Правда, потом оказалось, что свои силы Кантор все же переоценил. На второй раз замахиваться не стоило, право же, это уже было лишнее. Второй раз дался с большим трудом, и после него моментально вспомнилось, что у него спина, и нога, и рука, и вообще он совсем недавно заново научился ходить самостоятельно… Что ж, за самонадеянность пришлось расплачиваться зверской усталостью, словно он только что вернулся со смены в каменоломне. Колени подгибались, руки дрожали и в глазах темнело. Хорошо еще, что Кантор затеял всю эту возню не на столе каком-нибудь, а на кровати, где можно спокойно расслабиться, опустить голову на плечо любимой женщины и даже немного вздремнуть…

Из сладкого полузабытья его вывел грохот открываемой двери и разгневанный голос короля:

– Кантор! Я тебя убью! Если ты еще раз!..

– Что случилось? – испуганно подскочила Ольга и тут же потянула на себя простыню. – Ой! Ваше величество! Стучаться же надо!

– Дверь надо закрывать, – сердито огрызнулся король. – Это во-первых. А во-вторых, надень сейчас же. И если еще раз снимешь, я тебя действительно прибью!

Кантор растерянно поднял голову и увидел, как на постель прямо перед его носом упал брошенный лично рукой его величества его же величества личный амулет. И только тут до него дошло, почему Шеллар так взъерошен и сердит и почему у него камзол не на ту пуговицу застегнут… Он представил себе только что состоявшийся между их величествами сексуальный беспредел и не удержался от смеха.

– Извините… – простонал он. – Забыл, что на мне нет амулета. Я не нарочно, правда! А зачем же вы его снимали?

– Чтобы проверить правильность моих догадок насчет того, что творится с королевой, – уже не так сердито проворчал Шеллар III. – Нет, Кантор, тебя положительно нельзя пускать в приличное общество! Вот ради чистого интереса, подними задницу и пройдись по дворцу!

В качестве иллюстрации к последним словам короля между ним и дверным косяком протиснулся растрепанный эльф Хоулиан, перемазанный губной помадой разных цветов, и на постель перед Кантором плюхнулся еще один амулет. Видно было, что только утонченное эльфийское воспитание удерживает прадедушку от грубых выражений и прямых угроз.

– Послушай, – начал он, отчего у Кантора возникло подозрение, что предок от нахлынувших чувств забыл, как правнука зовут. – Я все понимаю, но постарайся так больше не делать. Мне уже далеко не сорок лет, и больше двух дам для меня слегка многовато.

– Позвольте, а где вы это взяли? – поинтересовался любопытный король.

– В лавку сбегал, – пояснил прадедушка.

За спиной Кантора сдавленно захрюкала Ольга, видимо, представила себе физиономию продавца, когда к нему явился эльф, да еще в таком затрапезном виде.

– И что здесь смешного? – с укоризной и даже некоторой обидой произнес Хоулиан. – Я выгляжу как пугало, и это не смешно, а ужасно. Что скажет мама, если вдруг увидит?..

– Перестаньте ругаться, – засмеялась Ольга. – Скажите еще, что это было не здорово и вам не понравилось!

Эльф только махнул рукой и куда-то телепортировался – наверное, домой, приводить в порядок испорченную прическу. А король, естественно, ушел от прямого ответа и, подойдя к кровати, поднял свой амулет.

– Раз у тебя есть еще один, – сказал он уже совсем не сердито, – то свой я заберу.

– Честное слово, – пообещал Кантор, – Больше не сниму. Во дворце.

– Очень мило с твоей стороны. Буду весьма благодарен, – с некоторой ехидцей отозвался его величество и принялся перезастегивать пуговицы.

– Хочу добавить, – снова не удержался Кантор, – что ничего плохого с вами не случилось. И если вы скажете, что королеве не понравилось, я вам ни на медяк не поверю.

Король подбросил на ладони амулет и вдруг улыбнулся.

