Критики саентологии упускают из вида одну вещь. Они заняты структурой церкви и не учитывают положительных сторон ее философии. Но даже те из них, кто уделяет внимание философии, порой не осознают, что изучение философии и буквальное понимание текстов – понятия несовместимые. Использование отдельных отрывков из работ Хаббарда, их цитирование без учета взаимосвязи служит, конечно же, только одной цели – представить самого Хаббарда в негативном свете, и позволяет при этом не замечать его главных идей. Саентология разрабатывалась с целью оказать помощь человеку. Однако нападкам подвергается без разбора все, что хоть как-то связано с именем Л. Рона Хаббарда. Вопрос о том, а не содержится ли в этой философии хоть искорка правды, чаще всего игнорируется. Но знатокам и просто людям, применяющим данную философию, ясно, что саентология, если ее правильно применять, может способствовать выживанию человечества.

Мы все знаем, что критиковать легко. Основное внимание критики сосредотачивается на отрицательных моментах, которые, к сожалению, оказываются не лучшим подспорьем в понимании предмета. Нужно провести четкую разграничительную линию между саентологией как точной наукой и мнением самого Хаббарда. Сам он придавал очень большое значение этому отличию. В его книгах, лекциях и докладах можно найти множество негативных высказываний о психиатрии, правительствах, о тех, кто его критиковал. Его инструктивные письма и исполнительные директивы, имеющиеся в распоряжении саентологической церкви, содержат указания и высказывания, которые сложно оценить однозначно. Некоторые его письменные инструкции вызывают справедливое возмущение. Поэтому, ясно понимая разницу между наукой и личным мнением, сторонники Хаббарда в организациях "Свободной зоны" рассматривают его труды преимущественно через призму философии.

Вот короткая цитата из вводного доклада Хаббарда, которым он открыл в 1952 году цикл своих лекций в Филадельфии:

"Итак, я не прошу Вас рассматривать эту область с моей точки зрения. Существует два предмета, о которых я сегодня буду говорить… Есть саентология, точная наука… А еще есть мнение Хаббарда в отношении данной науки. А у меня, друзья, как и у любого человека, может быть свое собственное, личное мнение. Иногда Вам следует просто слушать меня. Но это уже нечто другое. Вы без труда можете определить, когда я начинаю высказывать свое личное мнение. Обсудите его, оцените и решите для себя, принять или отказаться от него. В действительности, оно не имеет ничего общего с саентологией".

Философия, если подойти к предмету обобщенно, имеет ценность лишь постольку, поскольку ее можно применить на практике. Философия, которую нельзя использовать, склонна способствовать созданию рабов – обычно ее навязывают людям. В этом случае реальное знание подменяется верой. Если поближе познакомиться с философией саентологии, можно увидеть, что любую из ее составных частей можно проверить на практике. С ней можно работать. Ее можно самостоятельно наблюдать и познавать.

Хаббард очень рано понял, что студенты, изучающие саентологию, пытаются сделать из него некий авторитет, не проводя самостоятельного анализа выдвинутых им философских положений, считая, что-то, что сказал Хаббард – верно и не подлежит сомнению. Во многих своих лекциях и книгах он постоянно указывал на то, что к каждому высказыванию или утверждению необходимо подходить критически, вне зависимости от того, носят ли они научный или философский характер. Учащиеся должны постоянно подвергать сомнению изучаемый предмет, исследовать его. Они должны быть в состоянии увидеть суть высказываний. Не достаточно только того, что преподаватель или профессор заявит об их существовании. Каждый обучающийся должен самостоятельно установить, верно ли заявление, и только после этого сделать его частью своего духовного богатства.

Хаббард пытался объяснить своим студентам, что важность того или иного высказывания состоит не столько в том, что его сделал авторитетный человек, сколько в том, ценно ли оно с точки зрения практики. Важность информации определяется в процессе ее проверки и оценки. Любое данное, единичная информация, может быть разумно оценено только в сравнении с другими данными. Масштаб и ценность любого высказывания можно определить, задав вопрос, какое количество другой информации может быть объяснено с его помощью. Тем самым появляется возможность найти наиважнейшие данные или наивысшую истину – то, что объясняет и идентифицирует все знания человека о материальной вселенной. Глобальная задача философии и науки – найти подобную высшую истину.

В этой связи Хаббард упоминал об индуктивной и дедуктивной логике как о методах мышления [56]. Индуктивный метод пытается на основе одного отдельно взятого данного сделать выводы относительно целого, состоящего из множества частей, в то время как дедуктивный метод мышления на основе всей совокупности имеющихся в распоряжении данных делает выводы о конкретной отдельной части. Оба вида мышления являются крайностями и дают приемлемые результаты только в разумном сочетании.

Но может быть, в этой вселенной не существует ничего подобного "наивысшей истине", которая была бы в состоянии объяснить все другие предметы и явления? Многие философы потратили всю свою жизнь на поиски этой одной, главной правды. Многие из них зашли в тупик, отдав все свои силы и здоровье в стремлении найти ее.

История свидетельствует, что человек склонен оценивать информацию до какого-то предела, а затем, натолкнувшись на временную границу своего знания, приписывать остаток Богу как "высшей инстанции". Всю эту "непознаваемую" информацию пытаются объяснить Богом и тем самым создают "высшую правду". Но чтобы ввести данную "правду" в систему отношений и сравнений, и чтобы иметь действительное представление о Боге, поневоле приходится привлекать черта – в качестве величины, с которой можно сравнивать.

Если бы в нашей науке и философии было нечто, подобное "высшей правде", правде, объясняющей все остальное, то следовало бы задать вопрос, а не заменило бы знание данной правды всю нашу вселенную, пусть даже чисто теоретически. Абсолютная правда содержала бы в себе всю другую информацию. Эта правда не выжила бы в наших условиях, поскольку ей не нужно было бы выживать. Ей не нужно было бы доказывать способность к выживанию, поскольку невозможно было бы не выжить. Для этой правды не было бы окружения, в котором она демонстрировала бы свою живучесть. С абсолютной правдой "игра" была бы невозможна. С одной стороны, отсутствовала бы конкуренция, при которой она могла бы вступать в сравнение, а с другой стороны – отсутствовала бы опасность, необходимая для выживания.

Вселенная, в которой мы живем, полна противоречий. Набор противоположных понятий, вроде плюс – минус, выживание – гибель, добрый – злой. Бог – черт, бесконечен. Очевидно, жизнь ведет свою игру где-то между этими крайностями. Если бы одно из этих противоречий взяло верх, то чисто теоретически это означало бы конец.

Говорят, "правда разрешает любые проблемы". Может быть, в этом-то и кроется причина, почему правду не любят? Является ли она инструментом власти? Или она – нечто подобное святому Граалю? Господствует ли в этой вселенной тот, кто контролирует эту правду? Живя "по правде", люди уже успели пережить множество разочарований. Соблазн не поддаться при обращении с этой правдой диктаторским замашкам не всем под силу.

В ходе развития дианетики и саентологии Хаббард пытался выкристаллизовать правду, которой подчиняется развитие всей Вселенной. Он называл это "статикой". Она не имеет длины волны, не обладает энергией, у нее нет веса и положения в пространстве и времени; однако ей присуща способность творить [57]. Статика является творцом вселенной. В последующем мы остановимся на этом подробнее.