— Пожалуйста! — Мистер Робишо уже чуть не плакал. — Мои внучки меня уважают.

— Господи ты боже мой! — вздохнул сержант. — Сначала он пытается мальчика с мамой арестовать, потом чьего-то дедулю притаскивает. Пошел отсюда к чертовой матери, Манкузо, и деда с собой забирай. Хочешь подозрительных субъектов задерживать? Ты у нас будешь это делать.

— Есть, сэр, — слабо отозвался Манкузо, уводя рыдающего старика.

— Ууу-иии! — из уединенности дымного облака раздался голос Джоунза.

Сумерки оседали вокруг бара «Ночь Утех». Коньячная улица снаружи начала освещаться. Перемигивались неоновые вывески, отражаясь в мостовых, смоченных легкой моросью, опадавшей уже некоторое время. Таксомоторы, привозившие первых вечерних клиентов — туристов со Среднего Запада и участников конвенций, — слегка пошлепывали шинами в холодных сумерках.

Теперь в «Ночи Утех» сидело еще несколько клиентов: мужчина, водивший пальцем по формуляру скачек, унылая блондинка, казалось, неким образом связанная с этим баром, и элегантно одетый молодой человек, куривший один за другим «Сэлемы» и пивший замороженные дайкири большими глотками.

— Игнациус, может, пойдем уже, а? — спросила миссис Райлли и рыгнула.

— Чего-о? — проревел Игнациус. — Мы должны пребывать здесь и стать свидетелями разложения. Оно уже начинает проникать сюда.

Элегантный молодой человек от неожиданности выплеснул свой дайкири на бутылочно-зеленый бархатный пиджак.

— Эй, бармен! — позвала миссис Райлли. — Несите тряпку. Один клиент у вас тут замарался.

— Да все в полном порядке, дорогуша, — зло ответил молодой человек. Он покосился на Игнациуса и его мать, изогнув дугой бровь. — Я, видимо, просто не в тот бар зашел.

— Не нужно так реагирывать, голубчик, — посоветовала ему миссис Райлли. — Чего это вы пьете там такое? Похоже на ананасный снежок.

— Если бы я даже описал вам его в красках, сомневаюсь, что вы бы поняли.

— Вы как смеете разговаривать в таком тоне с моей дорогой, любимой мамочкой?

— Ох, да потише ты, громила! — рявкнул в ответ молодой человек. — Ты на пиджак мой посмотри.

— Он абсолютно гротеск о в.

— Ладно, ладно вам. Давайте останемся друзьями, — произнесла миссис Райлли сквозь пену, осевшую на губах. — У нас и без этого и бомбов, и прочей пакости навалом.

— А вашего сына, кажется, приводит в восторг их сбрасывать, я должен заметить.

— Ладно вам. Тут мы в таком месте сидим, где всем повеселиться не грех. — Миссис Райлли улыбнулась молодому человеку. — Давай я тебе еще выпить куплю, малыш, за тот, что ты разлил. А сама, наверно, себе еще «Дикси» возьму.

— Да нет, мне в самом деле пора бежать, — вздохнул молодой человек. — Но все равно спасибо.

— Это в такой-то вечер? — спросила миссис Райлли. — Ох, да не обращай ты внимания, Игнациус мой еще и не того скажет. Оставайся, да спенктанкль посмотришь, а?

Молодой человек закатил глаза к небесам.

— Ага, — нарушила молчание блондинка. — Кой-какой попки да сисек увидишь.

— Мамаша, — холодно промолвил Игнациус. — Я в самом деле полагаю, что вы поощряете этих абсурдных людишек.

— Так это же ж ты остаться хотел, Игнациус.

— Да, хотел — как наблюдатель. Я не особо стремлюсь с ними общаться.

— Дуся, сказать по правде, так я сегодня больше уже не могу эту твою историю про автобус слушать. Ты мне же ее уже ж четыре раза рассказал, как мы тут сели.

Игнациуса это задело.

— Я едва ли подозревал, что наскучил вам. В конечном итоге, та автобусная поездка была одним из наиболее решающих переживаний в моей жизни. Как мать вас должны интересовать травмы, определившие мое мировоззрение.

— А чего там у тебя с автобусом-то было? — заинтересовалась блондинка, пересаживаясь поближе к Игнациусу. — Меня Дарл и на зовут. Мне нравятся хорошие истории. В твоей перчику есть?

Бармен грохнул пивом и дайкири о стойку как раз в тот момент, когда автобус отчалил в свой водоворот приключений.

