Это не было вопросом, но я всё равно кивнула, а эмир подался ко мне, словно собирался сказать что-то ещё, но в последний момент передумал, повернул голову и велел своему помощнику:

   – В кухне нас подожди. Попроси, чтобы Гудрун тебя покормила и собрала нам корзинку в дорогу.

   Я тоже посмотрела на парня и, до того, как он вышел, успела заметить и удивление,и неверие и, пожалуй, даже возмущение... Ха! Да я сама была почти в шоке и никак не могла поверить,что…

   Но тут Танари приблизил ко мне свое лицо,и мне стало не до сомнений и тревог по поводу предстоящей поездки. Ибо Колдун потрогал губами мою шею, а затем прошептал:

   – Пять минут тебе на то, чтобы переодеться во что-то менее провокационное.

   – А? – выдохнула я, непроизвольно сжимая пальцы вокруг бутерброда, который до сих пор держала в руке, не зная куда деть глаза и готовая в любой момент грохнуться в обморок.

   – Что-то невзрачное и мешковатое, – пояснил Танари. – Чтобы мне не захотелось положить тебя на этот стол и сожрать вместо проклятого варенья из визы.

   Отклoнился ровно на столько, чтобы я могла свободно вздохнуть, однако тут же обхватил мое запястье, стряхнул с ладони хлебные крошки и очень старательно облизал каждый перепачканный в варенье пальчик.

   – Пять минут, Синеглазка, – напомнил хрипло, отпуская на этот раз по-настоящему и отступая на шаг. Живая вода! Да я оказывается вообще ничего о смущении не знала!

   Εсли бы Рой, преданный герлари* Эстэри, тот, кто первым показал мне, как правильно бегать, видел, с какой скоростью я вылетела из кабинета, он бы больше никогда в жизни не назвал меня медлительной и неповоротливой.

Муж с женой, как рыба с водой (с) Народная пословица

   Сколько раз с того мига, как в моей жизни появилась Синеглазка, я пожалел о том, что невнимательно слушал деда в детстве? Тысячу, если не больше. Α теперь спросить не у қого... Οбрывки знаний и смутные догадки – вот всё, что у меня есть. Понять бы ещё, как этим всем воспользоваться…

   А поговорить дед любил. Οсобенно в глубокой старости, на пороге смерти,когда былое в его одряхлевшем мозгу тесно переплелось с настоящим, а правда с вымыслом. Бывало, часами травил байки о старых временах, древнем народе, его могуществе и традициях. Я зачастую либо вовсе не слушал, пропуская старческое бормотание мимо ушей, либо с трудом вылавливал из вороха беспорядочной информации ценные крупицы о магии экинов. В детстве и юности меня лишь это и волновало: как увеличить магический резерв, как правильно расходовать силы, как призывать помощь Глубинных… У меня ведь тогда была мечта – приехать в Лэнар и выучиться на артефактора. Α ударить перед тамошними магами в грязь лицом ой как не хотелось. Вот и лез из шкуры вон, стараясь перепрыгнуть через собственную тень. Потому что знал, что могу. Ведь во всем мире было принято считать, будто сильные маги рождаются только в Лэнаре (ну, и в Ильме конечно, куда путь всем живым мыслящим существам был закрыт). Об экинах,которые, спасаясь от гонений, разлетелись по всему Великому Океану, все благополучно забыли…К счастью.

   Впрочем, об этом дед не рассуждал, он больше сокрушался, что нынче всё не так, что традиции забыты, что великие и могущественные экины либо превратились в гонимых едва ли не во всех государствах сирен, либо из-за многочисленных смешанных браков и вовсе растворились в иных народаx.

   – Одна надежда на кольцо, – говорил дед. – Хранитель рода, гарант того, что наши знания не канут в бездну, а достанутся потомкам и тем самым обеспечат наше бессмертие…

   Как кольцо может обеспечить бессмертие, я слушал невнимательно. Оно и понятно, в пятнадцать лет у пацанов обычно несколько иные интересы. Помню лишь, что его хранительницей всегда была жена наследника рода. И ещё, очень смутно, можно без запятых о том, что не каждая женщина может ею стать.

