Что зажгло эти искорки в глазах Джоша? Восхищение или насмешка? Кончиками пальцев он ласково коснулся локона на ее виске.

– Знаете, что я думаю? – произнес Джош хрипло. – Я думаю, что вы вовсе не леди. – Его пальцы медленно дотронулись до щеки Анны. Она напряглась всем телом, ей было тяжело дышать. – Леди не стояла бы вот так в темноте с незнакомцем. Леди, наверное, закричала бы или убежала…

Теперь лицо Джоша находилось совсем рядом, губы его чуть вытянулись. Всего одно движение, и он мог бы впиться в ее губы, зажать ей рот, повалить на землю…

Анна испугалась. Дыхание ее участилось, казалось, еще секунда – и она задохнется. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Пальцы Джоша скользнули на шею Анны, и от их прикосновения ее кровь стремительнее понеслась по жилам. Чудилось, будто окружавший их воздух, как перед грозой, насыщен электрическими зарядами.

– Вы живете – словно идете по лезвию ножа. – Пальцы Джоша коснулись ее подбородка и двинулись к губам. – Вы рискуете, вы не боитесь трудных путей. Вам нравится стремительная жизнь, полная сюрпризов и опасностей…

Анна внушала себе, что надо прекратить все это, но слова не доходили до сознания. Джош, несомненно, оскорбляет ее. Следует заставить его замолчать, а затем уйти. Но как она могла сделать это, когда ее собственное тело предавало ее и отказывалось подчиняться?

Анна понимала, что он опасен, но ее тянуло к нему. Он пугал и волновал ее одновременно, она словно стояла на краю пропасти, манившей ее своей неизвестностью, и не могла заставить себя отойти от края.

Пальцы Джоша прошлись по нижней губе Анны. Она чувствовала их тепло. Сияние глаз Джоша притягивало как магнит. Губы ее разомкнулись, ей надо было перевести дыхание. Пальцы медленно двинулись вдоль губ, осязая их влажную поверхность. Анна чуть коснулась их языком и ощутила солоноватый вкус.

– Этот ваш Стивен, он хороший парень, но… – Джош улыбнулся и убрал руку. – Вы достойны лучшего, мадам.

Возможно, свою роль сыграло упоминание имени Стивена, возможно, то, что пальцы Джоша перестали касаться ее, но Анна словно очнулась. Так бывает, когда поток холодного воздуха стремительно врывается в душную комнату. Она сделала шаг назад, но тут же разозлилась на себя: этот шаг показался ей бегством.

– Такого, как вы, наверное, – резко сказала Анна и тут же поняла свою ошибку. Ведь вырвавшаяся у нее фраза прозвучала скорее как приглашение, а не как отповедь, а он наверняка только этого и добивался.

– Да, конечно. – Джош чуть отклонился назад, будто хотел получше ее рассмотреть. Глаза его светились спокойствием и уверенностью. – Я, например, не стал бы давать никаких обещаний по поводу “физического аспекта брака”.

Анна была больше не в силах сдерживать себя. Набрав в легкие воздуха, она выдала наконец все скопившиеся в ней ярость и презрение:

– Да вы просто подлая, наглая и самоуверенная свинья! Да как вы смеете… Как вы посмели прятаться в кустах и шпионить за мной! Кем, черт побери, вы себя возомнили?

Улыбнувшись, Джош еще раз с удовольствием оглядел Анну с головы до ног.

– Кем я себя возомнил? – переспросил он, и в его голосе прозвучали насмешливые нотки. – Да никем, я просто тот самый мужчина, который намерен сделать вас счастливейшей из женщин.

Анна пожалела о том, что слишком хорошо воспитана, чтобы ударить наглеца. Ноздри ее раздувались, глаза сверкали яростью.

– Сэр, вы уволены, – сообщила она нарочито спокойно. – Будьте любезны к утру покинуть мои владения.

Решительно проследовав мимо Джоша, Анна направилась к дому.

Джош стоял не шевелясь, только чуть-чуть ухмыляясь. Эта женщина мгновенно зажгла огонь в его крови, чего не удавалось никому из тех женщин, которых он знал раньше. Во всех своих проявлениях: холодная и надменная, взбешенная или покорная, жаждущая прикосновения мужчины, как всего минуту назад, – она была великолепна!

