В тот момент мне казалось, что я только что был зачислен в тайное общество. Вот только это общество было еще более элитным.

И хотя мне было хорошо, что меня приняли… мои мысли были заняты Ларк. Что-то в словах Кэмдена задело меня за живое. Теперь мне нужно было понять, как получить то, что я хочу.

— Что за черт? — простонала я.

Открывая с трудом сонные глаза и потянувшись к телефону, жужжавшему на ночном столике. Наконец телефон затих. Я уронила голову обратно на подушку, стараясь вернуться к тому сну, в котором пребывала. Но сон не приходил.

И вдруг услышала стук в дверь.

— Уф, — пробормотала я, выбираясь из постели.

Провела рукой по лицу и поспешила к входной двери. Похоже, Инглиш спокойно продолжала спать. Если это еще один пьяный идиот ошибся квартирой, я, черт возьми, убью кого-нибудь. Теперь я понимала, почему родители хотели, чтобы я переехала в другую квартиру. Если так пойдет и дальше, возможно, соглашусь с ними и перееду. Для меня сон был чертовски важен.

Я рывком распахнула дверь, готовая обрушить на голову придурка проклятья. Но вместо этого увидела Сэма, занимавшего весь дверной проем. Он был в темно-синих брюках и бело-синей рубашке на пуговицах, с растрепанными волосами и каким-то затуманенным взглядом. От него пахло табаком и бурбоном. И у меня вдруг пересохло во рту от его вида, словно он явился прямиком из моего сна.

— Что ты здесь делаешь? — выпалила я.

— Пришел повидаться с тобой, — произнес он ровным голосом, растягивая гласные. Он выпил достаточно, поэтому прислонился к дверному косяку, хотя не был пьян.

— Я же сказала, что не готова что-либо обсуждать.

— Я не хочу ничего обсуждать, — ответил он.

Потом его руки оказались в моих волосах, его губы чувственно прижались к моим, будто они всегда принадлежали мне. Его язык прошелся по моей нижней губе, прося разрешения войти. У меня вырвался стон от такого напора. Он выбил весь воздух из моих легких, мысли — из головы и силу противостояния — из тела. Боже, я чертовски хотела его, его поцелуев и все остального.

Он скользнул руками по моим плечам, бокам, талии. Я вздрогнула от его прикосновения. От ощущения его тела, слишком долго я этого хотела.

— Сэм, ты…ты должен определиться, — сказала я, крепко сжимая его рубашку кулаками. Хотя не могла понять, то ли я хотела его притянуть к себе, то ли оттолкнуть.

— Я уже определился.

— Определился?!

— Ты. Я хочу тебя, — он покусывал мой подбородок. — Только тебя, Ларк.

— О, Господи, — выдохнула я, а затем потянула рывком его в квартиру.

Он ногой закрыл за собой дверь.

Наши губы снова сомкнулись, голодные, по-собственнически.

— Да, — прорычал он мне в губы. — Да.

И я сдалась.

— Пожалуйста, — простонала я.

— Все, что угодно.

Чего я хотела? Я хотела его. Я только что призналась в этом Инглиш… и самой себе. Я решила попробовать, чтобы выяснить, к чему может все привести. Несмотря на то, что в прошлом у нас был неудачный опыт, который закончился для нас не очень хорошо, это не означало, что мы обязательно должны повторить ту историю.

У нас было что-то новое. Это как перевернуть новую страницу. Начать все с чистого листа. Все и даже больше. С Сэмом. Во всех отношениях это чувствовалось, как правильное решение.

Несмотря ни на что, мы нашли дорогу друг к другу. Хотя легче было злиться на него. Скрывать тот внутренний огонь и думать, что уже ничего невозможно исправить. Мы слишком сильно ранили друг друга, нанеся непоправимый ущерб. Мое сердце, как бумага, было разрезано на мелкие кусочки, и как бы я ни старалась его склеить, оно не могло уже быть прежним. Но оставалась надежда.

Надежда, что мы сможем пережить прошлое и двигаться дальше. Что он снова полюбит мое бумажное склеенное сердце. Найдет те недостающие кусочки и соберет их все вместе.

Именно эта надежда заставляла меня повести его в спальню. Не обращая внимания на Инглиш, которая спала в гостевой спальне.

