Видения из прошлого продолжали наведываться. Порой наступали – как каппелевцы на позиции чапаевского отряда. Сегодня голова была свободна, аж на удивление. К бутылке больше не тянуло. В посольстве обосновался крот, и выявить его требовалось в сжатые сроки. Непривычная обстановка, все не так, как было раньше. Но что, по сути, менялось? Он сидел в кресле, восстанавливал в памяти дневной разговор с Сотниковым. Всех, кто может оказаться причастным к шпионажу, в разговоре озвучили. Люди рангом ниже – менее информированы. Это не Левицкий – первый помощник посла. Вряд ли это сам посол – подобных прецедентов в истории советской дипломатии еще не фиксировали. У человека все нормально, семья в порядке, никто не пострадал от советской власти, зарплата – на зависть. По отзывам «современников», лояльный делу партии и стопроцентно надежный человек. То же самое – военный атташе Веселовский. В кулуарах Лубянки шепнули по секрету: не теряй время. Если уж этот человек предатель, то кому тогда доверять? Но если всех грести под одну гребенку – тогда, конечно, можно и пожертвовать неделькой-другой… Он не собирался никого сбрасывать со счетов, но расставлял приоритеты. Шестеро – наиболее подходящие. Общительный и доброжелательный Байкалов – копия генсека в молодости; видный, представительный третий секретарь; пресс-атташе – вполне информированная фигура. Почему подумал сразу о нем? А Стоцкий? Молодой да ранний, без остатка отдающий себя работе – первый секретарь, спец по внутренней и внешней политике. Как и Байкалов, бродит по колено в море полезной и бесполезной информации. Да еще и карьерист, если верить Виталику… Войтенко Петр Иванович: этот постарше, второй секретарь, занимается промышленностью и сельским хозяйством, молчун, себе на уме, безусловно, темная лошадка. Имеют ли специалисты подобного ранга сведения о грузах, поступающих из СССР? Почему бы и нет? А о секретных грузах? Вопрос интересный, требующий проработки… Две женщины – как два полюса одной планеты. Сухая и холодная Оксана Адамович, 44 года, курирует консульский отдел. Специалист – грамотный, как человек – бог ее знает. Старая дева? Ну извините, со свечкой не стояли, к тому же Юрий Александрович Девятов ей почему-то благоволит… Людмила Юганова значительно моложе и привлекательнее, секретариат посла и спец по протоколам, приятная в общении, подчеркнуто доброжелательная. В последнее время – рассеянная и задумчивая… Кто-то еще… Да, товарищ Ульманис Роберт Янович, отдел печати, в курсе всего, что издается в этой стране, и, безусловно, знающий, что в ней происходит. Может разговорить любого. А самого, интересно, можно разговорить? Лошадка еще темнее Войтенко… Так кто же ты, живущее под землей мохнатое млекопитающее отряда насекомоядных?

С момента прибытия прошло несколько часов. Вадим знакомился с территорией, прошел по зданиям, еще раз переговорил с Виталием. Спешили по делам озабоченные люди. Молодая женщина в очках возмущалась: почему у нее на столе до сих пор не лежит спущенный из МИДа циркуляр? Почему все приходится делать самой? Где информация о прибытии ансамбля песни и пляски Советской армии? Мимо пролетят? Или ей приснилось, что это событие должно произойти?

– Текст циркуляра еще расшифровывается, Людмила Анатольевна, – с виноватым видом объясняла сотрудница. – А с ансамблем возникли сложности, скорее всего, он не приедет, вместо него будет танцевальный коллектив «Березка».

Товарищ Юганова могла быть строгой начальницей. Но не удержалась, скользнула взглядом по подтянутой фигуре незнакомца.

– Петр Иванович, подождите, не уезжайте! – спеша за шефом, проговорил молодой сотрудник в белоснежной рубашке. – Только что позвонили из отдела промышленности МИДа, они не готовы вас сегодня принять! Товарищ Рамирес слег с серьезной болезнью!

Товарищ Войтенко – сухой невысокий мужчина с налетом седины на стриженой голове – не мог сдержать раздражения, резко развернулся и зашагал обратно. Позднее, когда Вадим курил во дворе, в ворота въехал внушительный «Крайслер». Вышел в меру упитанный мужчина в расцвете сил, бросил водителю:

– Машину на место, Алексей, а я перекушу в «Севилье», – сделал знак охраннику, чтобы не закрывал ворота, и уверенно зашагал через дорогу.