Джош с удовольствием закурил, наслаждаясь прохладным летним вечером и воспоминаниями об Анне. Анна Эджком. Гордая, сильная, проницательная, чувственная, растерянная и язвительная, полная сюрпризов, как извилистая горная дорога в начале весны. Жизнь с такой женщиной никогда не станет скучной.

Конечно, ей нужен мужчина, и причин этому несколько. Но она пока не знает об этом. Анна похожа на зимний цветок, погребенный под снегом и ожидающий солнечных лучей, которые вернут его к жизни. Растопить сугроб – дело не быстрое и не легкое. Но когда лучи солнца коснутся ее, пробуждение будет невиданно бурным. И тогда наступит его время.

Такая перспектива заставила Джоша улыбнуться, и его взгляд устремился в сторону дома.

– Боже мой, леди, – тихо произнес он, – как, однако, легко вы со мной справились!

Продолжая улыбаться, Джош направился к своему временному жилищу.

Спала Анна, как обычно, крепко. Никаких снов, в которых бы присутствовали длинноногие наглые ковбои со смеющимися глазами, разгневанные скотоводы или поклонники, добивающиеся ее руки. Бывало, Марк дразнил ее, что такой крепкий сон бывает только у людей, не знающих, что такое совесть. Объяснение Анны звучало более приземленно. Каждый день приносил ей новые проблемы, однако она успешно справлялась с ними, стало быть, не было никаких причин, чтобы они являлись ей во сне. Даже подсознание не приносило ей никаких неприятных сюрпризов, и каждое утро Анна просыпалась свежей и отдохнувшей. И словосочетание “ночной кошмар” было для нее лишь пустым звуком.

Метод, которым Анна пользовалась для борьбы с неприятностями, был прост, но эффективен: она игнорировала их. Анна знала, что воспоминания о вчерашней ночной беседе с Джошем будут ей неприятны, отвлекут от дел, нарушат душевный комфорт, и поэтому она решила вообще выбросить это из головы. Он уволен, убрался из ее поместья и из ее жизни, так что на этом можно поставить точку.

Во всяком случае, так Анна думала, пока не спустилась на следующее утро к завтраку и не обнаружила, что Джош сидит в столовой за обеденным столом. На стоявшей перед ним тарелке лежали остатки солидной порции яичницы с ветчиной. Вальяжно откинувшись на спинку кресла, Джош с аппетитом поедал бисквит, запивая его обжигающим черным кофе. На сверкающем натертом паркете столовой Анна заметила небольшие царапины – по-видимому, следы шпор.

Анна застыла посреди комнаты. Заметив ее, Джош радостно воскликнул:

– Доброе утро!

На этот раз его одежда была тщательно вычищена, лицо чисто выбрито, и вообще Джош выглядел свежим и опрятным. Жилетка из мягкой кожи и рубашка, вызывающая воспоминания о зеленой листве, прекрасно сочетались с изумрудным цветом его глаз. Курчавые волосы, спускавшиеся на шею и лоб, были тщательно расчесаны и выглядели жесткими, словно накрахмаленными. Их так и хотелось потрогать.

При взгляде на Джоша все детали их вчерашней встречи четко всплыли в ее памяти. В груди снова поднялась жаркая волна, и сердце, так же как вчера, понеслось в галоп. Приятное тепло начало опускаться вниз, к животу.

Но Анна быстро овладела собой. Она с удовольствием отметила, что голос ее звучал спокойно и ровно, когда она строго спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Понимаете, мадам, я всегда считал, что позволять леди завтракать в одиночестве – это явный грех. – Держа в руке чашку с кофе, Джош сделал приглашающий жест: – Буду рад составить вам компанию.

Анна с самого утра решила не злиться. Но сейчас она испытывала вовсе не злость, а какую-то смутную тревогу, которую, похоже, вызвало одно лишь присутствие Джоша. Несколько мгновений в ней боролись осторожность и авантюризм. Победил последний, подсказавший, что надо принять вызов. В конце концов это становится даже любопытным.

– Мне кажется, я вас уволила, сэр, – заметила Анна. Джош усмехнулся и сунул в рот последний кусок бисквита.

– Вы не можете уволить меня, мадам. Вы не платите мне жалованья.

Анна изящно склонила голову и подошла к столу: