Позже пришли зимние метели, и в вихрях крутящегося снега Таура со своим табуном из трех серых кобыл стали почти невидимыми и часто выкидывали всякие штуки, потешаясь над другими лошадьми и наслаждаясь всякими дерзкими выходками.

Таким образом, первый год с собственным табуном проходил для Тауры очень удачно, и он ощущал в себе такой прилив энергии и жизнерадостности, какой не могли подавить даже сильнейший дождь и жестокие метели. Когда же подоспели первые душистые ветры и теплые дожди, смывающие подтаявший снег, силы у Тауры начали прибывать вместе с потоками, расти вместе с травой, с почками и листьями.

Все горы, все тихие волнистые серо-зеленые холмы, большие каменные утесы и обрывистые скалы, стремительно мчащиеся потоки и густые леса были по царством. Они принадлежали ему, он заслужил их благодаря своему умению радоваться, своей быстроте, силе и красоте, и всем этим он владел, вероятно, в еще большей степени, чем Дротик или Бролга, — владел благодаря, в сущности, тому, чему научила его Бел Бел, то есть любви к бродяжничеству и пониманию примет, связанных с птицами, ворьем и погодой.

Весна охватила все это горное царство. Рождались жеребята, юные кенгуру, поссумы и вомбаты уютно устраивались в сумках своих мамаш. Ястреба и большие клинохвостые орлы выводили птенцов. Толстые щенки динго валялись на солнышке, а дикие лошади в расцвете сил дрались за кобыл и скакали по холмам.

Бел Бел прислушалась к трубным весенним призывам жеребцов, звучавшим из самой долины в Каскадах и около нее. Сперва она услыхала клич Дротика, за ним последовал ответный громкий рев Бролги, в котором слышалась угроза. Затем он услыхала еще один голос и безошибочно узнал голос Тауры. В нем звучала вся любовь к горам, в радость жизни и удивление перед ней.

Бел Бел начинала уже стареть, она знала, что будет жить в своем молочно-белом сыне, она представляла, как он стоит высоко над долиной на каменном выступе и вызывает противников на бой а солнце освещает его блестящую светлую шкуру и струящееся серебро его гривы и хвоста.

Когда она снова услыхала клич Дротика, он уж звучал ближе к Тауре, и Бел Бел, охваченная вдруг дурным предчувствием, направилась в ту сторон, Затем она опять услыхала голос сына, услышала раскатившееся звонкое эхо и поняла, что он, судя по всему, движется по узкой долине. Она начат взбираться на хребет, ловко и быстро, несмотря на свой возраст.

И опять она услышала клич Дротика, еще более пронзительный и настойчивый, и по слабому эху догадалась, что он входит в долину. На этот раз Таура определенно ответил ему — в его звонком крике звучал вызов. И вот Таура вышел из долины.

Бел Бел заспешила. Она знала, что хребет, по которому она взбирается, поднимается все выше, а потом снижается и опять поднимается. С верха холма ей будет видно все вокруг.

Так, значит, пришло время, когда в обширных горных пространствах стало тесно для двух жеребцов — Дротика и Тауры? Бел Бел знала, что Дротик с возрастом сделался еще завистливее, еще коварнее. Ему уже в прошлом году очень хотелось отнять у Тауры серых кобыл. Возможно, и этом году он твердо решил заполучить их.

Взбираясь дальше и дальше наверх, она слышала их громкие воинственные крики.

Огибая большие камни, она столкнулась нос к носу с динго, и обе — лошадь и желтая собака — нервно отпрянули, а затем последовали дальше каждая своим путем.

Злобный рев Дротика отдавался эхом, отскакивал от стен узкой долины, а откуда-то сверху раздавался насмешливый отклик, как будто Таура смеялся над ним.

Однако Бел Бел было не до смеха. Последнее время она часто видела Дротика и замечала, что он стал крупным, мощным, почти зрелым конем, всем похожий на Громобоя — всем, кроме характера. Таура пошел больше в нее, а не в Громобоя, легконогий, как она, и ловкий. В этом бою он будет драться за свою жизнь.

Все выше, выше взбиралась Бел Бел, беспрерывно слыша вопли двух диких жеребцов, становящиеся все яростнее и настойчивее. Наконец она достигла верхушки холма и остановилась, озирая окружающую местность. Вдалеке ей был виден Таура и его кобылы, но Дротик еще не показывался. Она ждала и наблюдала. Между нею и сыном пролег труднопроходимый буш с нагромождениями гранитных обломков, отдельными высокими скалами или отвесными утесами, а на противоположной стороне, где был Таура, виднелись большие поляны снежной травы.

Смотревшая во все глаза Бел Бел увидела, как три кобылы скрылись в зарослях. Таура же встал на дыбы, словно танцевал от радости, а затем взвизгнул, вызывая противника на бой. И наконец из долины вышел Дротик. Могучий каштанов жеребец шел медленно, время от времени останавливался и рыл копытом землю от ярости и и терпения.

Бел Бел затаила дыхание. Как же поступит Таура? Ей казалось, что она знает — вернее надеялась, что знает.

Теперь показались четыре кобылы Дротика. Он ступал медленно, вопли его становились все пронзительнее. Даже на таком расстоянии Бел Бел буквально ощущала клокочущую в нем злобу. Да, чтобы оставаться спокойным, слыша поддразнивания Тауры, требовался не такой раздражительный нрав. Светлый конь плясал и издевался над недругом с невероятной дерзостью, но движения его были размеренными и ритмичными, он не затрачивал лишней энергии, она ему понадобится в ближайшее время.

Дротик остановился, стал рыть копытом землю, потом опять двинулся вперед, вставая на дыбы, храпя и взвизгивая.

Таура ответил издевательским вызывающим ревом, подождал, когда Дротик оказался совсем близко, а затем развернулся и галопом пустился к скалам в сотне ярдов от них.

Бел Бел судорожно вздохнула.

Дротик поскакал вслед за Таурой, мечтая сбросить его со скалы. Таура легко отскочил в сторону, а потом развернулся и нанес противнику удар по ребрам. Удар, рассчитанный скорее на то, чтобы разозлить противника, чем серьезно покалечить его. Дротик съехал по другую сторону скалы, удержался на задних ногах и бросился вверх на Тауру.

Таура чуть-чуть подождал, а потом спрыгнул камня и занял другую выигрышную позицию, на этот раз он оказался на травянистом бугре и, чтобы не дать Дротику добраться до себя, ударить или укусить, с насмешливым ревом отпрыгнул назад, на высокое нагромождение камней.

Бел Бел понимала, что он делает все, чтобы довести Дротика до бешенства. Она давно уже не имела возможности наблюдать, как движется Таура, ей стало ясно, что быстрота дает ему преимущество до тех пор, пока он не подпускает Дротика на близкое расстояние. Но если дело дойдет до настоящей схватки, Бел Бел не сомневалась — победа достанется Дротику.

Таура тем временем старался держать мощного жеребца в постоянно разъяренном состоянии. Насколько понимала Бел Бел, он неуклонно вел противника к бушу. Как только они окажутся среди деревьев, ей уже не удастся наблюдать их бой.

Пот выступил у нее на всем теле, стекал за ушами. Таура должен победить, должен, но вот каким образом — она пока не понимала. А что если Дротик убьет его — ее прекрасного светлого жеребенка, которого она научила всему, что знала сама.

Она увидела, как Таура вбежал под первые деревья, а Дротик почти вплотную за ним. После чего между снежными эвкалиптами замелькали цветные пятна. Вскрики Дротика звучали все пронзительнее и яростнее, тогда как взвизги Тауры звучали все более издевательски, и уже казало что серебристо-белый брамби громко смеется.

Бел Бел опять затаила дыхание. Сквозь деревья ей показалось, что Дротик настиг Тауру и пытался осуществить первый роковой прием — ухватил того за холку. Но она ошибалась. Таура все так шнырял между деревьями, снова раздался насмешливый крик, он по-прежнему дразнил Дротика. Она увидела, как он гарцует на полянке. Теперь он оказался ближе к ней, и она могла воочию любоваться его красотой, а не только вспоминать о ней.

Еще какое-то время она наблюдала, как он мчался прямо к вершине одного из утесов, а Дротик гонится за ним по пятам.

Бел Бел замерла в напряжении.