Как же убого их бытовое прозябание, подумал мистер Леви. Эта женщина явно держит сына под каблуком.

— Но я и говорю правду, — возмутился Игнациус.

— Дайте-ка, я погляжу на это письмо, мистер Леви.

— Не предъявляйте его ей. Она умеет читать довольно-таки кошмарно. Оно повергнет ее в смятение на несколько дней.

Миссис Райлли стукнула сына сумочкой в висок.

— Вы опять за свое? — вскричал Игнациус.

— Не бейте его, — вмешался мистер Леви. Вся голова этого ненормального и так уже забинтована. От насилия за ограждением профессионального ринга мистера Леви тошнило. Дурачок Райлли и без того представлял собой жалкое зрелище. Мать спуталась с каким-то стариком, пьет, сын ей мешает. Полиция ее уже на карандаш взяла. Наверное, если у дурачка что-то и было в жизни — то эта собака. Иногда чтобы рассмотреть человека по-настоящему, нужно увидеть его в естественной среде. Райлли по-своему был весьма заинтересован в «Штанах Леви». И теперь мистеру Леви стало жаль, что он его уволил. Дурачок так гордился своей работой в компании. — Оставьте его в покое, миссис Райлли. Мы сами во всем разберемся.

— Помогите же мне, сэр, — пролепетал Игнациус, театрально хватаясь за лацканы спортивного пиджака мистера Леви. — Одной Фортуне ведомо, что мамаша со мной сделает. Мне слишком хорошо известна вся ее сомнительная деятельность. Меня следует ликвидировать. Вы не думали побеседовать с этой женщиной Трикси? Она знает больше, чем вы подозреваете.

— То же самое говорит мне и моя супруга, но я никогда ей не верил. В конечном итоге, мисс Трикси слишком стара. Она даже список покупок составить не сможет.

— Старая? — спросила миссис Райлли. — Игнациус! Ты ж мне говорил, что так девчоночку хорошенькую звали, которая в «Штанах Леви» работает. Ты ж мне говорил, что вы друг другу ндравитесь. А счас я узнаю, что она бабуся, да ищщо и писать не умеет. Игнациус!

Тут все гораздо прискорбнее, чем мистер Леви думал в начале. Бедный дурачок пытался убедить мамашу, что у него есть подружка.

— Я вас умоляю, — прошептал Игнациус мистеру Леви. — Зайдите ко мне в комнату. Я должен вам кое-что показать.

— Ни верьте ни единому его слову, — крикнула им вслед миссис Райлли, когда Игнациус втаскивал мистера Леви в свои затхлые хоромы.

— А вы оставьте его в покое, — с излишней жесткостью отвечал ей мистер Леви. Эта Райлли ни единого шанса сыну не дает. Ничем не лучше его супруги. Не удивительно, что Райлли — такая развалина.

Потом дверь за ними закрылась, и мистер Леви неожиданно ощутил подступившую тошноту. В спальне воняло спитой заваркой, и этот запах напомнил ему о чайнике, вечно стоявшем под рукой у Леона Леви, о фарфоровом чайнике с нежными трещинками, дно которого постоянно закрывал осадок прокипяченных чаинок. Он подошел к окну и приотворил ставень, однако снаружи его глаза встретились со взглядом мисс Энни — та подсматривала в щелочку своего окна. Мистер Леви отвернулся от окна и увидел, что Игнациус ищет что-то в большой конторской папке.

— Вот они, — сказал он. — Вот заметки, которые я набросал, работая в вашей компании. Они докажут вам, что я любил «Штаны Леви» больше самой жизни и каждый сознательный свой час посвящал рассмотрению способов, как помочь вашей организации. И часто в ночи видения приходили ко мне. Фантомы «Штанов Леви» достославно проносились в моей сонной душе. Я ни за что не стал бы писать подобного письма. Я любил «Штаны Леви». Вот прочтите это, сэр.

Мистер Леви взял папку и прочел строчку, в которую упирался жирный палец Райлли: «Сегодня на контору нашу, наконец, снизошла благодать в лице господина нашего и хозяина мистера Г.Леви. Если быть до конца честным, я обнаружил его довольно беспечным и равнодушным.» Палец скользнул на пару строк ниже. «Со временем он осознает всю мою преданность его фирме, всю мою увлеченность делом. Пример мой, в свою очередь, может снова привести его к вере в „Штаны Леви“.» Указующий перст ткнулся в следующий абзац. «Ла Трикси по-прежнему помалкивает, доказывая тем самым, что она гораздо мудрее, чем я полагал. Я подозреваю, что женщине этой известно очень многое, и что апатия ее — лишь фасад ее кажущегося презрения к „Штанам Леви“. Понимать ее становится легче, когда она заговаривает о пенсии.»

— Вот мои доказательства, сэр, — сказал Игнациус, выхватывая папку из рук мистера Леви. — Допросите эту старую клячу. Сенильность ее — не более, чем личина. Такова ее защита от работы и самой компании. В действительности, она терпеть не может «Штаны Леви» за то, что ей не дают пенсии. И кто может бросить в нее за это камень? Множество раз, когда мы оставались с нею наедине, она часами лепетала про то, как собирается «посчитаться» со «Штанами Леви». Ее ненависть проявлялась в форме ядовитых нападок на структуру вашей корпорации.

Мистер Леви попытался взвесить все свидетельства. Он знал, что Райлли компания по-настоящему нравилась; это он наблюдал в конторе, об этом ему сказала соседка, то же самое он только что прочел. Трикси, с другой стороны, компания не нравилась. Несмотря на то, что и его супруга, и этот дурачок утверждали, что ее старческий маразм — сплошное притворство, он сомневался, что она смогла бы написать такое письмо. Теперь же ему следовало как можно скорее выбраться из клаустрофобии этой спальни, пока его не вывернуло наизнанку на все эти блокноты, устилавшие пол. Когда мистер Райлли стоял рядом, тыча пальцем в свои записи, вонь была ошеломляющей. Он уже нащупывал дверную ручку, когда дурачок Райлли кинулся на дверь всем телом.

— Вы должны мне поверить, — выдохнул он. — У потаскухи Трикси навязчивая идея насчет индюшки или ветчины. Или ростбифа — не припоминаю. Временами мания становилась довольно свирепой и запутанной. Она клялась отомстить за то, что ее вовремя не отправили на пенсию. Враждебность ее переполняла через край.

Мистер Леви слегка оттеснил его в сторону и выбрался в прихожую, где его, как швейцар, поджидала свекольноволосая мамочка.

— Благодарю вас, миссис Райлли, — сказал мистер Леви. Быстрей бы уехать из этого затхлой будки, где разбиваются сердца. — Если вы мне понадобитесь еще, я вам позвоню.

— Это он вам еще понадобится, — выкрикнула ему вслед миссис Райлли, когда он уже сбегал по ступенькам во дворик. — Чтобы там ни было, это Игнациус сделал.

Она кричала что-то еще, но рев мотора заглушил ее слова. Синий дым выхлопа окутал подбитый «плимут», и мистер Леви исчез.

— Добился свойво, да? — выговаривала тем временем миссис Райлли Игнациусу, схватив его за белый халат. — Вот теперь уж точно свалилось на нашу голову, мальчик. Знаешь, что они могут тебе сделать за подложку? Тебя в турьму посодют. Этого бедненького человека на пицот тыщ долларов оштрахуют. Допрыгался, Игнациус? Теперь уж точно свалилось.

— Я вас умоляю, — слабо отозвался Игнациус. Его бледная кожа становилась тускло-белой с серым отливом. Теперь ему было по-настоящему дурно. Клапан его выполнял одновременно несколько маневров, превосходивших по неистовству и оригинальности все, что ему доводилось делать прежде. — Я же говорил вам, что все так и будет, когда устраивался на работу.

Мистер Леви выбрал кратчайший путь к пристани «Улица Желанья». Он промчался по Наполеону к эстакаде над Широкой и выехал на скоростную трассу; его подхлестывало чувство, служившее отдаленной, но вместе с тем узнаваемой версией решимости. Если ненависть в самом деле заставила мисс Трикси написать это письмо, то вся ответственность за дело Абельмана лежит на миссис Леви. Могла ли мисс Трикси действительно написать нечто столь разумное? Мистер Леви надеялся, что могла. Он быстро проехал по кварталу, где она жила, мимо промелькнули бары и вывески «ВАРЕНЫЕ ЛАНГУСТЫ» и «УСТРИЦЫ В СКОРЛУПЕ», торчавшие отовсюду. Уже в доме он поднялся по следу из обрывков к бурой двери. Постучал, и миссис Леви открыла со словами:

— Поглядите, кто вернулся. Гроза идеалистов. Ты распутал свое дело?

— Возможно.

— А вот теперь ты заговорил как Гэри Купер. Вместо ответа — одно слово. Шериф Гэри Леви. — Она подровняла ногтями выбившуюся из строя аквамариновую ресницу. — Ну, тогда пойдем. Трикси поглощает печенье. Меня уже тошнит.