Корбулон желал очистить орден от проклятия «черной ярости», и Карлаен знал, что его миссия на Асфодексе была связана с этим желанием. Вид обезумевших космодесантников только напомнил ему о важности обнаружения Августа Флакса как можно скорее. С каждым столетием всё больше братьев становились жертвами «черной ярости» и если не предпринять мер, Кровавые Ангелы могут впасть в безумие и горечь, оставив за собой только эхо того, что могло бы быть.

Карлаен увидел лидера отделения роты смерти, по крайней мере, так ему показалось из-за обозначений на броне, сражающегося широким громовым молотом. Новоприбывший бросился вниз, сделав круг над упавшей статуей Императора. Его тело дергалось и дрожало, когда он падал с воздуха. Кладка площади потрескалась от приземления, а навершие молота окружила искрящаяся энергия, когда он ударил по широкой дуге, отгоняя генокрадов.

За ним последовали остальные воины роты смерти. Они нисходили с небес посреди генокрадов, подобно воплощенному гневу Императора. Проклятые атаковали едва приземлившись, и заполняли воздух вражеской кровью, в какую бы сторону ни направились. Адамантиевые зубья цепных мечей разрывали на части хитин, а кулаки и молоты разбивали чужацкие кости. Жестокость генокрадов бледнела в сравнении с яростью обезумевших от битвы Кровавых Ангелов.

Рота смерти не придерживалась дисциплины, каждый воин был отдельным вихрем смерти, но, несмотря на это, генокрады начали отступать. Когда поблизости не было повелителя выводка, они стали жертвой собственных инстинктов. Генокрады не были существами, предназначенными для открытой битвы, как выводки воинов тиранидов, а зверями теней и тесных пространств. Отступление в подобной ситуации было в самой их природе.

Карлаен крутанулся, услышав предупреждение по воксу и сбил в воздухе прыгнувшего генокрада. Он увидел, как к нему торопятся Закреал и остальные. Терминаторы были похожи на кроваво-красный клин, загнанный в массу вражеских тел, возглавляемый Закреалом, Мелосом и Иосией. Лицо и черные волосы последнего были в крови, левая сторона челюсти практически лишена плоти и на ней проглядывала кость. Один его глаз превратился в красное месиво, но он продолжал сражаться, стреляя из штурмболтера. Броня Мелоса почернела и покрылась пятнами, чистым остался только череп спереди, а доспех Закреала был покрыт сотнями глубоких отметин когтей.

— Капитан, я успешно обследовал верхние палубы, — прогремел Закреал, чей выстрел пробил дыру в теле генокрада.

— И что ты готов доложить? — спросил Карлаен, сбивая на землю ксеноса.

— Полны генокрадов! — ответил Закреал с громким смехом, разносящимся над грохотом битвы.

Иосия проигнорировал веселье другого сержанта. На него прыгнул генокрад, и Ангел поймал его за грудь. Пока генокрад щелкал челюстями, космодесантник ударил головой ему в морду, разбив кости, и отбросил мёртвое существо. Черты лица Иосии были покрыты ихором, но Карлаен увидел его широкую, пусть и лишенную веселья, ухмылку. Он всегда был диким, вспомнил капитан. Большая часть Кровавых Ангелов пыталась отдалиться от своих жестоких корней, развивая чувство прекрасного, но некоторые оставались верны примитивным верованиям чистокровных племен Ваала и его лун.

— Отбросив в сторону сомнительные шутки Закреала, капитан, у врага преимущество, — сказал Мелос. — Мы сражаемся с целой армией.

Он развернулся, чтобы направить огонь на генокрадов, старающихся повалить его. Медленно, но верно терминаторы пробивались к отделению Алфея.

— Да, но на какое-то время эта армия лишена лидера и не организована, — ответил Карлаен. Он не стал упоминать, откуда ему это известно, и, к чести остальных, они не спрашивали. — Мы должны добраться до остальных. Вместе мы отбросим чудовищ.

Капитан присоединился к трем отделениям, заняв место на острие клина. Вместе они пробивались к упавшей статуе Императора. Алфей и близнецы были похожи на цепь островов в бурлящем океане, едва видимую над водой. Впрочем, когда Карлаен и остальные начали приближаться, генокрады стали сбегать с площади.

Алфей зарубил одного из не успевших сбежать ксеносов. Его изборожденное шрамами лицо скривилось в улыбке, когда он заметил Карлаена. Сержант вытянул руку, и капитан ответил ему воинским рукопожатием.

— Я думал, ты не вернешься. Не хотелось бы объяснять командору Данте, как я позволил тебе оказаться убитым, — сказал он.

— Тебе, возможно, ещё придется это делать. Миссия далека от завершения, — ответил Карлаен.

— По крайней мере, мы получили подкрепления, — произнес Алфей, указывая мечом. Карлаен повернулся и увидел, что рота смерти собралась вокруг подобия лидера в грубой имитации построения. Они неслись через площадь, перескакивая через груды мертвых ксеносов, по пути отрубая конечности цепными мечами и стреляя в оскалившиеся головы.

Воины в черной броне гнали перед собой большую часть генокрадов. Чудовища лезли на ступени и скрывались во дворце, будто бежали от роты смерти. Сержант, вооруженный молотом, перепрыгнул через мертвого генокрада, одновременно активируя прыжковый ранец, и понесся в стороны визжащего воина тиранидов. Зверь развел руки в сторону, будто приглашая, и космодесантник врезался в него, а затем пролетел сквозь, разрывая чудовище напополам в точке столкновения.

— Очень эффективные подкрепления, — пробормотал Карлаен. Он удивился неожиданным изменениям в ситуации. Ещё недавно Кровавые Ангелы собирались дать последнее сражение, а теперь в руины бежали уже тираниды.

— Но они неконтролируемы, — мрачно проворчал Мелос, — почему Данте отправил их сюда, если только…

Он замолчал. Карлаен знал, что он имеет в виду. Подкрепления в виде роты смерти означали, что Данте посчитал, что ими можно было пожертвовать. Только смерть могла окончить их страдания, а в руинах дворца было достаточно мест, чтобы её найти.

— Это неважно, — резко ответил Карлаен. — Они уже здесь, и мы должны использовать любое доступное оружие, чтобы достичь цели. Тираниды хотят не пустить нас во дворец, братья, так войдем же, хотя бы для того, чтобы показать, насколько глупа такая самоуверенность.

До того, как кто-то смог ответить, по площади разнесся оглушительный рёв, и Карлаен понял, что у генокрадов, возможно, были и другие причины для отступления, кроме прибытия роты смерти. Одно из разрушенных зданий на другом конце площади взорвалось, будто в него попал выстрел мортиры. На мгновение воздух заполнился обломками камней и шрапнелью, возвещая прибытие огромного силуэта. Второй рёв был ещё громче первого, и эхом прокатился по площади.

На неё вошел карнифекс, вооруженный бритвенно-острыми когтями размером с человека и огромной биопушкой под аметистовым панцирем. Чудовище громыхая устремилось вперёд, разбрасывая с тела обломки здания. Его тяжелая клинообразная голова медленно покачивалась, будто оценивая стоящие перед ним бронированные фигуры. Затем карнифекс распрямился во весь свой внушительный рост и вызывающе заревел, перед тем, как прогромыхал вперёд, сотрясая землю с каждым шагом.

Карнифекс шагнул вперед, его ужасные когти снесли разбитые статуи, а каменные плиты площади трещали и гнулись под его весом. Громадный биозверь навел свою биопушку на ближайших воинов роты смерти, устремившихся к нему на струях пламени, ревя кличи во имя Императора. Органическое артиллерийское орудие напряглось и выплюнуло живой снаряд, одновременно выпустив газ из располагавшихся по всей длине ствола жаберных щелей.

Снаряд взорвался стягивающимся клубком шипастых лоз, что набросились на космодесантников и схватили их, увлекая на землю. Они безрезультатно рубили лозы, и карнифекс проигнорировал их усилия и прошел мимо, намереваясь вступить в схватку с остальными врагами. Его крошечные глаза остановились на массивных фигурах терминаторов, и он издал ещё один вызывающий рев.

— Что же, теперь началось веселье, — пробурчал Иосия. — Только посмотрите на его размеры. — Он держал свой силовой меч наготове. — Придется потрудиться, чтобы завалить его.