Вздохнув, я задрал голову к потолку. На нем тоже были красивое составленные дощечки, покрытые узорами. Диана зверски упоролась по этому дому. Неужели ей больше нечего было делать?

— Знаете, — пробубнил я, не отводя глаз от потолка, — Мне очень хочется сказать, что хорошего обычно бывает лишь понемножку. Очень уж надоело трепаться. Но раз такая оказия… я хочу стул.

Одна читающая Дианель, вторая напряженно и растерянно смотрящая то на меня, то на батю. Девушки, переглядывающиеся, молчаливые. Напряженные. Черт побери, я хочу знать магию, которая может столько женщин сделать молчаливыми… Ульяна, изображающая из себя побитого щеночка. В её взглядах, которые я то и дело ловлю, нет ненависти, только страх и досада. Она поняла, что я давным-давно подстраховался в её случае. Да, зеленая, живым иметь дело с вампиром — это постоянно ошибаться, принимая его за такого же, как ты.

Стул подлетел ко мне, направляемый волшбой Дианель, я поставил его спинкой вперед, положил меч себе на колени, а потом, опустив голову на руки, весело осмотрел присутствующих.

— Авантюра, — неспешно и со вкусом сказал я, — Не могу знать причин, но думаю, что это связано с твоим, Вестник, переходом в вампиры. Дочке не понравилась роль, которую начал играть отец, поэтому девочка решила побороться с окружающим миром и твоей судьбой. Тихий книжный ребенок, папино счастье, мамина радость. А заодно можно убить несколько зайцев в процессе, ведь из вампира не сделаешь назад эльфа… зато нас можно освободить. Неплохое начало?

Бледный эльф, чуть дернув губой, неожиданно лукаво посмотрел на дочь, которая определенно смутилась.

— Дальше больше, — продолжил я, — Дианель знала, что ей в любом случае понадобится… привести доказательства. Состряпать нечто убедительное, скомпроментировать маложивущих так, чтобы не возникло никаких сомнений в правоте нашей маленькой девочки. Что может подойти лучше, чем старый добрый Агалорн? Небольшое человеческое королевство, сверхстабильная структура власти, образцово-показательный пример того, что хотят видеть драконы. Поэтому она устроилась в королевский дворец тихой незаметной библиотекаршей. Использовав, естественно, какие-то чары, чтобы расселить своё сознание в несколько тел, легенду нужно было поддерживать много лет, безупречно и неукоснительно. Годится?

Теперь кивнула сама белокурая красавица, блеснув в полутьме синими глазами.

— Развитие событий я перечислять не буду, — развел я руками, — Не знаю только, как и чем ты загнала Слейда под каблук, или чем обманула, а может… просто вдохновила его отметиться в истории? Неважно. Важно то, что на этом этапе, на этапе отмены Ордена Летописцев, тебе уже помогли добиться разрешения летающих ящериц на эту самую отмену. Как и почему — не понимаю. Неужели эта ваша Мать-Магия была готова еще триста лет назад?

— Нет, — хрипловато откликнулась Дианель, — Тогда было другое. Тогда бы…

— Молчи… — посуровел её отец, — Конрад, может, и умрет, но его женщин я убить не дам. Просто сотру память.

— Но…

— Так будет надежнее.

— Неважно! — нетерпеливо махнул рукой я, — Что было — то прошло! Мы и так уже потратили на болтовню огромную кучу времени! Дайте мне договорить, убейте, а потом милуйтесь сколько влезет! Только не при детях.

— Конрад, — мягко прошелестел вампир.

— М? — я сдвинул свою модную шляпу на затылок.

— Расслабься, сородич, — посоветовал мне Вестник, — Ангел не прилетит. Помощи не будет.

Мою спину тут же выморозило, как будто бы её облили жидким азотом. Прямо как тогда, в шестьдесят восьмом. Кажется, кто-то сильно сбрехнул о том, что увивался постоянно только возле дочки.

Подмоги не будет.

Что же…

— Пока всё здесь происходящее является внутренним делом Сомнии, ваше величество, — продолжил эльф, — а любой интерес Высшего мира купируется серьезным недостатком верующих в Мать-Магию, тем более что она не имеет к душам никакого отношения. Наслаждайся беседой, жизнью… оцени интерьер. Всё-таки, моя дочь построила этот дом ради тебя.

— Отец…

— Ты никогда не умела обращаться с королевскими особами. Прояви если не уважение, то хоть немного честности по отношению к нему. У Арвистера только меч, его алфавит почти весь вычеркнут, а твоё могущество не пострадало ни на йоту. Он весь в твоей власти, дочь.

Возникла очень неловкая тишина, щедро сдобренная взглядами, которые на вашего покорного слугу кидали бедные бессловесные женщины. Очень неприятные такие взгляды, полные жалости и скорби. Как будто бы я уже лежу в гробике, весь красивый и в мало ношеном костюме, ручки сложены, а глазки закрыты. Тьфу.

— А что, если я скажу вам, что могу призвать демона Иерихона?

Даже один из самых могущественных и опытных вампиров, существующих в Срединных мирах, не смог совладать с шоком, позволив мне договорить вопрос. Потом, конечно, у моей шеи появился уже обнаженный меч из черной стали… но только потом.

— Арвистер… — напряженно проскрежетал Вестник, — Ты лжешь?

— Да, — спокойно отозвался я, — Просто вы меня раздражаете. Одна дурочка уверена, что именно люди, гоблины и прочие орки заслуживают порабощения и контроля собственного развития, чтобы ни дай боженька не прищемили хвост драконам или не стали напрягать эльфов. Ты, Вестник, своим лицемерием, просто меня убиваешь не хуже, чем мог бы убить мечом. Одновременно играешь в папочку, и в посланника Короля, но готов в любой момент разрубить меня, если вдруг покажусь опасным. А еще вы оба разыгрываете пьесу, которая утомила меня прорву времени назад. Название этой пьесы «Нерешительность». Заколебали.

Всё и так ясно.

Библиотечное дитя, влюбившееся в человека, но слишком поздно это осознавшее. Хладнокровный убийца на службе трона, тронутый усилиями, положенными его дочерью на достижение высокой цели. Драконы и вампиры, никак не могущие решиться на… теракт, но нашедшие козла отпущения, которого можно свалить на ту же библиотечную девушку. Слишком уж многое у бессмертных стоит на кону, слишком многого они могут лишиться и слишком многое могут приобрести. И вот, момент истины, агнец уже взошёл на алтарь, но рука эльфийки по-прежнему не решается нанести смертельный удар.

Освободить драконов от вассального договора с давным-давно зажившимся королем.

Убить вампира, развязав руки его сородичам, не смеющим пролить родную кровь.

Уничтожить Блюстителя, слишком близко подобравшегося к истине.

— Как это… унизительно, — вздохнул я, вешая голову.

Лезвие около моей шеи исчезло.

— Ты прав, — спокойно признал эльф-вампир, отворачиваясь от меня и идя к собственному стулу, — Это унизительно и незаслуженно. Дианель, убей его. Сейчас.

— Отец… — красная как рак Дианель-в-белом беспомощно смотрела на Вестника. Её руки тряслись. Она явно была не готова.

— Делай, дочь.

И опять драма, опять эти эльфийские паузы. Гребаные долгоживущие. Надоело. До смерти надоело.

— Дианель, — мягко произнес я, — Если ты ничего не сделаешь прямо сейчас, то сделаю я. Вам это не понравится.

Кажется, Вестника удивили и слегка насторожили мои слова, но из-за более ранней брехни про демона Иерихона, он решил их пропустить мимо ушей. Вампир отошёл, позволяя дочери, вокруг рук которой взревело изумрудное пламя, прицелиться в меня получше.

Секунда.

Много или мало?

«- Эта овечка-то? — хохотнула Ульяна, — Не-а. Такие как она устроены по-другому. Вот если ей палец в задницу внезапно засунуть, то она сначала разнесет полгорода, а потом только начнет думать. А вот если не внезапно, то она себя просто убедит, что ничего делать не нужно вообще. Кстати, хотела тебя спросить — ты с ней трахался? Тогда, когда был королем?»

Воспоминания, вы, как всегда, вовремя.

Один лишь миг… обычно это очень мало, но, когда ты, глядя в глаза своей смерти, поднимаешь руку и щелкаешь пальцами, после чего раздается громкий мощный взрыв, заставляющий содрогнуться весь этот дом, секунда тянется почти вечность.