Вскочив с кровати, Лейси распахнула дверцы шкафа.

– Нет, это уже слишком! Этого я не перенесу! – Юбка и свитер обнаружились там, где их аккуратно повесил Майкл. Сапожки стояли на дне гардероба. – Впрочем, мне следовало догадаться, что ты все равно вышвырнешь меня с работы. Разве можно положиться на твое слово? – Она бросила «Лондонский туман» на кровать. – Ты сумасшедший, если думаешь, будто я соглашусь весь день валяться в чем мать родила, делать маникюр, уплетать шоколадки, уткнувшись в телевизор, и дожидаться, когда ты придешь с работы…

– Достаточно! – рыкнул он, садясь.

– …чтобы использовать меня? – Лейси была так уязвлена его «предложением», что схватила первое подвернувшееся под руку – зеленую туфлю – и швырнула в Майкла. И тотчас же в ужасе замерла, когда та угодила ему прямо в лоб. Майкл даже не поморщился.

– Держи себя в руках! – прорычал он, вскакивая с кровати и бросая на нее яростный взгляд.

– Ты испорченный, безнравственный тип! – вопила Лейси. – Это ведь ты подъехал ко мне со своими грязными предложениями, ты уже забыл? Это ты настоял, чтобы я улеглась с тобой в постель за деньги… Э-э-эх! — Натянув серую твидовую юбку, Лейси застегнула ее на талии. – Надеюсь, ты удовлетворен тем, что получил сегодня утром! Тебе пришлось всего-навсего оплатить мой обед!

– Ты не надела белье, – стальным голосом произнес он.

– А я и не собираюсь! – вспылила Лейси. – Я же шлюха, ты разве забыл? Ты даже приставил ко мне детектива, чтобы тот следил за каждым моим шагом! Ага, ага, ага?! – глумилась Лейси, размахивая перед ним подолом юбки.

– Боже мой! – Майкл соскочил с кровати, оглядываясь в поисках ее белья. На глаза ему попались зеленые бикини, валявшиеся на полу. – Надень же что-нибудь под юбку, или, спаси меня Господь, я тебя удушу! – хрипло заорал он.

– Не смей меня даже пальцем тронуть! – вопила Лейси, пятясь назад. Потом вызывающе подняла голову и выпалила: – Если хочешь, чтобы я надела белье, то заплати мне за это. – Она протянула руку с растопыренными пальцами. – Плати мне, Майкл Эскевария! Поговорим на твоем языке! – Вне себя от ярости, она начала загибать пальцы: – Пятьдесят долларов за бикини, семьдесят пять за бюстгальтер. Итого сто двадцать пять наличными, никаких вычетов, пото… – Голос ее понизился до шепота и стих.

Ибо в эту минуту у нее все поплыло перед глазами: Лейси осознала, что осмелилась зайти в разговоре с Майклом Эскевария слишком далеко – и до сих пор цела.

Но тут он изумил ее еще больше. Овладев собой, Майкл выпрямился, сделал глубокий вдох и сдавленным голосом произнес:

– Все, что пожелаешь, Лейси. Как только ты наденешь белье.

Лейси с опаской взяла из его рук зеленые бикини. Майкл проследил, как она продевает в них одну за другой ноги и натягивает на себя. Потом пару секунд молча смотрел на нее и сказал:

– Ладно, пойду достану бумажник.

По решительному выражению его лица Лейси поняла, что слишком увлеклась. Ну почему, стоит им оказаться рядом, как все идет наперекосяк? Майкл вынуждает ее совершать самые безрассудные, необъяснимые поступки, а раздразнить его проще простого – все равно что помахать красной тряпкой перед мордой быка. Разумеется, решила Лейси, вовсе не ее вина, что он абсолютно закоснелый, лишенный чувства юмора самодур.

Майкл поднял смокинг с кресла, достал бумажник и вытащил оттуда горсть банкнот.

– Все случившееся в Талсе – сплошное недоразумение, – начала Лейси, переходя к обороне. – Ты можешь меня, наконец, выслушать? В баре я лишь пыталась отшить недомерка-зануду, а ты подслушал мои слова и заставил пойти с тобой, а я испугалась, что кто-нибудь подумает, что все это всерьез, и запаниковала.

Положив смокинг обратно в кресло, Майкл мрачно бросил:

– Лейси, это совершенно неважно.

– Нет, это важно! Послушай, Майкл, в баре я просто пошутила. – Видя его хмурое лицо, Лейси приободрилась. – А теперь ты решил, что я достаточно хороша, чтобы стать твоей содержанкой, жить в шикарной квартире на Истсайде? Не знаю, Майкл, по-моему, тебе этого даже не понять, я готова поклясться, что тебе не понять, – кипятилась она. – Ты с головой ушел в биржевые игры, упиваясь деньгами и властью, и потому…

– Не хочу ничего слышать, – взревел Майкл. – Я же говорил, это совершенно неважно!

Как только он снова двинулся к ней, Лейси прикусила губу. Она имела полное право упрекать его, ведь он только что пытался лишить ее работы в журнале, а взамен предложил унизительное, даже оскорбительное положение содержанки. Слова Лейси о том, что он испорченный, безнравственный тип, – истинная правда. Но когда он шел к ней с другого конца комнаты, представляя собой воплощение гнева и ярости, она осознала, что благоразумнее прекратить спор.

Лейси вовремя зажала ладонью рот.

– Какого черта?! – проскрежетал он, остановившись в полушаге от нее и сжав деньги в кулаке. – Ты что, снова остришь?

Лейси хотела отвести взгляд, но не смогла. Майкл так прекрасен, даже когда старается казаться хуже, чем он есть на самом деле!

– Ты такой чудак, – пролепетала Лейси. Плечи ее затряслись от смеха. А когда он встал и сердито уставился на нее, Лейси уже не могла сдерживаться. – Всякий другой тотчас же понял бы, что я не… я не… полторы тысячи за ночь… я не ш… шлю… шлю… ха!

Не в силах себя сдержать, Лейси повалилась на край кровати, хохоча до слез. Наконец смогла с трудом выговорить:

– Мне надо домой. – А ведь у нее с собой нет даже денег на такси. – Ох, не могу! Это… ты… ох, тебе бы надо было увидеть собственное… лицо!

– Проклятье! – уставился на нее Майкл. – Ты что, совсем с ума сошла? Клянусь Господом, Лейси, порой мне кажется, что у тебя не все в порядке с психикой!

Лейси от души хохотала, держась обеими руками за живот. Бедный Майкл Эскевария! Неудивительно, что она была так нужна ему! У него странным образом совершенно отсутствовало всякое чувство юмора.

– Хорошо, – буркнул он и, не оборачиваясь, пошел к двери. – Я позвоню и вызову машину.

В понедельник Лейси переписала статью о новой коллекции одежды братьев Фишман, которую Ирвинг Фишман переименовал в «Пламенную королеву диско» после сенсационного дебюта в сгоревшем танцзале «Зебра». Статью, озаглавленную «Суперэкстравагантный триумф» включили в январский номер «Каприза», отставив только материал о новых джинсах-бананах одного из ведущих домов спортивной одежды.

Когда Лейси наконец оправилась от потрясения при вести, что статья пойдет в набор, она не сразу направилась к главному редактору Глории Фарнхэм.

Совершенно очевидно, Глория не знала, что дни Лейси в «Капризе» сочтены. Вероятно, все застопорилось лишь из-за отдела кадров, по уши увязшего в бумажной волоките. Похоже, его работники затеряли приказ.

– «Пэнти пэнтс джинс» это придется не по вкусу, Стейси, дорогуша, – сказала главный редактор Глория Фарнхэм, даже не пытаясь прислушаться к словам Лейси. – «Пэнти» – еще и один из наших крупнейших рекламодателей… Наверно, они на полгода откажутся от рекламы и направят сэкономленные деньги в «Мадемуазель». Но я ничего не могла поделать, дружочек, статья великолепна! Кроме того, «Пэнти» не собирается показывать датчменовские брезентовые бриджи в весенней коллекции – это провал. Нет, сладкая моя, запускаем «Суперэкстравагантность», тут не приходится сомневаться. Кроме того, там масса интересных подробностей о пожаре, не то что в газетах. Определенно, это просто сенсация!

– Но это ведь самая первая моя статья, – застонала Лейси, пытаясь поделикатнее подойти к вопросу об увольнении. – Статья о «Пламенной королеве диско» чересчур запоздала – она будет опубликована почти через два месяца после происшедшего. Ее вполне можно поместить в конце номера. Мне кажется, никто из младших…

– Глупышка Стейси! – воскликнула главный редактор. – Еще ни один человек не заходил ко мне с требованием отменить свой звездный час. Подумать только! В начале номера, да еще и передовицей! Ты чересчур скромна. Это мне очень по душе, честное слово!