Зато запах резко усилился.

Зажимая нос, верховный понтифик поспешил убраться из пещеры.

– Как так, все места заняты?! – возмущалась Орланда, грозно наступая на простата. – Мы что, в цирк собрались на гладиаторские бои? Или в театр на премьеру новой пьесы Ромула Виктуса?!

– И вообще, что здесь у вас за бардак?! – приступала с другого бока Орландина.

Бедный простат – жрец Аполлонова святилища, заведовавший хозяйством, – не знал, куда спрятаться от напористых близняшек.

А тут еще за их спинами маячит толстый усатый мужик, вооруженный мечом, а с ним нахальный юнец, презрительно кривящий губы и посверкивающий голубыми глазами. Не говоря уж о наглом осле, скалящем зубы; рыжей, бесхвостой, волосатой и (чудны дела твои, Феб-милостивец) рогатой обезьяне, что-то лопочущей на своем зверином языке, и злобной крысе, сидящей на плече одной из сестер и истерически визжащей на весь храм.

Ну и компашка подобралась.

И как им тут втолкуешь, что опоздали они на пророчество.

По правилам, освященным веками, оракул можно вопрошать не чаще одного раза в месяц. В седьмой день каждого месяца, за исключением трех зимних, когда благой бог Аполлон отсутствует в Дельфах, скитаясь по белу свету и присматривая за порядком, пифия занимает свое место у оракула и дает прорицание тем, на кого указывал жребий.

Эти шумные паломники прибыли в город только вчера, когда до момента обращения к богу оставалось всего четыре дня и жеребьевка уже состоялась. Отобраны десять кандидатов на получение предсказания, из них сформирована очередь. Все, разговор окончен. Ну и что с того, что совершили омовение в Кастальском источнике? На здоровье!

Прошли испытание на угодность Аполлону? Все жертвы были благополучно приняты Сребролуким? Так хвала ему и честь вам. И нечего тут качать права, никто вас не надувал и не грабил. Ведь добровольно же привели своих коз на заклание? Вам что, жалко каких-то трех паршивых козочек для великого победителя змея Пифона? То-то же. Очень нужно прорицание?

Так оно всем необходимо! За этим и едут сюда люди со всех концов Геба-батюшки. Что делать?

Приезжать на следующий месяц. Или подождать прямо в Дельфах, так вернее будет. Хотя нет никакой гарантии, что в другой раз жребий укажет именно на них. Это ведь дело случая и воли тресветлого Феба. Нельзя ль как-нибудь подсобить? А можно к другим гадателям обратиться, хотя бы и прямо тут. Не такое уж у них дело важное… Важнейшее? Ну тогда ждите… Нельзя ль как-нибудь подсобить? Вы что имеете в виду?!

Что за гнусные предложения! Как можно заподозрить скромного слугу божьего в мздоимстве?! Да у них денег не хватит, чтобы подкупить жреца Аполлонова храма! Пятнадцать ауреусов? Двадцать? Сорок?! Хм-хм. Говорил же, что не хватит.

Да и кого прикажете выбросить из очереди? Вторую жену Сухумско-Боспорского царя Митридата Восемнадцатого? Чрезвычайного и полномочного посла богдыхана Чжунго Мао Сяопина? Вендийского махараджу Джавахарлала Ганди? А может быть, легата первосвященника Новоиерусалимского Петра-Павла Седьмого, кардинала Адриана?

Что значит чушь?! То есть как невозможно?! Почему это не может христианский первосвященник обратиться к великому Фебу за прорицанием? Вера не позволяет? Так это, выходит, я вру?! Вот, глядите сами. Черным по белому записано: «по личному распоряжению Петра-Павла Седьмого». Что, съели?!

Сами видите, одни первые лица. Есть среди вас кто-либо равный им по рождению или положению? Царь там или верховный жрец?

Ой, малыш, да не наседай ты так. Правильно, господин, держи его покрепче. А то он нервный какой-то.

И вообще. У меня обеденный перерыв… То есть обедню править надо. Аполлону Драконоборцу трапезничать пора.

Так что прошу на выход. Все свободны!

А еще полчаса назад, когда они вступили в этот храм, казалось, что все уже позади.

Орландина выругалась про себя, вспомнив идиотский восторг, охвативший ее у храма Аполлона.

