Жак пытался счистить с бесчувственного тела налипшую паутину.

– Оставь так. Уходим отсюда!

В любой момент гутла могла пуститься за нами в погоню, и у меня не осталось бы другого выбора, кроме как убить ее. Мы поволокли спасенного к пробитому мною каналу, уже оплывающему по краям. Мне не составило труда закрыть за собой проход.

Псевдокамни пронизывала глубинная вибрация – отчаянный вопль гутлы, потерявшей детеныша.

– Вот гад!

– Она, – и, поскольку Жак ничего не понял, добавил. – Это не он, а она. Она не хотела причинить вреда. Она решила, что он – ее детеныш.

Я не стал вдаваться в подробности, это вообще трудно было объяснить. Не знаю, как Темные Силы обнаружили этот эффект. У размножения в условиях Хаоса есть свои тонкости, а зарождающаяся жизнь так хрупка и уязвима… Гутлы заботливо пестуют бесформенные комки плоти, пока те не превратятся в их подобие, как такой процесс действует на человека, словами не расскажешь. Беда в том, что Ткачи слепы, а мир Хаоса не содержит запаха, опознать личинку родители могут только по эфирным вибрациям и положению в паутине. Полная свобода для манипуляции… Не мудрено, что в окрестностях Замка гутл почти не осталось.

Очищенный от остатков паутины, человек действительно оказался Вильямом. Этот парень – настоящий везунчик. Выглядел он скверно, отчасти от нервного потрясения, отчасти из-за того, что твари заклинаниями придали ему отдаленное сходство с Ткачем. Оставалось надеяться, что эффект рассеется, когда мы вернемся в свой мир, но до этого было еще далеко. Я выждал пару минут, пока Жак приводил товарища в чувства, отпаивая его рябиновым бальзамом. Жидкость, сохранившая структуру родного мира, подействовала на Стража почти магически: взгляд его прояснился и сосредоточился на мне.

– Лорд Дэвид… Что вы здесь делаете?

Он может говорить – это добрый знак.

– Где я?

Я опустился на колени, взял его за руку и постарался окружить себя облаком уверенности и здравомыслия.

– Мы в Царстве Хаоса, недалеко от сосредоточия враждебной мощи. Мы пришли с великой миссией, наша цель – поразить Тьму в самое сердце. Ты готов идти и сражаться?

– Да!!

Он резко встал, в его движениях еще сохранилось что-то от порывистости гутлы.

Однако чем больше он действует, тем быстрее вернуться навыки. Быть может, он так и не успеет прийти в форму: шансов, что мы останемся здесь навсегда, больше, чем достаточно.

– Теперь слушайте внимательно. Я буду объяснять все, что делаю, на тот случай, если со мной что-нибудь случиться и я не смогу вами руководить.

Оба Стража превратились в слух.

– Наша цель и наш единственный шанс вернуться домой – Пространственный Ключ, с помощью него открывают Врата отсюда в наш мир. Никто из людей даже приблизительно не знает, как эта штука выглядит. Чисто теоретически, в ней должно присутствовать некое подобие нашей вселенной, но внешне это может никак не проявляться. Самое простое решение – пробраться в их Замок и найти начало всех Троп. Кстати, вернуться домой мы можем только оттуда. Все не так безнадежно: сейчас большая часть их сил перекинута в наш мир. Но уж то, что осталось – самые сливки.

Некоторое время мои спутники переваривали информацию.

– Положительный момент заключается в том, что я чувствую, куда надо идти, отрицательный – не могу использовать свои возможности, если не хочу, чтобы нас обнаружили, так что, врагов придется душить вручную. Помните, ваш разум – ваше оружие, сосредоточенность на ударе важнее, чем усилие.

Пожалуй, Стражи способны понять такую постановку вопроса – на тренировках Жак все время мне это повторял.

– Вопросы есть?

– С кем нам придется иметь дело?

Я задумался.

– Как правило, Дети Тьмы – размером примерно с человека и быстро движутся. Это принципиальное отличие – коренные обитатели Хаоса велики и довольно медлительны.

Как только увидите быстро перемещающееся существо, особенно если у него есть глаза и руки – немедленно атакуйте.