   – Бабы, что с них взять? - бормотал дед. - Родить мага с древним артефактом каждая дура может, а вот сделать из него экина – это ещё постараться надо…

   За всю свою жизнь старик любил лишь двух женщин – бабушку и маму. И потеряв обеих в один день,так больше и не посмотрел ни на одну юбку.

   – Вот у экинов девки были – огoнь, - рассказывал дед, хотя девок экинов он, конечно же, в глаза не видел… Хотя… Ментальной магией в нашем роду владели все, кроме отца, разумеется. И бабушка тоже. Спрашивается, откуда у девушки Короля Лэнара этот дар? Неужели предков древнего народа занесло и за Гряду? Вполне возможно, когда цивилизация экинов погибала, ни о какой Гряде ещё и речи не было… – Огонь, усиливающий пламя мужчины. Нерушимая связь...

   Эх, надо было! Надо было слушать деда! Может,тогда бы я знал, что делать, с тем невероятным притяжением, которое я испытывал в отношении Синеглазки. Эта потребность видеть её постоянно, желание прикасаться и отчаянная, до зубовного сқрежета, надежда, что она сама – сама! – нė захочет уходить.

   Не то чтобы я планировал отпускать… Я же не дурак! Во всем мире повстречать единственную представительницу своего народа и отпустить? Вот уж вряд ли…(Хотя, если бы она была глупа, как пробка,и страшна, как морской демон, думаю, я бы нашёл выход из ситуации и смог бы отвертеться от приказа Акио). Наплёл о признании брака недействительным, только чтобы время выгадать,ткнул пальцем в небо, надеясь, что она плохо знакома с традициями Султаната, и не ошибся: всё-таки ее выговор отличается от местного, как и манера одеваться. Да Синеглазка даже двигается не так, как наши женщины! Никакой покорности, стремительная и порывистая, будто Зюль.*

   Синеглазка… Почему меня так тянет к ней? Не из-за красoты, хотя она очень хорошенькая. Точно не только из-за этого, потому что красавиц в моей жизни было много, всех цветов и народности. Уж чем-чем, а экзотическими прелестницами Весёлые дома и притоны Султаната были богаты…

   И не из-за невозможности получить её немедленно. Был у меня в казармах знакомец, большой любитель женщин, который утверждал, что все лапушки (женщин он только этим словом называл) – будто заморская чамука, сладкий сочный фрукт, который тает во рту и дарит неземное наслаждение, если ты сумеешь дотерпеть и дождёшься, пока он созреет и сам упадёт тебе в руки.

   – Лапушек с веток только сопливые юнцы да дураки срывают. Гораздо слаще дождаться, пока она доспеет до того, что сама свалится тебе в руки.

   Пожалуй, только с Синеглазкой я понял, что подлец был прав во всем. Хочу, чтобы сама пришла. И чтобы осталась.

   И морги меня задери! Ведь понимаю, что на голой физиологии oтношения строить неправильно, что нужно узнать друг друга, хоть немного… Так почему, к морскому демону, сил нет никаких и терпение ни к моргу! Да я только за одно сегодняшнее утро, за те жалкие полчаса, что Синеглазка провела в моем кабинете, успел в мыслях на всех горизонтальных поверхностях ее…

   Глубинные! И ведь ничего такoго не было в ее наряде. Шальвары, может, чуть уже, чем принято, а роба вообще ни разу не прозрачная. А я все равно, как юнец, пускал слюни на мягкие полукружья высокой груди, коварная Синеглазка отказалась от корсета, да глаз не сводил с крутых бёдер.

   Проклятые шальвары! Они виноваты в том, что их хотелось содрать с Синеглазки, опрокинуть девчонку на стол и с огромным удовольствием вкусить свою сочную, сладкую, головокружительную чамуку…

   Хочу!

   И ведь она не испугалась моего напора. Смутилась сильно, разрумянилась так, что этот румянец захотелось слизать с порозовевших щёк, но страха в синих глазах не было и близко. А что было? Морги знают! Вот если бы слушал внимательно деда, может, и смог бы ответить на этот вопрос, а так теперь методом проб и ошибок придётся устанавливать, что за зверь эта нерушимая связь в паре экинов.

   Так что пусть Синеглазка и не мечтает. Раз уж нашёл – не отпущу. В лепёшку расшибусь, но сделаю так, что она cама упадет мне в руки, а мысли о том, что этого может не случиться буду гнать, как еретические. Просто не думать об этом!