С. Можем ли мы получить копии этих документов?

М. Разумеется. Возможно, вы пожелаете выяснить, кто еще состоял в этом обществе, чтобы в дальнейшем воспользоваться их услугами. Я, конечно, не имею в виду сексуальные услуги, но знание подобных вещей обеспечит лучшее сотрудничество.

С. Позвольте заметить, что нас интересовала бы более подробная информация на эту тему. Уверяю вас, речь не идет о шантаже…

М. О, поверьте, у меня и в мыслях этого не было.

С. Как вы думаете, Советам эти факты были известны?

М. У них нюх на такие вещи. Это дешевый способ добывать информацию, а в России мастера по части сексуального шантажа. Я доподлинно знаю, что они были в курсе дела, но использовали они это как-нибудь или нет, мне пока в точности не известно.

С. Если Советы знали о деятельности Штауффенберга, могло бы им быть известно… или стало известно сейчас… об оставшихся в живых людях, связанных с этим кружком? С кружком «тайной Германии»?

М. Возможно. Если они руководили этими людьми, вы могли бы их завербовать. Раз уж мы об этом заговорили, скажу вам, что очень многие из так называемых героев того времени весьма охотно сотрудничали со мной, поставляя самую разную информацию, кстати практически даром, и помогали выследить других заговорщиков, принадлежавших к другим группам. Мы могли бы обсудить кое-кого из тех, чьи имена вам, скорее всего, известны. Хотите послушать сейчас парочку историй?

С. Почему бы и нет.

М. Я не так давно прочитал одну занятную книгу. Некоего фон Шлабрендорфа…[57] а, я вижу, вам известно, кто этот господин.

С. Я вам ни слова не сказал.

М. Не сказали, но по вашему лицу видно. Так вот, этот самый Шлабрендорф написал книгу, которая была опубликована здесь, в Швейцарии. Вы ее случаем не читали?

С. Мне однажды довелось видеть ее. Она называлась «Офицеры против Гитлера»?

М. Да. На самом деле, я бы очень хотел знать, кто ее написал. Я уверен, что это сделал не фон Шлабрендорф.

С. Почему вы так думаете?

M. Я допрашивал его, и он был одним из тех, кто очень содействовал мне в работе. Разумеется, сейчас он или, вернее, тот, кто написал за него эту книгу, описывает, какое мужественное сопротивление оказывал он гестапо. Мужественное сопротивление! Да этот тип из кожи вон лез, чтобы оказаться мне полезным. Не сразу, конечно…

С. Его пытали?

М. Да нет, какие глупости. Этот человек был офицером запаса, приписанным к армейской группе «Центр». И он имел некоторое отношение к взрывным устройствам, которые намеревались использовать против Гитлера. Мне очень хотелось знать: откуда взялись эти взрывные устройства? Из Британии? Они несомненно были британского производства. Из абвера? А может быть, и из Швейцарии. Вполне возможно, что к этому делу приложил руку и ваш мистер Даллес[58] в Берне. Я вел за ним тщательное наблюдение, и на меня работали два человека в его организации, так что я могу говорить о его деятельности с определенной долей уверенности. Я считаю, что это один из его старших помощников, некий Геро фон Гаверниц[59], вручил эти устройства Шлабрендорфу. Естественно, это могло быть сделано потому, что мистер фон Шлабрендорф работал на ваших людей. Он и вправду очень легко шел на сотрудничество. Мы повесили пять человек на основании его показаний, и хотя сам он тоже участвовал в заговоре, я оставил его в живых. В конце концов, война должна была довольно скоро закончиться, а он был американским шпионом, разве не так? Возможно, для вас он и герой, но для меня – предатель. И я вообще-то думаю, что таких предателей надо вешать, но человек из ОСС может впоследствии пригодиться. Большинство людей из ОСС, с которыми мне приходилось сталкиваться, были коммунистами до идиотизма. Я всегда считал, что ОСС хочет похитить Гитлера и использовать его. Или, может быть, какая-то другая фракция хочет его взорвать. Итак, русские у нас держали группу Штауффенберга, американцы – кружок Крейзау, и хотел бы я знать, кого держали британцы? У них был один младший дипломат-педик, кое-кто из турок, целая свора итальянских монархистов и напомаженных педерастов, а еще несколько американцев-англофилов, чьи имена вы с большой радостью, в чем я уверен, прямо сейчас от меня и получите. Кто в действительности написал книгу?

