— Личфилд, вы не приготовите ванну для меня? Я все утро скакал верхом и не могу выйти к завтраку в таком виде.

Длинное желтоватое лицо Личфилда выражало неодобрение:

— Я это предполагал, сэр, и заранее поставил на огонь воду. Полагаю, вода уже готова.

— Хотелось бы узнать, что привело вас к такому предположению?

— Я, знаете ли, хорошо знаком с вашим гардеробом. И мне не составило труда выяснить, что из одежды отсутствует. А потом в конюшне я узнал, что ваш жеребец также отсутствует. Из всего этого я заключил, что вы выехали на верховую прогулку.

Действительно, горячая вода была доставлена сразу же, а парой минут позднее Морган с удовольствием погрузился в теплую мыльную воду, налитую в большую латунную ванну, стоящую в его гардеробной. В губах Моргана была зажата тонкая черная сигарета. Личфилд стал тереть щеткой его загорелую спину. Морган спросил как бы невзначай:

— Ну, что? Какие новости?

Личфилд прекратил тереть его спину и взглянул на хозяина. Они были вместе уже больше десяти лет, исключая только те времена, когда Морган уезжал в свои путешествия, где не нуждался в его услугах. Все остальное время они с Личфилдом виделись ежедневно. У них сложились довольно доверительные отношения. Моргану ужасно нравилось выводить Личфилд из невозмутимого, почти напыщенного состояния, а слуга в равной степени забавлялся грубыми, но неизменно доброжелательными выходками хозяина, всегда сохраняя невозмутимость.

Сейчас, когда он смотрел на Моргана, его лицо выражало уныние и горе.

— Мой дорогой сэр, я всегда стараюсь не совать нос не в свои дела, но весь дом взволнован.

Морган покатал сигару во рту и насмешливо спросил:

— И ты веришь всем этим разговорам? Тонкая бровь слуги изогнулась пренебрежительно, он, тяжко вздохнув, ответил:

— Нет.

Морган посмотрел на него.

— Хорошо. Ты мой друг, мой единственный Друг!

— В самом деле, сэр?

Затянувшись сигаретой, Морган выпустил облако сизого дыма.

— Да, Личфилд, — тепло ответил он и добавил в задумчивости:

— Через некоторое время, я думаю, мы оба успокоимся, страсти улягутся и я прекрасно заживу с вновь обретенной женой и моим сыном в малом Бонжуре.

— В самом деле, сэр? — спросил Личфилд мрачно, хотя его лицо оставалось бесстрастным. Морган усмехнулся:

— Да, в самом деле! Начни укладывать мою одежду. Я всерьез намереваюсь перебраться туда сегодня же.

Слуга с достоинством кивнул головой и пробормотал невозмутимо:

— Разумеется, сэр. Я посмотрю, чтобы все было сделано хорошо.

Желая поскорее привести свой план в действие, Морган быстро вышел из ванны. Через пятнадцать минут в элегантном зеленом сюртуке и бежевых брюках он прошел в комнату Доминика. Не затруднившись постучать, он открыл дверь и увидел брата сладко спящим в своей кровати. Морган пересек комнату и отдернул портьеру из тяжелого драпа, от чего яркий солнечный свет хлынул в комнату. Свет упал прямо на лицо Доминика, тот что-то невнятно пробормотал и перевернулся на живот, натянув подушку себе на голову. Но Морган не позволил ему так легко отделаться от себя. Точно так же энергично, как он открыл портьеру, Морган перевернул Доминика на спину и начал трясти:

— Братец, вставай! Ты мне нужен. Почти бессознательно Доминик открыл глаза.

— Морган, который час?

— М-м-м, я полагаю, девятый, — ответил Морган.

Доминик застонал и снова попытался спрятаться от солнечных лучей, но Морган не позволил ему сделать это. С легким смехом в голосе он сказал:

— Дом, вставай! Я хочу задать тебе несколько вопросов о событиях прошлой ночи. У меня мало времени.

Зная, что если Морган уж решил поговорить с ним, то поспать ему уже не удастся, Доминик капитулировал. Что-то пробормотав и шумно вздохнув, он сел, подложив под спину подушку. Широко раскрыв глаза и проведя пятерней по взъерошенным черным волосам, он покорно произнес:

— Ну ладно, что ты хочешь узнать? Морган присел на край постели и сказал:

— Расскажи мне о своих впечатлениях от моей… э… жены.