Товарищ Байкалов, видимо, знал толк в хороших заведениях.

С товарищем Адамович Вадим столкнулся в коридоре. Она выходила из кабинета посла. Видимо, показалось, что по ее губам скользнула усмешка. Когда сухопарая особа повернула голову на его «здравствуйте», лицо ее было непроницаемо. В нем не было ничего отталкивающего, разве что сухое, невыразительное, волосы стянуты узлом на затылке. В руке Оксана Викторовна держала папку в кожаном переплете. Сдержанно кивнула, прошла мимо не оглядываясь. И все же оглянулась, сворачивая на лестницу.

Двое мужчин курили во внутреннем дворе, негромко общались. Вадим проходил мимо, на разговор не напрашивался. Мужчина лет пятидесяти с располагающим лицом сам обратил на него внимание, смерил взглядом.

– Вы же сегодня прибыли, верно?

– Так и есть, – подтвердил Вадим. – Светлов, «Проммашэкспорт».

– Ну да, конечно, – по губам субъекта скользнула понятливая улыбка. – Левицкий, первый советник. – Он первым подал руку, и рукопожатие было твердым.

– Приятно познакомиться, Владимир Яковлевич. – Посланник не удивился, когда его назвали по имени-отчеству.

– А это Ульманис Роберт Янович, руководитель отдела печати, прошу любить и жаловать.

Товарищ был долговяз, сутул, имел густую шевелюру без намека на седину. Возможно, подкрашивал волосы – есть такие люди среди сильной половины человечества.

– Очень приятно, товарищ Светлов. – У него был заметный прибалтийский акцент, а рукопожатие – каким-то осторожным, слабоватым. – Как долетели?

– О, прекрасно, – улыбнулся Вадим. – Путешествовать «Аэрофлотом» – сплошное удовольствие. Не заметил, как долетели. Немного жарко, а в остальном все отлично.

– Немного жарко? – засмеялся Левицкий. – Интересное определение для этой адской душегубки. Но ничего, кондиционеры нам в помощь. И мысли об освежающем море. Зачастую, к сожалению, только мысли – совсем нет времени бегать по морям.

– Да и бесполезно это, – подал голос Ульманис. – Пока обернешься, снова весь вспотеешь. Рекомендуется холодный душ и холодное пиво – в умеренных, разумеется, количествах и в свободное от работы время.

– Я учту, Роберт Янович. – От внимания не укрылось, что начальник отдела печати беспокойно подобрался. – Не буду вам больше мешать, товарищи, приятного вечера.

Уже темнело, когда из здания посольства во внутренний двор вышел хорошо одетый брюнет – ростом выше среднего, с серьезным лицом. От тщательно выстриженной макушки до сверкающих туфель – он безукоризненно выглядел, а это именно то, что ценят в мужчинах женщины. Но и работник был ценный. Андрей Николаевич Стоцкий снял с себя легкий парусиновый пиджак, перекинул через руку, ослабил узел галстука. Облегченно выдохнул, закурил. Сделал несколько затяжек, выбросил окурок в урну и независимой походкой двинулся через сквер. Следить за советскими гражданами было не самой любимой частью работы. Вадим отправился за ним. Дипломат пересек зеленую зону, направился к жилому комплексу. Он проживал в одноэтажной пристройке к зданию – видимо, дуплекс для семейных сотрудников. Первую дверь Андрей Николаевич проигнорировал, отправился ко второй, открыл ее своим ключом. Через двадцать секунд Вадим проходил мимо. Из-за двери доносился детский смех, что-то быстро говорила женщина…

Ложиться спать было рано, он пошатался из угла в угол, посидел на балконе. Сквер накрыла тьма, только одинокий фонарь озарял пространство вокруг себя. Полчища крылатых тварей водили хоровод вокруг фонаря, среди них отмечались и крупные особи. Телевизор в комнате показывал, но бледно. Официальные выступления транслировали охотно – по всем каналам. Быстро и решительно вещала женщина – стройная, предпочитающая сдержанные тона в одежде. Всенародно избранному президенту было лет сорок пять, она сохранила миловидность – губки, ямочки на щечках, волнистые волосы красиво обрамляли лицо. Только глаза смотрели строго, без кокетства. Мадам Монтейро выступала с трибуны Национальной ассамблеи, жгла сердца глаголом.