Я любил лежать с ней в обнимку, но через некоторое время я осторожно выскользнул из постели и подогнул одеяло вокруг нее. Несколько мгновений я изучал ее нежным взглядом, затем выключил свет и выполз в гостиную, осторожно, чтобы не потревожить ее, закрывая за собой дверь.

Я обосновался на кушетке вместе с конфетами и включил телевизор, убавив громкость до минимума. Нужно было разобраться в запутавшихся мыслях. Я знал, Сидни, несомненно, придумала бы куда более умные планы, чем я, но не думать о будущем я тоже не мог.

Куда мы пойдем? Будем ли мы там в безопасности? И будем ли мы с Маркусом или самостоятельно, что именно мы будем делать с нашей жизнью? Мы столько энергии потратили, когда были вместе, что почти не остановились, чтобы обсудить то, что мы действительно делаем - мы поставили себе непростую задачу. Один из наших диковинных планов побега? Колледж для нее?

Жить неизвестно где? Бороться за свободу с мороями и бывшими алхимиками?

Для вас там не будет никакого мира, прошептала тетя Татьяна, в одном из ее более антагонистических настроений. Нет мира для тебя и твоей человеческой девушки. Это было ошибкой.

Нет, сказал я ей. Мы сделаем это. Мы должны.

Тогда как? спросила она.

У меня не было никаких ответов после просмотра телевизора больше часа, и я решил поспать, когда я услышал крик из спальни. В одно мгновение, я вскочил с дивана, и помчался в сторону спальни.

Я распахнул дверь и бросился на свет, призывая в себе силу духа, чтобы напасть на алхимиков, которых, как я ожидал, увидеть сквозь окно.

Но там не было никого, кроме Сидни, сидящей на кровати, и ее пронзительных криков в ночи. Я отпустил дух и поспешил на кровать, притягивая ее к себе. К моему изумлению, она набросилась на меня.

- Нет! Нет! Не трогайте меня!

- Сидни, это я, - сказал я, пытаясь поймать ее руки и удержать ее от причинения настоящего вреда. Даже полусонная, она, по-видимому, не забывала уроки нашего старого общего знакомого, учителя по самообороне, Малахии Вульфа. - Ничего страшного. Ты в порядке. Все хорошо.

Она продолжила отбиваться еще сильнее, и в скудном свете я смог разглядеть неистовый ужас в ее глазах. Наконец, она перестала молотить руками и признала свое поражение. Сидни спрятала лицо у меня на груди и начала плакать - не задумчивыми слезами или слезами любви, как когда она встретилась с Эдди или увидела плачевное состояние Прыгуна. Это были настоящие рыдания, сотрясавшие все ее тело и делавшие речь несвязной, не важно, сколько я пытался узнать в чем дело и окружить ее как можно большим комфортом. Я не мог сделать ничего, но продолжал сжимать ее в объятиях, поглаживая ее волосы и ожидая, когда она придет в себя. Когда она успокоилась, прерывистые рыдания все еще мешали ей говорить.

- Я… Мне показалось, я вернулась назад, Адриан. На переобучение. Когда я проснулась, здесь было так темно… Как там - я имею ввиду прежде, чем меня допустили к другим. Когда я была там, там не было никакого света. Они буквально держали меня во мраке. И было больно вновь увидеть свет, когда я вышла. Три месяца, Адриан. Три месяца они держали меня в клетке меньшей, чем наша ванная здесь, в полной темноте. Я думала, я справилась с этим… взяла под контроль. Я думала, я сильнее этого… Но когда я проснулась, а тебя рядом не было, и я не могла ничего увидеть в темноте…

Она снова разрыдалась, и все, что я мог сделать, это не показать мои собственные эмоции. Конечно, мне было горько за нее. Горько и больно, что она пережила такое.

Но в то же время я был зол, так зол, что, если бы я знал что-нибудь об этом раньше, я бы вернулся туда вместе с Шанталь,- чтобы она смогла покончить с Шеридан.

Я не выказывал оскорбления или даже сильной злости, но гнев горел во мне из-за того, что алхимики могли бы сделать это кому-то настолько яркому и блестящему, кто служил им так верно и продолжал бы это делать, если бы был способ для нее сделать таким образом, чтобы быть верным своему сердцу. Они пытались ее сломать - не только ее мысли, но и ее саму.

Ужасно было осознавать, что просто увезти Сидни оттуда было недостаточно. Какой психический ущерб они причинили?

Будет ли это преследовать нас всю нашу оставшуюся жизнь, даже если Сидни будет свободна? Последствия ошеломляли, и в этот момент я ненавидел алхимиков так, как никого до этого.

Уничтожь их! сказала тетя Татьяна.Мы найдем их и похороним, конечность за конечностью!

- Ты уже не там, - сказал я Сидни, крепко обнимая ее. - Ты со мной, и я не позволю чему-нибудь случиться с тобой когда-либо снова.

Она прижалась ко мне и пробормотала:

- Я не хочу спать без света.

- Ты никогда больше не должна будешь спать в темноте, - поклялся я ей.

Я остался с ней в кровати, включив свет, как и обещал. Это позволило ей наконец повалиться в сон, и когда она уснула, я мог сказать, это был глубокий и столь необходимый ей сон. Сам я лишь едва погрузился в дремоту из-за включенного света, и потому что все время просыпался, чтобы проверить Сидни.

Это были неудобства, стоившие того, чтобы знать, что Сидни в безопасности.

Она проснулась отдохнувшей и посвежевшей, не давая ни малейшего намека на то, что случилось ночью, как будто это никогда на самом деле не происходило.

И самое главное, у нее проснулся аппетит.

- Я не знаю, что выбрать, - сказала она, просматривая здешнее меню с Прыгуном на ее коленях. - Очевидно, я собираюсь выпить кофе, ты даже не представляешь, как сильно я хочу его, но я разрываюсь между деревенским омлетом и пирогом из голубики.

Я наклонился и поцеловал ее в макушку.

- Возьми оба.

- А наши деньги? - спросила она с усмешкой.

- Насчет них. Я собираюсь спуститься и навестить местное казино сегодня. Хочешь пойти со мной в качестве моего талисмана удачи?

Она покачала головой:

- Я лучше останусь здесь и поем. Хочешь чего-нибудь?

- Закажу себе кофе внизу. Это все, что мне сейчас нужно.

Это и немного крови, которая являлась еще одним пунктом, о котором мы забыли, разрабатывая наш план.

Как и еще множество вещей, о которых, однако можно подумать и позже. Я не настолько нуждался в этом, но в ближайшее время это могло стать проблемой.

После случая сегодняшней ночью, я не хотел оставлять Сидни одну, но при солнечном свете с сумкой Джеки она казалась бесстрашной.

Она приняла душ вместе со мной - что одновременно вызвало мой восторг и мучение - и отправила в казино, когда доставили ее мега-завтрак.

- Не скармливай все Хопперу, - предупредил я.

Она улыбнулась и помахала на прощание.

Внизу, в казино, всё было тише чем ночью, но всё еще работало. В этом была прелесть Невады. В любое время дня, люди всегда хотели испытать свою удачу. Я нашел стол с четырьмя игроками с легкочитаемыми аурами и сел туда для работы.

И хотя я имел значительное преимущество, я не мог щеголять им, чтобы не привлекать внимание. Поэтому я выигрывал в большинстве случаев, но так же частенько проигрывал, чтобы развеять подозрения.

Я также предложил купить порцию утренней Кровавой Мэри, которая расположила бы других игроков ко мне и ухудшила их игру.

Я еще был далек от того, чтобы подать в отставку, но после пары часов игры я набрал достаточно приличную сумму, которую можно было взять к Сидни. Но я планировал сыграть еще пару партий, поэтому я еще раз произвел быструю проверку аур, когда кое-что привлекло мое внимание.

Это, вообще-то, привлекало мое внимание и раньше, но я отмахивался. Когда я использовал дух, чтобы посмотреть на ауры моих конкурентов, я непреднамеренно поймал взгляд каждого, кто был вокруг меня. И что было странным, так это то, что там было множество людей с желтым цветом в их аурах.

Желтый (иногда оранжевый), который я видел множество раз - был аурой мыслящего человека, академической аурой. У Сидни аура имела много желтого. Это не было чем-то, что можно увидеть у многих хронических игроков, конечно, не в это время дня.