«Мы не свернем со своего пути, – заявляла она приятным мелодичным голосом. – И пусть наши противники вставляют палки в колеса, мы продолжим намеченный курс. Национализация частного сектора, средств производства, укрупнение агрономических хозяйств. И уже через год мы увидим первые результаты, я вам обещаю. Национальный валовой продукт пойдет в гору, мы поднимем трудящимся зарплату, обуздаем инфляцию, которая раздувается искусственно, поскольку для нее нет объективных причин. И я заявляю со всей ответственностью: обратного пути не будет. Мы будем строго наказывать тех, кто раскачивает лодку и хочет вернуть нашу страну на путь диктатуры! Забудьте про генерала Барбоссу – он пройденный этап, и мне совершенно безразлично, где он доживает свои дни и какие планы лелеет! И не упоминайте мне мятежников генерала Альбы, их дни сочтены, сейчас формируются новые части и соединения, которые через месяц загонят их в горы и уничтожат – это я вам тоже ответственно обещаю! Мы консолидированы как никогда: я – ваш президент, правительство, министерство обороны, Национальная ассамблея, все неравнодушные граждане страны! Нас поддерживает могучий Советский Союз, Куба, многие другие прогрессивные страны, вставшие на путь борьбы с империализмом!»
Слушать женщину было приятно, хотя и говорила она дежурные слова. Имелась в ней какая-то энергетика, некое наивное простодушие, которое подкупало. От мадам Монтейро исходили флюиды и чуть не сыпались искры – как раньше от молодого Фиделя, от Эрнесто Че Гевары, от Сальвадора Альенде. Вадим поймал себя на мысли, что ее хочется слушать. Видимо, не прогадали мудрые старцы со Старой площади, когда планировали данный проект…
На другом канале давал интервью корреспонденту «Рейтер» министр обороны Альфонсо Гортес. Подтянутый, темноволосый, слегка за сорок, с волевым взглядом и убедительной квадратной челюстью – генерал Гортес производил исключительно положительное впечатление. Воспитанный, интеллигентный, с какой-то ироничной лукавинкой в умных глазах, – он ни разу не повысил голос, хотя корреспондент задавал провоцирующие вопросы.
«У вас существуют разногласия с президентом, с председателем Ассамблеи господином Попандуро? Не хотите же вы нас уверить, господин генерал, что ваши мнения всегда совпадают?»
«Боже упаси, нет, конечно, – улыбался министр. – Мы живые люди, у каждого собственное видение, и мое мнение далеко не всегда совпадает с мнением госпожи Монтейро. Но, акцентирую этот момент, мы можем расходиться только по тактическим вопросам – каким путем достичь той или иной цели. В плане же стратегии мы едины, и не понимаю, что вы находите в этом странного, ведь мы – коллектив единомышленников, идем к намеченной цели. И эта цель ни у кого из нас не вызывает сомнений. Оливия Монтейро провозгласила курс на социалистическое развитие, и в этом я ее полностью поддерживаю. А с господином Попандуро побеседуйте лично, не могу говорить за него».
Корреспондент допытывался: что он чувствовал, когда получал в Кремле орден Дружбы народов из рук самого генсека КПСС?
«Не поверите: гордость, – улыбаясь, отвечал Гортес. – А вы сейчас о чем подумали?»
Корреспондент выглядел смущенным, но продолжал «допрос». Что по поводу мятежников Альбы, набирающих силу и ползучим образом захватывающих новые провинции?
«Больше не захватят, – отвечал Гортес не моргнув глазом. – Наша армия становится сильнее, со дня на день мы начнем контрнаступление, и этим вшивым наемникам не поздоровится».
«Вы получили советское вооружение? Данная информация, в общем-то, не секрет. Стрелковое оружие, пулеметы, гранатометы, включая АГС-17, переносные зенитные комплексы „Стрела“, автомобильную технику. Скажите, планируется ли использовать в боестолкновениях советских военных?»
«Да боже упаси, – на этот раз Гортес говорил искренне, – ни один советский солдат не примет участия в боевых действиях. Это просто несерьезно. У нас хватает своих людей, готовых защищать свободу. Советские инструкторы по линии посольства, разумеется, присутствуют, это глупо отрицать, но занимаются исключительно обучением будущих солдат молодой республики, учат обращаться с новыми видами вооружения. А что нам прикажете делать, господа хорошие? Республика должна защищаться».