– Хорошая вещь – сейф… – сказал он, как бы ни к кому не обращаясь. – Высокая, прочная и многофункциональная…

Добравшись до единственного доступного выхода в мегасеть, Жак не смог справиться с ностальгией и повадился навещать мэтра Альберто чуть ли не каждый день. Когда ему было сделано по этому поводу замечание, шут немного опомнился и скрепя сердце согласился, что ведет себя неразумно. Однако отказаться от того, что много лет было смыслом его жизни и без чего он тосковал все годы, проведенные в этом мире, сил не нашлось. Шут ограничился тем, что сменил морду, лэйбл и позывные и сократил свои визиты до двух раз в неделю. Из соображений осторожности, а также веря в глубине души, что в случае чего угрозу выпереть его раз и навсегда мэтр Альберто непременно исполнит, Жак вел теперь до отвращения добропорядочный образ жизни честного пользователя – не шарился по занорикам, не ломал чужие бетонки, везде ходил только через вход, не трогал того, что закрыто, не брал того, что прибито, не писал вирусов и даже избегал встреч со старыми знакомыми, которые могли его узнать просто по повадкам.

Однако окольными путями он все же выяснил, что его мама в пятый раз вышла замуж, на этот раз вроде удачно, сестра Настя заканчивает колледж и копит на первый имплант, а средства на учебу сняла с его собственного припрятанного счета, который после его смерти никто не нашел, а она не только обнаружила, а без труда успешно взломала. Узнал еще, что Настина подружка Шери, которая в былые времена безнадежно по нему вздыхала, до сих пор хранит его фотографию, а еще ударилась в железо, поскольку оказалось, что ей нельзя ставить импланты, а без этого профессионалом не станешь. Оказалось, что его приятель Вирус отсидел в общей сложности три с половиной года, поставил еще два сокета и считается сейчас самым крутым в их тусовке. А сосед-хиппи все-таки уехал в деревню, как давно собирался, И теперь растит свою коноплю в открытом грунте. Много еще интересного и в основном приятного узнал Жак о прошлой жизни. Словом, все это ему напоминало идиллию, и налет регионального координатора стал для Жака совершенной неожиданностью, как, впрочем, и для мэтра Альберто.

В первый момент, завидя выходящего из Т-кабины мэтра Максимильяно, Жак чуть не свалился со стула. Ему показалось, что это Кантор, который за что-то собирается набить ему морду, хотя причины на то никакой не было. Затем, присмотревшись, Жак понял, что гость на пару десятков лет старше и намерения у него не настолько кровожадные, однако ничего хорошего грозный взор регионального координатора не предвещал.

– Я тебе запретил пускать его к машине, – не здороваясь, налетел на мэтра Альберто разгневанный шеф.

– Он ничего плохого не делает, – угрюмо отозвался уличенный в нарушении подчиненный. – Как я должен был обосновать свой отказ?

– Ничего плохого? – взбесился шеф, метая глазами такие молнии, что сложно было бы поверить в отсутствие мистралийских предков в его родословной. – Этот вредитель лазил в моих личных файлах! Я его там застал, и уже который день выслеживаю, чтобы поймать с поличным у тебя и потолковать!

– Я не лазил! – возмущенно вскричал шут, оскорбленный беспочвенными подозрениями. – Я вообще не приближался к местным хаткам! Только на Альфу ходил, больше никуда! Даже там – только в общедоступных и легальных местах!

– У него еще хватает наглости отпираться! Ты что, не знаешь, что я могу это запросто проверить? И даже твое согласие не понадобится, я тебе не ментоскоп…

– Так проверьте, – надулся обиженный Жак. – Мне не жалко. В конце концов, вы действительно не ментоскоп, и вреда мне от этого не будет.

Региональный координатор приостановился, подозрительно изучая его, затем кратко кивнул:

– Закрой глаза. И сокет свой заткни на всякий случай.

– Он заткнут!

– Да не полиаргом! Что мне твой полиарг. Пальцем или ладонью прикрой. Теперь повтори еще раз то, что сказал.

Жак выполнил приказ и тут же сквозь закрытые глаза почувствовал пронзительный взгляд шархийского мага, как нечто материальное, сверлящее его мозги.