— Ступайте в город, а я им сейчас покажу, где раки зимуют, — сказал, обозлившись, Широкий. Встал в ворота, разинул рот и все войско с разгону туда влетело. Широкий захлопнул рот и вслед за друзьями затопал в королевский замок. А в замке все ликуют: молодой король Матяш с красавицей невестой домой вернулся!

— А где же солдаты, братец? — спрашивает Матяш Широкого с удивлением.

— Да где же им быть! — отвечает Широкий и похлопывает себя по огромному брюху. — Только, по правде говоря, не велико лакомство, я едва не подавился!

— Ну, так выпусти их, — засмеялся Матяш и созвал всех своих подданных смотреть, что сейчас будет.

А Широкий упер руки в боки, чихнул, кашлянул, и стали солдаты один за другим из его пасти выскакивать. Один, правда, поперек горла встал, да Широкий поднатужился, и солдат, вылетев, за девятую межу перескочил.

А вскоре сыграли веселую свадьбу.

Король, принцессин отец, узнав, что дочь за могущественного принца выходит, свое войско простил и собственной персоной на свадьбу явился.

А Матяш своих друзей за помощь щедро отблагодарил и навсегда в своем замке жить оставил.

Где было, там было, а если по правде сказать, то случилось это в семидесятом царстве за синим морем, за стеклянной горой, за деревянной скалой. Жил поживал там король с тремя сыновьями.

Сыновья выросли, все три — молодцы, как на подбор. Только старшие — пообходительней да в светских манерах поискушенней, а младший-то — лентяй, ему бы все по дому слоняться да на боку лежать. Вот и прозвали его Лежебокой.

Пригласил их однажды король-отец к себе и говорит:

— Ну, сыночки, вы уже стали настоящими мужчинами, ступайте поглядите, что на свете делается, у добрых людей уму-разуму поучитесь. Хочу, пока жив, поглядеть, что из вас получится. Первым отправляйся ты, мой старший, покажи, на что способен.

Не стал старший сын отцу перечить, тут же начал в путь собираться. Захватил из отцовой казны побольше денег, оседлал доброго коня и, простившись с родней, пустился в дорогу. Целый год бродил он по горам, по долинам, по бесплодным пустыням, пока не добрался наконец до медного леса.

— Ну, с меня хватит, устал я шататься по свету, — сказал он сам себе. — Ведь и медный лес каждому смертному в диковинку, сорву-ка я медную веточку, покажу ее дома, коли мне не захотят верить, что я и вправду в медном лесу побывал. То-то батюшка обрадуется!

Отломил ветку, повернул коня и поехал домой. Подъезжает ко дворцу, рукой машет, еще издалека кричит: „Глядите-ка, батюшка, как далеко я забрался!"

— Нет, сынок, огорчил ты меня, — с грустью отвечает король, — ведь в медном-то лесу я со своей женой что ни день перед завтраком прогуливаюсь, а ты туда целый год тащился. Сиди-ка ты дома, не будет из тебя толку!

Собирайся в дорогу, мой средний сын, может, из тебя что получится!

Не стал средний сын мешкать, тут же собрался. Взял в дорогу денег побольше да доброго коня, простился с родней и пустился в путь. Долго блуждал он по лесам и по горам, а через год пришел к медному лесу.

— Хорошо хоть до медного леса добрался, да только надо дальше идти, не то отец меня бранить станет!

И, отломив ветку с медного дерева, поехал дальше. Целый год ехал, пока наконец доковылял до серебряного леса.

— Здесь мой брат не был, — обрадовался он. — То-то меня отец похвалит, когда узнает, где я гулял, что повидал. Отломлю-ка я от серебряного дерева ветку, чтобы мне поверили!

Отломил серебряную ветку и не спеша, полегоньку затрусил домой. Подъезжает, еще издалека машет медной и серебряной ветками и кричит отцу: „Батюшка, глядите, как далеко я побывал! Вот она, ветка из медного леса, а вот — из серебряного!" хвалится он.

— И тебе, мой сын, хвалиться нечем, — отвечает отец печально. — Я с женой в серебряном лесу что ни день перед обедом прогуливаюсь, а ты два года туда добирался! Сиди-ка и ты дома, от тебя тоже проку не будет!