С подозрением Доминик изучал лицо Моргана.

— Зачем? Что тебя интересует? И что ты намерен делать?

Пронзительные голубые глаза брата делали положение Доминика нелегким, хотя Морган и говорил невинным голосом:

— Делать? Да ничего, мой дорогой братец. А что я по-твоему должен делать?

Черные густые брови Доминика, такие же, как и у Моргана, нахмурились.

— Мне кажется, вчера ты говорил, что никогда не видел ее прежде. — И, посмотрев в лицо Моргану, он поспешно добавил:

— К тому же, если ты женат на ней, то должен знать ее лучше, чем я. — Немного помолчав, Доминик продолжил:

— У нее убедительные доказательства, Морган. С другой стороны, я затрудняюсь поверить, что ты мог так обойтись с ней, как она заявляет. Сейчас я не знаю твердо, кто из вас прав.

— Великодушный Дом! — мрачно произнес Морган.

— Ну, что еще можно сделать? У нее документы, Морган, будь они прокляты! — выкрикнул яростно Доминик. — И твоя подпись, будь она неладна! Леони не проститутка! Нет! Она настоящая леди. Всякий может видеть это! А потом отец считает, что ребенок вылитый ты!

Морган вздрогнул:

— Отец так считает? Конечно, если он вбил себе в голову, что она моя жена!

— Я допускаю, что ты можешь быть прав, но все-таки как тогда объяснить брачное свидетельство и соглашение, по которому ты обязался вернуть ей деньги, взятые тобою в долг?

— Нет, это необъяснимо, — согласился дружелюбно Морган. — Вот почему я нуждаюсь в твоей помощи, мой маленький братец. Что еще ты узнал о ней? Ну, кроме того, что она принадлежит к знатному роду?

Убежденный, что Морган все равно не отстанет со своими расспросами, Доминик неохотно сказал:

— Не слишком много. Она, кажется, предпочла поменьше говорить о себе. Но очевидно, как она рассказала у Маршаллов, ее дедушка организовал это замужество, когда узнал, что ему осталось недолго жить. Она сказала, что он встретил тебя у Гайозо и решил, что ты настоящий мужчина, способный обеспечить ее будущее. Я понял, что у нее не было большого выбора и что она не очень-то хотела выходить за тебя замуж, но ее дед заставил ее сделать это. — Доминик запнулся и с яростью посмотрел на Моргана:

— Почему, черт возьми, я рассказываю тебе это? Ты же был там и сам слышал все.

Глядя на взволнованное лицо брата, Морган неуверенно сказал:

— О, это было бы удивительно, если бы мои воспоминания о последней ночи совпали бы с твоими. И я надеялся, что после того, как я ушел, моя дорогая… э… женушка могла в разговоре упомянуть о каких-нибудь событиях, которые она забыла рассказать в моем присутствии.

— Каких, например?

Морган беспомощно пожал плечами:

— Ну, например, почему она не обнаружила себя до сих пор? Почему только сейчас, после стольких лет, она хочет восстановить свои права? Почему она не нашла меня сразу после того, как родился ребенок?

Доминик посмотрел на брата:

— Она и не хочет быть твоей женой. Это я точно понял из событий последней ночи. Она хочет лишь, чтобы ты вернул ей деньги, полученные тобой от ее деда. И это, как она говорит, единственное, из-за чего она приехала в Натчез.

Состроив такое невинное выражение лица, какое только смог, Морган задумчиво пробормотал:

— Деньги? Ты уверен, что если я заплачу ей, она уйдет из моей жизни так же быстро, как появилась? Тебе не кажется, что это похоже на шантаж?

— Морган, ей нужно растить ребенка, а у нее забирают дом. Ради Бога, имей хоть немного жалости. Кроме себя она несет ответственность за судьбы еще нескольких людей, что заставило ее просить свое приданое назад. Это не кажется мне похожим на шантаж. — Доминик перевел взгляд вдаль и закончил спокойно:

— После всего, что стало известно, я удивляюсь тебе.

Моргану с большим трудом удалось придать своему лицу выражение холодного высокомерия:

— Мне и нужно было узнать лишь это! :

— выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Большое спасибо тебе, братец! Я удивляюсь, как это ты снизошел до беседы со мной!