— Вот, чистый стакан возьмите, — рявкнул он миссис Райлли.

— Нет, ну как любезно. Эй, Игнациус, а мне чистенький стакан дали.

Но сыну ее было не до того: его слишком поглотило свое прибытие в Батон-Руж.

— А знаете, голубчик, — обратилась миссис Райлли к молодому человеку, — мы же с мальчиком моим сегодня в историю попали. Полиция его арессовать хотела.

— Ох ты ж. Полицейские такие упертые всегда, правда?

— Да-а, а ведь Игнациус и магистерскую степень получил, и все остальное.

— Так что ж он, во имя всего святого, натворил?

— Ничего. Стоял и ждал свою бедную дорогую мамочку.

— Наряд у него несколько… странноват. Я, как вошел, сразу подумал: он тут— какой-нибудь артист, хотя природы его выступлений и вообразить себе не пытался.

— Да я уж говорю ему, говорю про одёжу, а он не слушает. — Миссис Райлли бросила взгляд на кокетку фланелевой рубашки сына и волосы, обкудрявившие его затылок. — А на вас костюмчик-то хорошенький такой.

— Ах, этот? — переспросил молодой человек, ощупывая свой бархатный рукав. — Не стану от вас скрывать — он стоил мне целого состояния. Я отыскал его в дорогом маленьком магазинчике в Деревне.

— Не похожи вы на деревенского, я погляжу.

— Господи, — вздохнул молодой человек и поджег «Сэлем» могучим щелчком зажигалки. — Я имел в виду Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке, дорогуша. Кстати, где вы такую шляпку себе отхватили? Фантастично!

— Ой, Боже-Сусе, да у меня ж она с тех пор, как Игнациус к первому причастию пошел.

— А не думали ее продать?

— Это чего ж ради?

— Я, видите ли, комиссионной одеждой торгую. Я вам за нее десять долларов дам.

— Ой, да ладно вам. Вот за это?

— Пятнадцать?

— В самом деле? — Миссис Райлли отделила шляпку от головы. — Конечно, голубчик.

Молодой человек раскрыл бумажник и вручил миссис Райлли три бумажки по пять долларов. Опустошив свой бокал с дайкири, он встал и сказал:

— Вот теперь мне действительно пора бежать.

— Так скоро?

— Знакомство с вами было совершенно восхитительным.

— Вы там потише, смотрите, на холоде, да в сырости.

Молодой человек улыбнулся, аккуратно разместил шляпку у себя под шинелью и вышел из бара.

— Радарное патрулирование, — между тем повествовал Игнациус Дарлине, — очевидно, достаточно защищено от дурака. Повидимому, мой таксист и я оставляли на их экране след маленькими точками от самого Батон-Ружа.

— Так ты и на экран попал, — зевнула Дарлина. — Подумать только.

— Игнациус, нам пора, — вмешалась миссис Райлли. — У меня уже в животе урчит.

Она повернулась и сбросила свою бутылку из-под пива на пол, где та и разлетелась фонтаном коричневых зубастых стеклышек.

— Мамаша, вы что — мне сцену устраиваете? — раздраженно осведомился Игнациус. — Неужели вы не видите, что мисс Дарлина и я разговариваем? У вас же с собой есть кексы. Вот и жуйте их. Вы вечно жалуетесь, что никогда никуда не выходите. Полагаю, вы должны наслаждаться вечерним городом.

Игнациус вернулся к радару, поэтому миссис Райлли залезла в одну из коробок и съела шоколадный кексик.

— Хотите? — предложила она бармену. — Миленькие такие. У меня и славные винные кэксики тоже есть.

Бармен сделал вид, будто ищет что-то у себя на полках.

— Я уже носом чую винные кексики, — вскричала вдруг Дарлина, глядя мимо Игнациуса.

— А и возьми, голубушка, — протянула ей выпечку миссис Райлли.

— Я, наверное, тоже один скушаю, — сказал Игнациус. — Могу себе вообразить, вкус у них довольно неплох — особенно с бренди.

Миссис Райлли разложила коробку на стойке. Даже мужчина с формуляром согласился взять миндальный.

— Вы где такие славные винные кексы брали, дама? — спросила миссис Райлли Дарлина. — Хорошие и сочные.

— А вон там, у Холмса, голубушка. У них хороший выбор. Много разнобразия.

— Они довольно вкусны, — снизошел Игнациус, запуская свой вялый розовый язык в усы в поисках крошек. — Я, вероятно, один-другой миндальный еще съем. А кокосовые я всегда считал питательными кормами.