Я не стал добавлять, что, скорее всего, мы будем атакованы первыми. У непрерывного говорения был и другой положительный эффект – я не успевал сосредоточиться на собственных страхах. Память Герхарда услужливо рисовала мне ужасы из далекого прошлого, а я подозревал, что с тех пор Темные Силы ушли далеко вперед. Стоит только вообразить какой-нибудь кошмар, и в Хаосе он непременно сбудется.

– Раз они притащили тебя сюда, поблизости должен остаться проход их логову. Все это, – я обвел рукой трехгранные стены коридора, покрытые многоцветными наплывами и натеками. – Имеет естественное происхождение, так происходит взаимопроникновение двух масс. Мы должны отыскать нечто неестественное, слишком правильной формы или имеющее углы, близкие к прямым.

Мы пошли в обход гнезда гутлы, внимательно глядя по сторонам. Не знаю, что искали они, но я обнаружил остатки прохода довольно быстро.

– Вот, – я торжествующе указал на складку в стене туннеля. Жак скептически поджал губы. – Канал затянулся, но видно, что он практически перпендикулярен коридору. В Хаосе все, что имеет форму, имеет назначение.

Идти по уже пробитому каналу было значительно проще, чем делать его самому. Он вел нас через толщу псевдокамня несколько беспорядочно, словно тот, кто его открывал, был сильно пьян. Возможно, все дело было в смещении масс – скалы медленно проплывали сквозь друг друга. Локальные сгущения материи рождали все оттенки цвета от лилового до пурпурного. К счастью, скалы были слишком велики, чтобы раздробиться на части – на что это похоже в Хаосе, лучше не смотреть.

Я украдкой поглядывал на своих спутников. Жак был сосредоточен и бодр, а вот Вильям внушал мне опасения. Пока взгляд Стража сохранял осмысленность, но говорить он больше не пытался. Не хорошо это, очень не хорошо.

Где-то далеко в Сантарре свирепствовали морозы, но для Южного Ункерта это означало просто много-много воды. Но в этом дожде не было той безысходности, что рождало действие магического щита. Обитель Торна орошала небесная влага.

Слуги и горничные, не переставая, жаловались на гнилую зиму, но у того, кто всю жизнь провел в фургоне, другой взгляд на погоду. Ах, как приятно смотреть на дождь, находясь под надежной крышей! Когда одежда – сухая, а за дверью тебя ждет согретая постель и лучащаяся мягким теплом жаровня. Никуда не нужно ехать и тебе безразлично, какой глубины лужи на дорогах и грязь в колеях. Целыми днями Изабель гуляла по внешним галереям Розового дворца, к великому неудовольствию больших пятнистых кошек. Отведав хорошей жизни, кегары мгновенно изнежились и воспринимали причуды хозяйки как тяжкое испытание. А та, напротив, не могла долго усидеть в четырех стенах. Даже огромный Розовый дворец не мог удовлетворить ее жажду движения. Возможно, это давал о себе знать знаменитый Дух Странствий, в честь которого у цыган Сантарры было принято завязывать яркие ленточки на деревьях вдоль дороги. Когда Изабель была маленькой, она их часто видела. Теперь Кочующих почти не осталось, и некому было порадовать Духа веселой пестротой.

Бесконечные блуждания по Цитадели не могли заглушить потребности отправиться в путь. И памяти о снах, в которых странная искристая темнота ждала ее где-то, настойчиво и нетерпеливо. Изабель вздохнула и побрела к Южному крылу, в котором находились теперь комнаты бывших циркачей.

Кегары первыми протиснулись в дверь и, толкаясь, дружно устремились к камину. В просторной гостиной с книгой в руках сидел Ирвин, Сара и Тамара сосредоточено раскладывали гадальные карты. Изабель подошла к цыганкам.

– Что-то выходит? – с тайной надеждой поинтересовалась она.

Тамара поджала губы.

– Ожидание новостей.

Девушка разочарованно вздохнула.

Где-то через полчаса появился ее отец. Одежда Мастера Лезвий была мокрой насквозь, а сам он – нехарактерно взвинчен.

– Ты слышал?