И, оглянувшись на Лежебоку, спрашивает: — Может, ты, сынок, счастья попытаешь?

— Можно и попытать, — отвечает Лежебока, — благословите, батюшка, да чего-нибудь в дорогу дайте.

Старшие братья чуть со смеху не померли. Лежебока, которому только бы спать да на печи валяться, собирается их перещеголять! Насмехались, насмехались, пока у Лежебоки терпенье не лопнуло. Хлопнул парень дверью и выскочил из дому. Долго бродил он по двору, пока не забрел на самые задворки, видит — на куче мусора лежит тощая кляча, ребра обручами торчат. Подошел к ней Лежебока, а кляча ему и говорит: „Нас с тобой все презирают, но ты не печалься, езжай, погляди на белый свет! А станет отец тебя спрашивать, что дать в дорогу, ничего не бери, только меня проси да ржавую саблю, что на чердаке висит. Не сомневайся, мы тебе счастье принесем."

Поблагодарил Лежебока тощую клячу за добрый совет и пошел обратно в королевские покои.

— Ну что, решился? — спрашивает отец.

— Да, батюшка, — отвечает Лежебока, — решился!

— Если ты на свои силы надеешься, я не против, иди, попытай счастья, может, поудачливей братьев будешь. А что в дорогу возьмешь?

— Мне много не надо. Дайте мне того тощего коня, что на задворках пасется, да ржавую саблю, что на чердаке висит.

Тут братья снова со смеху прыснули, а отец удивился. Король-то знал, что тот конь и та сабля — волшебные.

Покачал отец головой, давай Лежебоку уговаривать, дескать, с худым конем да ржавой саблей какое геройство, но Лежебока уперся, на своем твердо стоит. Пришлось отцу согласиться.

На другой день стал Лежебока в путь готовиться. Взял еды, денег немного, опоясался ржавой саблей, взгромоздился на тощего коня и пустился в дорогу. А братья с толпой зевак ему вслед глядят и насмешки строят.

С горем пополам выбрался Лежебока из города. Тут кляча остановилась и говорит Лежебоке:

— Слезай с меня, Лежебока! Принеси мне колоду овса и колоду огня, да шерсть мою хорошенько почисти. Знай — конь я не простой, а крылатый! И сабля твоя не простая, прикажешь ей: „Руби врага!" — она так возьмется за дело, что, пока всех на месте не положит, не остановится. А теперь неси поскорее овес да огонь, путь наш далек.

Обрадовался Лежебока, почистил коня, принес ему колоду овса да колоду огня. Конь поел, отряхнулся и превратился вдруг в благородного крылатого красавца-коня. А потом поднялся вместе с Лежебокой до самых облаков и полетел вперед, только ветер в ушах свистит и горы да леса мелькают внизу, словно муравейники.

Вскоре остановился конь у медного леса.

— Это, — говорит, — тот самый медный лес, до которого твой старший брат целый год добирался. Спешься и принеси мне колоду овса да колоду огня, я поем и дальше поедем.

Исполнил Лежебока его просьбу, накормил коня и не успел глазом моргнуть, как перелетели они через высокие горы и обширные долины.

И остановился крылатый конь у серебряного леса.

— Вот серебряный лес, до которого твой средний брат два года добирался. Спешься и принеси мне колоду овса да колоду огня и поехали дальше.

Выполнил Лежебока его просьбу, накормил крылатого коня, и они помчались вперед.

Долго они летели, пока не остановились наконец у золотого леса.

— Вот, — говорит конь, — золотой лес. За этим лесом в королевском замке живет старый друг твоего отца. У него мы и заночуем. Неси мне колоду овса и колоду огня.

Накормил Лежебока крылатого коня, вскочил на него, они миновали золотой лес и очутились возле замка.

Соскочил Лежебока с коня, пошел в замок, учтиво хозяину поклонился. Удивился тот, увидав человека, — ведь уже целый год не видал старый король ни живой души.

— Кто таков и куда путь держишь? — спрашивает он Лежебоку.

— Я такого-то и такого-то короля младший сын, — отвечает Лежебока, — брожу по белу свету, ума-разума набираюсь.

Обрадовался хозяин гостю.

— Сколько мы с твоим батюшкой подвигов свершили! С Бабой-ягой дрались! Такого друга, как твой отец, у меня больше не было и не будет.