Впрочем, неудивительно. Высокое, протянувшееся на целый квартал сооружение, заставившее ее восхищенно цокнуть языком, не имело себе равных. Ни в Сераписе, родном городе сестер, ни даже в Риме не было таких больших зданий.

Фасад был в изобилии украшен портиками, балюстрадами с коваными решетками в виде замысловатого орнамента из цветов.

Все это венчал даже не огромный, а просто-таки исполинский купол.

Войдя в храм и сделав всего лишь несколько шагов, Орландина остановилась, открыв рот в благоговейном трепете перед увиденным.

Воительница еще никогда не видела такого огромного и роскошного зала. По центру здания, высоко над огромными сводами, возносился купол, украшенный замысловатыми фресками. Со стен свисали многоярусные золотые, а может, позолоченные канделябры с египетскими вечными лампами. Орландина вспомнила слушок, что один из кельтских храмов был стерт с лица земли взрывом, когда премудрые друиды пытались раскрыть их секрет.

Солнечные лучи, проходя сквозь разноцветные стекла витражей, отражались мириадами разноцветных бликов. Широкие коридоры этажей выходили на галереи, по которым чинно прохаживались жрецы-служители и прочая человеческая мелочь – а кем же еще могли быть люди в таком храме, как не мелочью?

– Ты была в подобном храме когда-нибудь? – осведомилась наемница.

Орланда посмотрела на сестру таким взглядом, словно та спросила, была ли она когда-нибудь в аду?

И буркнула под нос что-то вроде: «Прелесть языческая».

А потом, не скрывая иронии, объяснила: то, что ее образованная и умная сестра принимает за храм. – это Булевтерий священного города Дельфы, где в праздники собираются отцы города и служители Аполлона для торжественных мероприятий, заседают священные коллегии, а заодно ведут, так сказать, предварительный прием жаждущих обратиться к оракулу.

Но, видать, великолепие проняло и ее.

Так они бы и стояли невесть сколько времени, если бы Будря не взял дело в свои руки. Не обращая внимания на толпы людей, снующих по помещению, он направился к огромной, богато украшенной стойке, протянувшейся вдоль дальней стены помещения.

И вот тогда-то они и услышали отповедь. Не положено и все.

Да, полная… неудача выходит.

Столько сил, столько средств потрачено на то, чтобы добраться до священного города, а получается, что все напрасно. Не вовремя, видите ли, прибыли.

А ведь еще вчера они были полны надежд.

Как радовался серебряный ослик, когда узрел вожделенный для каждого поэта Кастальский ключ – источник вдохновения и пророческой силы.

Стир чуть ли не вприпрыжку поскакал к роднику, намереваясь плюхнуться туда всеми четырьмя ногами сразу, нырнуть по самую челку. А вдруг Чудо случится уже прямо здесь и сейчас? Вот только коснутся брызги святой воды ослиной шкуры, и она тотчас же спадет, явив миру обновленного поэта Стира Максимуса…

Орланда еле удержала стихотворца за уздечку.

Вокруг источника была выставлена вооруженная стража. Купание вьючного животного в Кастальских водах вполне могло быть принято за святотатство и богохульство. Длинноухого могли тут же порешить на месте, а его «хозяев» заточить в узилище.

Став в очередь за свидетельством об обязательном ритуальном омовении, паломники принялись совещаться.

Бывшая послушница категорически отказывалась прикасаться к воде, взятой из языческого ключа. Хоть месяцы странствий и общение со всевозможной «нечистью» и сделали девушку менее щепетильной кое в каких вопросах веры, но была определенная граница, переступать которую она не желала. В частности, по вопросам таинств и обрядности. Омовение в источнике, принадлежащем одному из главных «поганских» богов, как считала Орланда, могло вполне сойти за обряд посвящения, а значит, смыть с нее святое крещение.

Сошлись на том, что свидетельство получит одна Орландина. В принципе, зачем им с сестрой две бумаги и два пророчества? С лихвой хватит и одного на двоих.

Кару его религиозные убеждения не запрещали просить совета у чужих богов. Притом же Аполлон вряд ли относился к «чужим». Уже давно владыки Тартесса включили его в государственный пантеон и частенько обращались к Дельфийскому оракулу за советом. Вот и сейчас, как узнал по прибытии в город царь-беглец, в Дельфы прибыло посольство от его дяди Аргантония, пожелавшего испросить у Феба благословения на долгое и счастливое царствование.