– Прекрати. Всё в порядке. Всё будет в порядке, если вы найдете для меня и моей супруги маски… – Оценивающий взгляд, который Ижу бросил на Синеглазку, мне категорически не понравился, и захотелось как-то осадить, но… Но взял себя в руки. – Возможно, мы своим таинственным видом лишь раззадорим ваших клиентов.
– Но ужин за мой счет! – немедленно вскинул вверх обе руки хозяин ресторации, а я благосклонно кивнул.
Кивнул. Хотя в другой ситуации непременно бы отказался. Α просто нечего пялиться на чужое! Я на неё сам еще не успел насмотреться.
В новом образе Синеглазка была безумно хороша. Я бы даже сказал, безукоризненно, если бы на ней были драгоценности, которые я до сих пор так и не нашел времени подарить. А новая прическа ей шла. Эти задорные беспорядочные спиральки, которые хотелось расчесать пальцами… И я был невероятно признателен ей за то, что она всё же решила подготовиться к Представлению, даже устыдился по тому поводу, как честно она исполняет свою часть изначально фальшивого договора.
Но всё равно совру, если скажу, что такая Синеглазка мне нравилась больше, чем та беглянка, которую я приволок в Χрам.
Ижу попросил, чтобы мы подождали его снаружи, но вернулся с двумя чёрными полумасками в руке прежде, чем я успел развести жену на очередную очаровательную улыбку.
– Позволишь?
Отпустив жестом Ижу, я выхватил у Синеглазки из рук тот аксессуар, который предназначался ей,и сам прилоҗил маску к лицу девчонки, не отказав себе в удовольствии обласкать порозовевшие щеки и всё-таки попробовал на ощупь новые кудряшки.
Она чуть наклонила голову, чтобы мне было удобнее завязывать ленточки на затылке, а я неожиданно для себя самого заявил:
– Я говорил, что тебе идёт новая прическа? Так вот… тебе же лучше больше не стричься.
– Α то что? - она вскинулась, и меня неприятно задели протест и обида, промелькнувшие в её взгляде. – В пыточную отправишь?
Если бы она в конце фразы не улыбнулась, я бы вспылил, а так…
– В пыточную? Нет.
Победная усмешка Синеглазки выглядела так вкусно, что её хотелось не просто слизнуть, сожрать, жестко и жадно. Поэтому я, понимая, что никто мне сейчас этого сделать не позволит, злым голосом уточнил:
– То, что я хочу сотворить с тобой, со стриженной, лучше всего делать в закрытой спальне, в полумраке и на прохладных шелковых простынях.
– О?
Она удивленно округлила губы, а я чуть не застонал. Боги! Скажите, кому молиться и какие жертвы приносить, чтобы эта девчонка как можно скорее оказалась в моей кровати? Хочу – не могу. Её всю. В платье, в робе, в том выносящем мозг халате, что был на ней, когда она так сладко приревновала меня вчера… Нежно голенькую хочу. Сладкую, открытую. И чтоб рот вот так же удивленно распахнут.
Удивленно и сладко. До спазмов во вздыбившемся члене.
– Но мы же так не договаривались… – И в голосе испуг и растерянность. Перегнул палку? Скорее всего… С другой стороны, что с меня взять? Женщин в моей жизни было много, а отношения я пытался построить только с одной, да и то… Лучше не вспоминать. Ни о том, как, ни о том, с кем...
С Синеглазкой я не повторю ошибок прошлого. Никаких проб. Документ нашей жизни записывается «на чисто» сразу.
– А почему нет? - небрежно обронил я. - Ничто ведь нам не мешает поменять первоначальное соглашение. Эй-эй! Синеглазка! Без паники! Я ни на чём не настаиваю. Я просто говорю, мало ли что случится. Мы друг к другу присмотримся, оботрёмся, а потом и вовсе расставаться не захотим. Почему нет?
– Семья и муж не входят в мои планы, – брякнула Синеглазка. - В мире есть вещи и поинтереснее, чем менять пеленки и сиську в рот вкладывать.
Ох, я бы не отказался, чтобы мне эту сиську хотя бы показали…
– Думаешь?
– Уверена. Так мы идём ужинать или ты передумал?
– Ещё чего...
Мы прошли в зал,и я отодвинул стул, предлагая Синеглазке сесть.
– Что будешь заказывать?
– Что-нибудь простое, – стыдливо порозовев – и маска позволила мне оценить этот нежный румянец – ответила она. – Я пока выучила все ложки и вилку для рыбы и десерта. Можно?
Десерт? Ох… даже нужно. Знала бы ты, моя синеглазая, как я хочу тебя на десерт,ты бы не изучала лист предлагаемых блюд с таким интересом.
– Конечно, можно! Тебе помочь с выбором?
– Вот уж нет, - хихикнула она и уверенно выбрала на первое суп «Ло»*, на второе «Капэо»* и воздушные «Ρю»* вместо десерта. Я чего-то не понимаю,или моя жена в лэнарской кухне разбирается, как заправский гурман. Удивительно, если вспомнить, что в Кауле есть лишь один повар, который с этой кухней на ты. - Пить охота. Это что? Морс?
И до того, как я уcпел хоть слово сказать, ополовинила бокал тяжелейшего ягодного ликера. И я понял, что в «Лучшем поваре Королевствa» моя жена впервые. И пусть она отлично разбирается в кухне Лэнара, но абсолютно не в курсе того, что Ижу геррэнец. Да и вообще она c представителями его народа тесно никогда не общалась.
И знаете, как я это понял? Да все просто! У геррэнцев есть традиция. Они всегда, ещё до того, как подадут еду, выставляют на стол бокал со своим вином (Уж и не знаю, почему выжимку из сока ягод они называют этим дивным словом),изумительно пьяным. И знаете зачем? Чтобы доказать качество еды. Мол, даже наш самый коварный напиток не сможет вас опьянить.
Синеглазка же кроме фруктов и морса ничего не ела.
Голодная.
Даже думать не хочу, что с ней сделает хвалёное дурное геррэнское вино. Дайте мне, боги, сил об этом не думать, ибо кажется я уже просто не в силах.
– Как вкусно, боги! – восхитилась Синеглазка выхлебав весь индикатор трезвости геррэнцев до дна. – Из чего сделан это морс? А можно мне добавки?
– Этот напиток здесь дважды не подают, - мрачно буркнул я.
С другой стороны, чего расстраиваться? Трезвой она в любом случае не останется, а так, может, xотя бы разговорится...
– Но если хочешь, могу отдать тебе свой. - Кивнул на бокал и запнулся, не зная, говорить ли о степени коварности напитка, но всё же решил промолчать. - И не сейчас. Им принято запивать ужин... Я попрошу, чтобы тебе принесли воды или строка.
– Спасибо. - Синеглазка с опаской покосилась на геррэнское вино и осторожно отодвинула бокал в сторону. – Вода была бы очень кстати.
«Лучший повар» никогда не страдал от недостатка посетителей, да и сегодня здесь было шумно, но на нас внимания никто не обращал: знать, желающая спрятать за маской свое лицо, давно уже не вызывала удивление. Ну, захотел кеиичи остаться не узнанным. Так у него на то не иначе как eсть веская причина. Может, он любовницу хочет в свет вывести. Или любовника. Или прячется от кредиторов.
Да мало ли!
Вот и на нас никто не глазел. Мужик за соседнем столике скользнул взглядом по Синеглазке, две барышни у сцены оценивающе глянули на меня, подавальщик, пожалуй,излишне развязнo улыбался... А в остальном... В остальном я искренне наслаждался этим восхитительным чувством, которое испытывают те люди, что умеют оставаться невидимыми, будучи на виду у всех.
Незаметно подвинул стул, чтобы оказаться ближе к Синеглазке и, зажмурившись от удовольствия, вдохнул свежий аромат её духов. Она же, с интересом рассматривая внутреннее убранство ресторации, ничего не заметила.
Подали первое. В холодный ло повар помимо привычных ягод и цветочных лепестков добавил ложку ледяного молочного крема, который Синеглазка не стала размешивать. Выловила его из тарелки, аккуратно подцепив ложкой,и заметила, довольнo облизываясь:
– Добавлять в ло сладкое – это варварство чистой воды. Моя матушка гению, которому впервые в голову пришла эта идея, руки бы с корнем вырвала.
– Мм, – многозначительно промычал я и мысленно скрестил пальцы на удачу. Пусть только Синеглазка и дальше продолжает болтать и раскрываться! Рассказывать о себе, о своём детстве, обо всём. Что же касается меня, то я скорее язык себе откушу, чем стану спрашивать, где моя дорогая тёща брала смесь сушёных овощей,из которых готовился этот суп. Не то чтобы они не продавались в Султанате. Продавались. Но цены на этот заморский товар были и сейчас-то, мягко говоря, не народные, а сколько это всё стоило лет десять и больше назад, даже затрудняюсь сказать. Я тогда обитал в казармах, и освежающий ло к обеду нам никто не подавал.
