра, которое успело довольно далеко отдрейфовать от породившего его ядра… Или группа нейтронных звезд…

— Но на карте ничего такого нет… — пробормотал Дик, обмирая.

— На какой, на этой? Общегалактической учебной карте? В старые добрые времена, юноша, когда карты печатались на бумаге, я бы посоветовал вам использовать ее в гигиенических надобностях… Нынешние карты и на это не годятся.

— Но как такое может быть, — не унимался Дик. — Ведь в этом секторе должны были летать люди… А псевдоядро — не такой объект, мимо которого можно проскочить…

— Ричард, эти карты составляются замшелыми старыми дядьками в Имперской Академии на Эрин. Во-первых, к ним поступают далеко не все данные. Вы не представляете себе, как много данных исследователи Доминионов зажимают для себя… и как наука от этого страдает.

— Так значит, я и карте не могу верить… — пробормотал Дик. — Из пещеры дракона да в логово тигра…

— Я не понимаю по-нихонски, — сказал лорд Гус. — Но, судя по вашему тону, вы сказали что-то печальное. Попробуйте посмотреть на это иначе, Ричард. Если мы откроем это псевдоядро в нашем рукаве Галактики — его можно будет назвать в вашу честь.

— Пусть лучше в вашу, лорд Гус. Пусть называется Astra Augustina.

— Спасибо, — улыбнулся ученый. — И успокойтесь. Вы ведь приняли решение двигаться все время к востоку? Совершенно правильное решение, хватило бы нам только времени.

«А нам его не хватит», — подумал Дик, и внутри у него все сжалось.

Сон был прерван переменой ритмов корабля, небольшими гравитационными колебаниями. Включился основной двигатель, «Паломник» идет на прыжок.

Если бы можно было выбраться из каюты, подключиться к корабельному терминалу и узнать, куда их вынесло на этот раз…

Он был уверен. Почти уверен. На девять десятых. О большем не проси. Большего мир не даст.

Он был рад тому, что проснулся — снились не то чтобы кошмары, а те дни, о которых хотелось забыть. Тогда он не был еще эйдетиком, и память сохранила только урывки. И слава за это… кому? Как смешно: можно расстаться с этим римским безумием, отбросить его вместе с покалеченным телом — и все равно просится на язык «слава Богу».

Снился Бон. Экхарт, Экхарт, почему ты не отпускаешь? Столько лет прошло, ты давно покойник и тот я — тоже покойник. Ты отомщен. Твой дух, где бы он ни был, должен успокоиться. У мертвых нет прав на живых. Я живой и имею на него право. А ты — мертвый, и у тебя нет прав на меня. Ты и так взял все, что мог — уйди, Экхарт.

Он закрыл глаза и развернул перед собой недавние события. Последний разговор с юным Суной. Мальчик, мальчик, глаза нараспашку… Допроси меня еще раз — на что спорим, я получу от тебя больше информации, чем ты от меня? Ничего, в свое время ты этому научишься — и вести допросы, не рассказывая пленнику больше, чем ты желаешь рассказать, и выуживать информацию из того, кто допрашивает тебя.

— Двадцать минут до прыжка. Всем занять койки и пристегнуться, — проговорил селектор корабельной связи. Узник улыбнулся, послал селектору воздушный поцелуй и сел, пристегивая ноги к койке широкой лентой-«репейником». Потом он лег и так же пристегнулся через пояс и через грудь. Закинул руки за голову и снова прикрыл глаза.

Если бы не лорд Буквоед и не слишком сильное расхождение между сектором Ворона, как мальчик его запомнил и тем местом, где они оказались — все сошло бы совсем гладко. Разве что Дик удивлялся бы постоянно не совпадающему расчетному времени по бортовому журналу и реальному времени прохождения. Но и это он наверняка списал бы на счет собственного невежества. Смирение — штука глупая, но временами полезная.

Но даже сейчас у него нет шанса, если он еще не понял. А он не понял. Об этой дыре мало кто знает, большинство пилотов, кто знал, погибли в Конхобарской кампании. И вряд ли Дик проинструктировал морлока насчет скачкообразного изменения мощности энергетических потоков. Когда это произошло, морлок просто решил, что сбился с курса и скорректировал полет.

Не зная, что корабль сейчас в другом рукаве Галатики, и движется совсем не туда…

Или он понял? «Вы знаете, что я не выведу корабль точно к Парадизо. Мы попадем в локальное пространство Империи…» Нет, не понял.

— Десять минут до прыжка. Всем приготовиться.

По коридору протопали ноги. Раздался голос одного из гемов: