Карлаен, тяжело дыша, посмотрел ему вслед, его сердца бешено колотились в груди. Он встряхнулся и прошел по краю созданного им отверстия, чтобы забрать Флакса.

Им предстояла встреча.

Карлаен замахнулся и выбил сливную решетку из петель. Она вылетела на улицу, упав с громким лязгом. Выйдя наружу, с безвольным телом Флакса на плече, капитан узрел разрушения, ужасающе знакомые тому, кто раньше уже сражался против слуг Разума улья. Асфодекс находился на последнем издыхании — воздух был полон дыма и шумов, здания начали разрушаться, увеличивая количество и того и другого.

Город превратился в преисподнюю — из руин поднимались башни пляшущего пламени, а улицы заполняли удушливые волны кружащегося дыма. Организмы тиранидов кричали и визжали по всему городу, оказавшись в яростном пламени, биозвери бежали и, торопясь, давили друг друга, желая избежать уничтожения.

Вдалеке Карлаен видел дрожащие грибовидные облака, поднимающиеся над крышами всё ещё стоящих зданий. Красное небо мелькнуло и затрепетало, как живое существо, а огромные воздушные массы, на границе верхних слоев атмосферы, были разорваны и изменены невидимыми силами. Земля сотрясалась под ногами капитана, но не от сейсмической активности, а, будто какой-то гигант бил кулаком по поверхности Асфодекса. Флот Кровавых Ангелов начал предварительную бомбардировку планеты, готовясь к первому приземлению основных сил Данте. Время почти вышло.

Карлаен быстро определил своё положение. Он стоял на восточной площади — Площади Освобождения Императора. Капитан рассчитал свой путь до Площади Вознесения Императора. Если Алфей или кто-то из остальных пережил битву в подземельях, то они будут там. Прижав Флакса к груди, чтобы защитить от огня, Карлаен двинулся сквозь площадь, пробираясь к точке сбора.

Как только он вышел из водостока, вокс-сеть затрещала и ожила. В его ушах раздались голоса — приказы, предупреждения, клятвы — рёв ордена, доведённого до ярости. Он почувствовал, как на краю мыслей поднимается красный гул. Это случалось всегда, когда орден вступал в сражение. Черный прилив эмоций, за контроль над которыми сражался каждый воин, становился всё сильнее, пока вибрации корпуса «Громового ястреба» растрясали их тела, а вокруг проносился жар лазерного вооружения.

Между битвами, в холодном пространстве пустоты или на неровных песках Ваала, на жажду битвы можно было не обращать внимания, обратившись к более благородным порывам. Карлаен знал многих братьев, которые так же мастерски обращались со стамеской скульптора или кистью художника, как с болтером и клинком. Но здесь, сейчас, на острие, ярость расцветала. И, если они не проявят осторожность, она могла смести и проклясть их всех.

По площади пронесся жар, сжигающий чужацкую растительность, ненадолго получившую пространство в своё распоряжение. Без вмешательства людей или автоматики, пожары разгорелись и пожирали как тиранидов, так и выживших имперских защитников, попавшихся на пути огня. Не единожды потерявшие ориентацию существа вырывались из горящих руин на площадь. Некоторые атаковали Карлаена, и ему приходилось защищаться. По пути на Площадь Восхождения Императора он оставлял за собой след из разбитых тел.

Тираниды, пока что, были не организованы и мало чем отличались от взбешенных животных. Но вскоре Разум улья обратит своё необъятное внимание на захватчиков и доведёт до роев свою волю, объединив их для исполнения ужасной цели.

К тому времени, как капитан достиг Площади Вознесения Императора, воздух над ним заполнился гротескными силуэтами горгулий. Крылатые кошмары нарезали круги над городом подобно живому облаку из клыков и когтей. Выводки гаунтов пробирались сквозь мглу, окружающую площадь, и Карлаен видел за их спинами и более громоздкие тела. Но ни следа его братьев. Он проверил заранее установленные частоты вокса, но услышал только статику. Капитан двинулся в сторону поваленной статуи Императора.

Флакс всё ещё был без сознания и едва пошевелился, когда Карлаен спрятал его в расщелине под статуей. Это действие было проявлением сострадания, подумал Карлаен, ведь ни один человек не должен видеть смерть своего мира и народа. Когда он удостоверился, что губернатор в безопасности, капитан выпрямился и начал проверять частоты вокса, пока не нашел основной сигнал Адептус Астартес, издающий статику.

— Это капитан первой роты Карлаен. Запрашиваю эвакуацию с поверхности планеты, — сказал он, подняв голос, чтобы его услышали сквозь помехи.

Шли мгновения. Сигнал появлялся и исчезал, и капитан повторил запрос. Он посмотрел вверх, пытаясь представить битву, разгоревшуюся высоко над планетой. Пустотная война состояла из огромных дистанций и острых углов. Верх и низ теряли своё значение, не существовало возвышенностей, которые можно захватить и даже для того, чтобы приблизиться на ударную дистанцию к врагу требовались точнейшие вычисления. К боевым постам были прикованы сервиторы, наполовину стрелки и наполовину аналитические машины, передающие информацию с нацеливающих компьютеров специально обученным слугам ордена, стреляющим во врагов, которых они не видели.

Карлаен несколько раз участвовал в пустотных сражениях. Он проводил абордажные операции и отражал с корабля врагов, когда им удавалось сократить неисчислимое расстояние, обычно разделявшее сражающихся. Даже сейчас он с легкостью мог вспомнить давящий холод и тишину, от которой не скрыться, сопровождающие подобные битвы во время движения по внешнему корпусу корабля. Он не мог забыть, как безумная спираль созвездий, вытянувшихся в бесконечность во всех направлениях, отпечатывалась в уме, чтобы остаться там навсегда.

Снижение на планету в таких безумных условиях было ещё более нервирующим. Люди погибали, даже не увидев поверхности планеты, которую должны были захватить. Верхние слои стратосферы были подобны адскому шторму огня и ярости.

Пока он пытался установить связь с флотом, Карлаен осматривал туман и мглу, ища врага. Под покровом серых и черных цветов двигались большие и маленькие силуэты, издающие характерный стук хитина по камню. Капитан взялся за рукоять молота двумя руками и ждал. В его ухе щелкнул вокс.

— Повторите? — спросил голос, среди шипения и плевков статики.

Карлаен удовлетворенно хмыкнул.

— Это капитан Карлаен, запрашиваю эвакуацию, — рявкнул он. — Точка сбора «альфа».

— Вас понял, капитан. Готовьтесь к эвакуации, держите позицию до прибытия.

— Вас понял, — ответил Карлаен, уставившись на крадущиеся во мгле нечеткие формы. Он взмахнул молотом, разгоняя дым.

— Подходите, если желаете, я стою здесь и не сдвинусь с места, — пробормотал он. Карлаен беспокоился, он чувствовал, как его самоконтроль ослабевает с каждым боем. «Красная жажда» скребла в его глотке, а на разум давили воспоминания ему не принадлежащие. Он понимал, что это значило, как и любой другой член ордена, потому что достаточно часто встречал пораженных.

Он подумал о Рафэне и закрыл глаза, стараясь не представлять, каково это, быть захваченным безумием, поглотившим другого космодесантника или Кассора. Быть потерянным и преданным проклятию, заключенному в самой крови. Карлаен открыл глаза, и посмотрел на едва дышащего Флакса, лежащего на земле.

Найдем ли мы ответ, благодаря тебе? — подумал он. — Ты — наше спасение, как думает Корбулон, или это всё ничего не стоило?

Карлаен услышал скрежет когтей по камням и крутанулся, сбив молотом в полете прыгнувшего генокрада. Жесткий удар прибил существо к земле, превратив его в окровавленную кучу плоти. Карлаен осмотрел площадь, обнаружив больше многоруких силуэтов, подкрадывающихся к нему сквозь руины. Он в последний раз попробовал связаться с остальными, но в воксе был только шум статики. С упавшей статуи Императора на него бросился второй генокрад.