От мыслей о Лео моё сердце колет как будто туда вставили кол и провернули сто раз.

— Давай поговорим за столом. — Указывая рукой за столик посередине склада.

— Странное место ты выбрал, конечно.

— Меня ищет вся твоя семья, но сегодня ты сообщишь им, чтобы они прекратили поиски или я убью тебя. — Усаживаясь друг напротив друга, говорил Чарльз.

Я кивнула, делая вид что испугана.

— И так, где Лилит? — Откидываясь на стуле, спросил меня мужчина.

— Перед тобой, глупый. — Ехидно улыбнувшись, сказала я.

Он подпрыгнул на стуле и ошарашенно посмотрел на меня.

— Ты убила много моих людей, девочка. Я не думал, что твой отец сделал из тебя убийцу. Мне даже в голову не приходила эта мысль. — Испуганными глазами смотрел на меня Чарльз.

— Именно так смотрел на меня Лео, когда узнал о том, что я Лилит. Это был его последний взгляд перед смертью. — Хохотала я.

— Ты перегибаешь палку, Мышка. — Подлетая ко мне, он ударяет меня по лицу пощечиной, и колющая боль отдаётся на щеке.

От его слов меня как будто обливает холодной водой. Дежавю.

Я встаю из-за стола и обхожу его. «Мне нужно отвлечь его и разозлить, чтобы отвлечь от охраны» проносится в меня в голове.

— Роуз бы никогда не приняла тебя. Ты ужасный человек и отец. Я рада, что её нет в твоей жизни. Ты не заслужил быть отцом, такого чистого человека как она. — Улыбалась я, говоря это.

— Да как ты смеешь! — Подлетая ко мне, он ударяет ещё раз и я падаю на пол.

«Я внутри, приготовься» прозвучал голос Роуз в моем ухе.

Вставая с пола, я замечаю его тяжелое дыхание и безумный взгляд, а с моего лица не сходит улыбка.

— Какого хрена ты улыбаешься? — Закричал Чарльз.

— Потому что ты проиграл, а мы выиграли, — хохотала я оглядывая окровавленную сестру в глубине склада, я вырываю пистолет из его кобуры под пиджаком и отхожу на безопасное расстояние, — Ты нарушил уговор, у тебя оружие.

— О чем ты говоришь? Здесь полной людей, тебе не уйти! — Тень улыбки озарило его лицо.

— Я в этом сомневаюсь. Ты здесь остался один. — Сказала Роуз, подходя к нам и снимая очки с париком.

Когда Чарльз обернулся, он в секунду побелел, открыв рот.

— О боже мой. — Закричал Чарльз, прикладывая ладонь к сердцу.

— У меня была такая же реакция, когда я увидела её в первый раз. — Ухмыляясь, сказала я.

— Но ведь, тридцать три года прошло. Ты жива была всё это время? Роза? Дочка? — С ужасом спросил Чарльз.

— Да, Чарльз. Я жива была всё это время. Квентин Готти спас меня от твоих грязных делишек. Даже ужасный Готти, по сравнению с тобой просто ангел. Ты продавал детей и женщин в рабство, как игрушки на рынке. Ты ублюдок. Ты мне не отец и никогда им не был. Мой отец Квентин Готти! Моя фамилия не Миллер, а Готти. — Поднимая пистолет, она кладёт палец на спусковой крючок и стреляет.

Пуля попадает в голову, и тело Чарльза падает на пол.

— И я хочу свободу от тебя, ублюдок. — Прошептала Роуз, склоняясь над телом мужчины.

— Всё кончено, — сказала я шепотом и посмотрела на Роуз, которая вытирала слезы со щек, — Мы свободны.

Я бросаю пистолет и рывком обнимаю Роуз и она обнимает меня в ответ судорожно рыдая.

— Нужно зачистить здесь всё и сваливать. — Сказала Роуз, всхлипывая и я, гладя её по волосам лишь ей кивнула.

Собрав все тела, мы облили их бензином и подожгли. Костер был огромный и, наблюдая, как горит наша боль с Роуз мы не сводили глаз с огня. Зайдя в оперативный центр склада, я удалила все видеозаписи с камер наблюдения. И мы покинули склад, ни разу не обернувшись.

Спустя месяц…

Холодные капли заставили меня резко пробудиться.

— Черт. — Крикнула я, снимая очки.

— Не спи, сгоришь. — Хохотала Роуз, брызгая водой с купальника на меня.

Как мы и хотели после смерти Чарльза мы рванули на Ибицу и целый месяц загорали, пили и тусовались. В общем, полностью вкушали свободу.

Завтра мы должны были лететь домой и сообщить семье о Роуз и Чарльзе. Ни единого звонка не было от семьи, пока я находилась здесь, только Ханне я периодически отправляла фотографии с Роуз.

Очень тяжело было говорить ей о Роуз и она только с третьего раза поняла всё. Ругалась на меня, что я не рассказала ей. Мне предстоял завтра разговор не только с семьёй, но и с Оливером.

— Я хочу остаться здесь, Роуз. Не хочу возвращаться туда. Давай останемся здесь вдвоём. Мне предстоит такие трудные разговоры, что я не хочу туда ехать. Мой отец солгал на твой счёт, а Оливеру нужно рассказать о Лео. И остаётся ещё один… — Тяжело вздыхая, сказала я, стягивая очки с носа.

— Марк. — Заканчивает за меня сестра.

— Именно, — Вставая с лежака и натягивая очки обратно, говорила я.

За месяц нашего отдыха каждая толпа мужчин пытались познакомиться с близнецами девушками, но каждый раз были посланы далеко. Загар солнца Ибицы уже въелся мне в кожу, и каждое безмятежное утро давало мне спокойствие. Мы скрывались от назойливых папарацци как могли. Дочь магната Готти стала узнаваемой личностью. До разговора с отцом мы так же прятались, но этот день стал для нас последним.

Вышагивая к аэропорту на нас двоих широкие шляпы и темные очки, только цвет волос и разный фасон одежды я в шортах, а Роуз в юбке. Подходя к аэропорту, на нас обрушивается мужчина с камерой и кричит моё имя, щелкая камерой. Вспышки ослепляли, но очки частично спасали меня от яркости вспышек.

— Роуз, прикрой лицо. — Шептала я, отталкивая любопытного мужчину с камерой.

Зайдя в аэропорт, мы выдохнули и направились к терминалу, который вёл нас к нашему самолёту.

— Лиллиан, у нас мало времени. Завтра это будет везде. Ты теперь популярная личность и они будут везде. — Топая по залу, бормотала Роуз.

Время было восемь утра, а назойливые чудики с камерами уже были везде.

— Откуда они узнали, что мы будем здесь? — Фыркая говорила я.

— Возможно, в отеле кому то заплатили. Черт! — рявкнула я, — Надеюсь за девять часов полета на частном самолете, мы успеем раньше, чем они выпустят наши фото хрен знает где.

— После самолета поедем сразу в поместье. — Испуская рык, говорила Роуз.

Я кивнула, и мы шли к самолету в тишине.

Усаживаясь в кресло, я откидываю голову, пристегиваю ремень и готовлюсь к самому сложному дню в моей жизни.

Девять часов были мучительно долго и выходя из самолёта я замечаю привычную отцовскую машину.

— Откуда он узнал? — Озадаченно спрашивает Роуз.

— Роуз, это его самолёт и ему ничего не стоит узнать во сколько прилет. — Хихикала я, спускаясь по трапу.

Садясь в машину Роуз, не снимает очков и шляпы. Водитель вопросительно разглядывает Роуз.

— Эй, — рявкнула я, — Мы поедем или так и будем стоять?

Водитель съежился и мы тронулись.

Подъезжая к поместью Роуз ерзала на сиденье, и я обвила её ладонь, и она не повернув головы, сжала мою ладонь. Выходя из машины она, не отпуская моей ладони, двинулась в сторону дома, и я поплелась за ней. Переступив порог, моё сердце застучало бешено и мы как две провинившиеся малолетки переглянулись и двинулись в сторону кабинета отца.

Проходя порог кабинета одной, я встретилась с испепеляющими взглядами своих мужчин.

— Я должна кое-кого вам представить. — Переминаясь с ноги на ногу, говорю я.

— Ну? — Рявкнул отец, вставая с кресла.

Я затаскиваю Роуз в кабинет, и отец плюхается в кресло, когда Роуз снимает шляпу и очки.

— О господи. — Прошептал Квентин и я посмотрела на шокированного Макса.

— Я всё объясню! — Сказала чуть громче я.

— Ты должна быть в Европе! — Рявкнул отец, смотря на Роуз.

— Нет, папа! Она ни в чём не виновата! — Защищая сестру, я вышла вперед.

— Я уже взрослая и могу сама решать, что мне делать. — Взвизгнула Роуз.

— Тихо! — Стукнув по столу, рявкнул отец.

— Мы убили Чарльза! Мы свободны! Мы очень многое узнали! Выслушай нас, пожалуйста! — Подходя к столу отца, кричала я.