– Думаю, тебе нужен отдых, – сказал он. – Отдых и чашечка травяного отвара.

– Все, что угодно, – откликнулась Фиби и, помолчав, добавила: – Знаете, я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали там, в городке. Но все же мне интересно знать, почему вы решили мне помочь? Я ведь совершенно чужой вам человек. Люди могли наброситься и на вас. Забить камнями или что-нибудь в этом роде.

Монтгомери улыбнулся:

– В Салеме не забрасывают людей камнями. В случае необходимости мы прибегаем к более цивилизованным мерам наказания.

У Фиби перехватило дыхание.

– Салем? – растерянно переспросила она. – Я в Салеме?

Он кивнул:

– Да, это Салем, штат Массачусетс.

Фиби сглотнула:

– А не подскажете, какой сейчас год?

– Тысяча шестьсот семьдесят шестой, – ответил Хью.

От этого известия у Фиби волосы на голове встали дыбом. Салем конца семнадцатого века? Да это же столица мира по охоте на ведьм! И тут все встало на свои места. Демон привел ведьму к ведьмоубийцам. Если Фиби собирается дожить до возвращения домой, ей надо быть крайне осторожной.

– С тобой все в порядке? – заботливо поинтересовался Хью. – Ты вдруг побледнела.

Она кивнула:

– Я чувствую себя так... странно. – Странно – не то слово. Лучше сказать – смертельно напуганной, прибавила про себя Фиби. Но Хью лучше об этом не знать. И она поспешила перевести разговор на затронутую раньше тему. – Так почему вы решили мне помочь? – повторила свой вопрос. – Зачем вы рисковали?

Блуждавшая на губах Хью улыбка исчезла, его задумчивый взгляд устремился вдаль.

– Несколько месяцев назад меня спасла одна женщина – вдова Уэнтворт. Она накормила меня и приютила, когда у меня не было иного пристанища. Я никогда не забуду ее доброты, и с той поры я поклялся себе помогать всем, кто окажется в беде.

Значит, это не просто физическое влечение, успокоилась Фиби, проникаясь к Монтгомери искренней симпатией. Этот добрый самаритянин начинал ей нравиться. Жалко, что он из другого столетия.

– Скажите, а вам представился случай отблагодарить миссис Уэнтворт? – полюбопытствовала она.

Хью снова улыбнулся:

– Я благодарю ее каждый день. Это ведь к ней я вас везу. Я у нее ухаживаю за животными и садовничаю – это плата за еду и ночлег. А сплю – в сарае.

Повозка подпрыгнула, попав колесом на выпирающий из земли корень. Устроившись поудобнее, Фиби плотнее закуталась в плащ, зябко поежилась.

– Отлично. Еще одна бродяжка в доме. Могу поспорить, вдова Уэнтворт будет просто счастлива, – саркастично заметила она.

– Да нет же, – возразил Хью. – Она очень добрая и гостеприимная женщина.

Вскоре деревья поредели, и впереди появился просвет.

– Вот ее дом – вон там. – Кивком Хью указал на скромную бревенчатую хижину с соломенной кровлей. На расстоянии от нее стоял маленький сарай, у кромки недавно вспаханного поля.

Лошадь остановилась напротив дома. Хью спрыгнул на землю и подал руку Фиби. Он обращался с ней так бережно, словно она была фарфоровой статуэткой. Не то чтобы Фиби возражала – напротив, это было даже приятно. Только немного удивляло. В ее двадцать первом веке многие парни считают романтичным знаком внимания хороший тычок в плечо.

Хью захватил накрытую тканью корзину и повел Фиби к дому. Там постучал в дверь. Фиби вытянулась в струнку, мысленно готовясь произвести благоприятное впечатление на вдову. Но на стук никто не ответил.

– Наверное, она вышла, – предположил Хью, осторожно толкнув дверь. – Прошу вас... – И он жестом пригласил ее войти.

Фиби осторожно ступила на порог. Внутри царил полумрак, пропитанный ароматом костра и жимолости. Приятные запахи. В комнате стояла полированная деревянная мебель, украшенная резными цветами. Земляной пол устилал цветастый ковер. Здесь все дышало покоем и уютом. В одном углу находился умывальник. Водопровод, естественно, отсутствовал. Туалета тоже, разумеется, не было. Никаких микроволновок, газовых плит, электричества, не говоря уже о телефоне. Да уж! Представим, будто это нечто вроде кемпинга. Жить можно.

Хью вынул из корзины несколько аккуратно перевязанных свертков и положил их на сосновый стол.