«Прокомментируйте слухи о том, что Советский Союз собирается разместить в Гвадаларе ракеты с ядерными боеголовками и направить их на Соединенные Штаты».
Генерал засмеялся – легко и непринужденно, и смеялся долго. Потом обрел серьезный вид и спросил:
«Такого комментария недостаточно? А если серьезно, то чем грандиознее ложь, тем охотнее люди в нее верят. Слухи распространяются Соединенными Штатами, и у них это неплохо получается. Нет и еще раз нет. Советский Союз не планирует размещать в Гвадаларе ядерное оружие. И мы на это никогда не пойдем».
«Вас не смущает, что жизнь в Гвадаларе с каждым месяцем ухудшается?»
«А вас не смущает, что средств, выделяемых Конгрессом США на подрыв экономики Гвадалара, с каждым месяцем становится больше? – парировал генерал. – Нашу экономику сознательно разрушают, вводят санкции, незаконно разрывают действующие контракты, вводят непомерные пошлины на экспортируемую из страны нефть. И таких примеров я могу привести десятки…»
Вадим выключил телевизор, задумался. Страна переживала затяжной экономический кризис. Страна была расколота, реформы буксовали. Реформаторы искренне пытались улучшить положение простых людей. Но ситуация катастрофически ухудшалась. В Гвадалар перестали ввозить станки и оборудование, колесную технику. Банки США отказывались выдавать кредиты правительству Монтейро. Иностранные компании сворачивали деятельность на территории Гвадалара. Местные бизнесмены выводили деньги за рубеж. Угрожающе рос дефицит бюджета. Предприятия закрывались, людей выбрасывали на улицу. И со всенародной поддержкой у госпожи Монтейро было слабовато. Скрытно действовала оппозиция, переманивала к себе людей, оплачивала митинги и акции протеста. Земли у латифундистов экспроприировались медленно, происходили самовольные захваты пахотных угодий, что только усиливало неразбериху и не способствовало росту урожая. Скот перегоняли в Гондурас, в Коста-Рику, а если не было такой возможности, отправляли на бойню. В финансовой сфере тоже царил бардак. Богатые гвадаларцы закрывали счета, переводили сбережения в доллары. Национализация проходила медленно – через саботаж. Лихорадило угольные шахты, предприятия по разработке серебра. Социальная политика тоже буксовала – медицина и образование не становились доступными. Страна переживала тяжелый спад во всех областях экономики и общественной жизни, народ озлоблялся, многие уже не верили в социализм. Ситуация усугублялась происками американских шпионов и их наймитов. Еще одно ориентированное на социализм государство под боком у «дяди Сэма» было как кость в горле…
К ночи стало прохладнее, но сон как отрезало. Запутанными переходами Вадим спустился на первый этаж. Там не было ни консьержа, ни вахтера. Дверь на улицу открывалась без скрипа. Дул прохладный ветерок – просто облегчение для уморенного жарой организма. Фонарь освещал охапки зелени в радиусе нескольких метров – дальше все сжирал мрак. Он шел по дорожке – та едва вырисовывалась под ногами. В траве поскрипывали насекомые. Глаза привыкли, очертился силуэт скамьи. Он курил, вглядываясь во тьму. Мысли работали в правильном направлении, но пользы не приносили. «Мохнатое животное» – не гипотеза, не вымысел людей с воспаленным воображением. Крот есть, и на девяносто процентов это дипломат. Если кто-то другой, то должен иметь сообщника дипломата. А это сложно. Псевдоним крота – Самаэль, это сообщил источник в Лэнгли. Всплывали какие-то отрывочные знания из ненужных советскому человеку областей. Самаэль, Абигор, Крампус, Люцифер… Теплая компания. Цинично и откровенно. Самаэль – начальник демонов (нечто вроде командира отделения), разрушительная сила и ангел смерти, находится в вечном противостоянии с архангелом Михаилом – который, разумеется, на светлой стороне. Бестелесные духи, ведущие непримиримую и бесконечную борьбу. За что же тебя, мужик, одарили таким имечком? Или… ты не мужик? Люцифер – из той же области, в бытность Ангелом Света, низвергнутый Богом в пропасть ада, ставший впоследствии Сатаной. Так нечего было путч затевать, Создатель этого не любит. Самаэль – из той же когорты, когда-то был хорошим парнем, да, видимо, порядки в небесах не устроили, пошел за старшим товарищем в надежде скинуть верховную власть…