— Боже, как я скучал по тебе, — выдохнул он. — Так чертовски сильно.

Мои внутренности растаяли от его слов.

— Я тоже по тебе скучала.

— А это… Я не помню, чтобы ты спала в ночнушках, — его руки скользнули по низу моей шелковой ночной рубашки.

Я совершенно забыла, что на мне надета эта маленькая сексуальная рубашка.

— В Висконсине было холодно, — напомнила я.

— Ах, да. Я глубоко сожалею, что мы работали в таком снежном штате.

Его руки нырнули под ночнушку, прошлись по верху моих бедер, по коже, остановившись у трусиков. Мое тело содрогнулось от прикосновения. Длинные пальцы Сэма, с грубой, шероховатой кожей, точно зная мое тело, двигались уверенно. Без остановок, без вопросов.

— Ты тоже не носил такую одежду, — сказала я, начиная расстегивать его рубашку.

Он ухмыльнулся.

— Что толку в костюмах, когда я проводил целые дни на улице, проводя агитацию среди граждан или стучался к ним в двери?

— Ну, мы оба изменились, — задумчиво произнесла я.

Он приподнял мой подбородок, заглянув в глаза.

— Но между нами кое-что осталось неизменным.

Мои руки замерли на его рубашке. Я сглотнула, очарованная его взглядом.

— Кое-что… да… неизменным.

Он ухмыльнулся, стягивая через голову рубашку и бросая ее на деревянный пол моей спальни.

— Например, как сильно я тебя хочу.

Я прикусила губу.

— Ты была самой красивой женщиной, с которой мне удалось познакомиться, — сказал он, теребя низ моей ночнушки. — В тех самых нелепых туфлях на каблуках в висконсинской зиме. Я был поражен тогда.

— Если я правильно помню, ты не возражал, когда на мне были туфли на шпильках в постели, — сказала я, расстегивая пуговицу на его брюках.

— Нет, — подтвердил он.

Затем приподнял за края мою ночную рубашку, я не останавливала его, стянул через голову, она приземлилась рядом с его рубашкой на полу. Я стояла голой, если не считать маленьких дерзких трусиков. Соски были возбуждены, он с голодными темными глазами рассматривал мои груди.

— Есть еще кое-что, что я хотел бы увидеть, если я правильно помню, — сказал он, прижимая меня к кровати.

— И что же это? — выдохнула я.

— Так же ты хороша на вкус, как я помню.

У меня перехватило дыхание.

Его руки скользнули вниз по задней части моих бедер, приподняли мою задницу над слишком высокой кроватью. Но его это нисколько не беспокоило, так как Сэм был довольно крупным мужчиной. Он просто опустил меня на кровать, мягко прижав спиной к одеялу.

Скользнул пальцами по моей обнаженной коже, двигаясь к паху. Не торопясь, прошелся другой рукой по моей ключице, по рассыпанным светлым веснушкам моей маленькой груди. Я уже давным-давно перестала смущаться своей маленькой груди. Но то, как его руки обхватили каждую грудь, пощипывая соски пальцами, было похоже, словно он обожал мою маленькую грудь.

Я стала извиваться, как только он скользнул языком по соску, втягивая его в рот.

— О боже, — выдохнула я, отчего тут же с силой зажмурилась, а сердце екнуло.

Он оставил левую грудь и перешел к правой. Нежно прикусил чувствительную кожу, заставив меня вскрикнуть от удовольствия.

— Черт, мне так же нравятся звуки, которые ты издаешь, — простонал он.

Он щелкнул языком по соску, и я запричитала.

Сэм продолжал спускаться ниже, проводя руками по моему животу и округлым бедрам. Он подцепил пальцем резинку трусиков и стянул их, оставив меня абсолютно голой.

— Сэм, — взмолилась я.

Он приподнял мою ногу и начал целовать колено, двигаясь вверх. Каждый поцелуй был нежным, роскошным и мучительным. Если я думала, что мы просто трахнемся и покончим с этим, то должна была признать, что явно ошибалась. Все казалось намного сильнее и намного больше. Он помнил каждый дюйм моего тела. Я снова вздрогнула от мысли, что он хочет заново познакомиться с моим вкусом.