– Покупки для моей благодетельницы, пояснил он. – Всякая мелочь: ленты, пуговицы, нитки, отрез ситца.

Фиби опустилась на деревянный стул, оглядывая исцарапанные закоченевшие ноги.

– Замерзли? – засуетился Хью. – Сейчас разведу огонь.

Фиби благодарно кивнула. Все могло быть куда хуже, подумала она. По крайней мере, ее не занесло в Арктику. Судя по относительно теплой погоде, зеленеющим деревьям и траве, в Салеме сейчас весна, как и дома, в Сан-Франциско.

Хью подбросил в полыхающий огонь еще одно полено.

– Вскипятим воду, – сказал он, потирая руки. – Пойду пока наколю дров. Располагайся, отдыхай. Остальные должны скоро вернуться.

– Остальные? – удивилась Фиби.

– Да, хозяйка и ее дочь, – пояснил Хью, направляясь к двери.

Поджав под себя ноги, Фиби откинулась на спинку стула и уткнулась взглядом в потолок.

– Господи, что я здесь делаю? – простонала она. Потом подалась вперед, положив руки и голову на стол. При этом одной рукой она нечаянно задела глиняный кувшинчик, покачнувшись, он клацнул по столу. – Смотри, не разбей хозяйский фарфор, – язвительно усмехнулась она и заглянула в кувшинчик, одиноко стоящий посреди стола. Внутри лежал золотой кулончик в форме крошечного полумесяца. Фиби из любопытства взяла его в руки и... оп! Вдруг ее мысли перенеслись в другое место и время: перед глазами возникло четкое видение.

Огонь. Повсюду яркие, вздымающиеся до небес языки пламени. Они танцуют и потрескивают, лаская в своих смертоносных объятиях женщину – красивую молодую блондинку. В глазах ее отчаянное мужество. Губы шевелятся – она что-то шепчет. Только вот что? На шее у девушки кулон – изящный полумесяц, ярко сверкающий в отблесках пламени.

Фиби вздрогнула: она узнала девушку. Это была ее прародительница – Мелинда Уоррен. Однажды Фиби уже ее видела – призрак Мелинды явился на помощь Зачарованным, и сестры часто пользовались ее заклинаниями, записанными в «Книге Теней». Мелинда была первой в их роду ведьмой.

Видение исчезло, когда языки пламени взметнулись вверх, поглотив несчастную женщину. Мелинду Уоррен сожгли на костре в Салеме в 1654 году. Значит, двадцать два года назад, подсчитала Фиби. Интересно, как ее кулон оказался в этом доме? Неужели вдова Уэнтворт причастна к гибели Мелинды Уоррен?

– Я чувствую себя виноватой, – сказала Пайпер, входя вслед за сестрой в Холлиуэл-Мэнор. За ними со стуком захлопнулась тяжелая старинная дверь. Щелкнул замок. Обычно этот звук оставлял у Пайпер приятное ощущение домашнего покоя. Сегодня же в нем было что-то тоскливое. – У меня такое чувство, будто мы бросили Фиби в беде.

– Мы же не сидим сложа руки, – твердо возразила Прю. – Сейчас пойдем на чердак, найдем заклинание в «Книге Теней» и вернем Фиби домой. Будем брать быка за рога. Или, вернее, этого чертова колдуна.

– Рада слышать, что у тебя все под контролем.

Кроссовки Пайпер скрипнули на натертом до блеска паркете. С тех пор как умерла бабушка, оставив им в наследство Холлиуэл-Мэнор, сестры старались содержать дом в порядке, и оттого все блестело чистотой: и паркет, и цветные окна-витражи, и изящные люстры. От обстановки в викторианском стиле веяло теплом, уютом и волшебством, которым, как в последствии обнаружили сестры, тянуло буквально из каждого угла.

Не теряя времени понапрасну, Прю с Пайпер разделись, повесили куртки на вешалку в прихожей и пошли наверх по широкой парадной лестнице. На втором этаже особняка начиналась лестница поуже, ведущая на чердак, где хранилась заветная «Книга Теней».

Пайпер прошлась по комнате, зажигая свечи. Склонившись над низким круглым столом, она чиркнула спичкой и подожгла фитиль. На бревенчатых стенах и деревянных стропилах крыши заиграли причудливые тени. Иногда сестры зажигали свечи во время магических ритуалов. Но сейчас Пайпер надеялась, что их теплый свет поможет развеять леденящую сердце тоску, терзающую ее после исчезновения Фиби.