С. Мистер фон Гаверниц редактировал рукопись…

М. Мистер фон Гаверниц написал эту рукопись. В ней полным-полно ошибок. Насчет бомбы в самолете Гитлера. Какая чушь.

С. А что, такого не было?

М. Нет, такого не было. Эта история идет от Шлабрендорфа, доблестного героя, передавшего бомбу офицеру генерального штаба по имени Брандт, который пронес ее в самолет Гитлера из эскадрильи «Кондор». Тот самый Брандт, который впоследствии подорвался на настоящей бомбе Штауффенберга. А та бомба не взорвалась, и тогда Шлабрендорф тут же вылетел специальным самолетом в Растенбург и забрал ее. Кажется, история звучит так?

С. Насколько я помню, да.

М. Брандт несомненно был в ставке армейской группы «Центр», когда там находился Гитлер, но он полетел вторым самолетом, а не вместе с Гитлером. Так что даже если эта фиктивная бомба и сработала бы, она бы ничего не сделала. Разве что избавила бы меня позже от необходимости повесить чуть больше штабных офицеров. А как насчет бомбы на выставке?

С. Об этом мне ничего не известно.

М. Неужели вы никогда не слышали об отважном полковнике, который пронес на выставку бомбу в собственном кармане и собирался броситься на Гитлера и взорвать его?

С. Существовало так много историй подобного рода, что было бы просто немыслимо запомнить их все.

М. Это миф о Герсдорфе.[60] Бомба в его кармане? Да он и в руках-то бомб никогда не держал. Герсдорф – это человек с большим самомнением, который после войны начал кричать на каждом углу, что он пытался убить Гитлера, и выдумывал истории о каких-то бомбах. Я знаю, кто такой Герсдорф. Уверяю вас, его совесть гложет, вот откуда взялась эта история о несостоявшемся покушении. Может, кто-то захочет узнать, почему он чувствует себя виноватым? Нам нужно было создать прикрытие для фон Шлабрендорфа, чтобы это выглядело так, будто он просто отправляется отбывать срок, как и его близкий приятель Герштенмайер. А теперь они оба выглядят, как две старые шлюхи, и объявляют себя героями. Думаю, в конечном счете они правы. Они и в самом деле воплощают собой истинный дух сопротивления. В этом я с ними полностью согласен. И скажите вашему Гаверницу, чтобы в следующий раз он лучше поработал над своими небылицами. Однако моя предусмотрительность в отношении Шлабрендорфа, которого я оставил в живых, хотя очень хотелось его повесить, в конце концов свела нас вместе. Кто бы мог подумать, что так получится?

С. Возможно, вы сами.

М. Я всего лишь простой баварский полицейский, который только старался выполнять свою работу как можно лучше. И я, в конце концов, не отличаюсь особой проницательностью. В одной книге обо мне говорится, что я просто тупой и грубый нацистский головорез, а значит, так оно и есть. Ведь книги никогда не лгут, верно?

С. Я очень хотел бы, генерал, чтобы вы серьезнее относились к нашим беседам.

М. Но если вы рассказываете смешные истории, как я могу удержаться от смеха?

С. Говоря откровенно, я не могу представить вас смеющимся над чем бы то ни было.

М. Мы, немцы, обладаем большим чувством юмора. Если бы мне довелось увидеть, как Сталин тонет в выгребной яме, уверяю вас, мне это показалось бы довольно смешным.

С. Я думаю, нам лучше вернуться к делу Штауффенберга, вы согласны?