— Предложение мне делал… — застенчиво призналась сербка. — Принять? Будешь посаженным отцом мне?

— Принять! Буду! — я облегчённо вздохнул и отправил согрешившую монахиню восвояси.

Посидел ещё немного в кабинете и тоже отправился домой.

Но опять не дошёл даже до своего жеребца.

Едва входная дверь открылась, как в меня уставилось сразу с десяток винтовок Спрингфилда.

А затем из-за спин солдат вынырнул лейтенант Ассман и злорадно кривя губы заявил.

— Вы арестованы, мистер Вайт, арестованы за нападение на офицера!..

Честно говоря, я уже забыл о лейтенанте и даже несколько растерялся.

Ассмана молчание ещё больше ободрило, он шагнул ко мне, протянул руку и категорично потребовал:

— Сдайте оружие, мистер Вайт!

Я, наконец, полностью пришёл в себя и иронично поинтересовался у лейтенанта:

— А где ваш револьвер и сабля, лейтенант?

Солдаты, державшие меня под прицелом, опустили винтовки и дружно уставились на Ассмана.

Тот растерянно покосился на свою пустую кобуру и негодующе заорал:

— Тебе это так просто не сойдёт с рук, мерзкий докторишка! Ещё одна статья обвинения! Вы разоружили офицера при исполнении! Сдать оружие!

Из клиники выскочил Тиммерманс с дробовиком в руках и стал рядом со мной. Вслед за ним появились Беркович и Паркер.

— А-а-а!!! Препятствование законному аресту! — лейтенант отпрыгнул назад и скомандовал солдатам. — Товсь! Целься!..

На лицах солдатиков не просматривалось особого желания выполнять приказ, но винтовки они снова вскинули.

На улице показалась колоритная процессия, впереди важно шествовал монументальный толстяк в богатом, но заляпанном жирными пятнами халате и в маленькой шапочке-тюбетейке. Его обширная, лоснящаяся морда, на которой едва угадывались узенькие щелочки глаз, была преисполнена собственного достоинства. Позади него топала целая толпа персонажей азиатской наружности, но попроще видом, по большей части откровенные оборванцы.

Разглядев меня под прицелом, мистер Чжао, глава китайской общины Бьютта и по совместительству хозяин недавно прооперированного хряка по кличке Император Чжу, отдал короткий приказ на китайском языке. Вся толпа китаёзов тут же рванула вперёд и в мгновение ока закрыла меня своими телами.

— Бунт!!! Это бунт!!! — нервно стреляя глазами по сторонам, заверещал Ассман. — Немедленно разойтись! Вы препятствуете аресту! Иначе с вами поступят как с бунтовщиками! Примкнуть штыки! Целься…

В ответ у китайцев в руках появились тесаки.

Количество горожан увеличивалось ежесекундно, каждый прохожий считал своим долгом присоединиться к защитникам доктора Вайта. Солдаты прониклись своим численным меньшинством и начали откровенно нервничать.

Уж не знаю, чем бы всё закончилось, но тут, сквозь возбуждённый гомон, послышался холодный сиплый голос.

— Что здесь происходит, чёрт побери?!

Толпу, как горячий нож масло, прорезал вороной жеребец, на котором гордо восседал маленький усатый человечек с большущей шестиконечной звездой на лацкане сюртука.

Шериф Бак Эмерсон, каким-то чудом выжил в ту злополучную ночь и всё ещё исполнял свои обязанности в городе, правда передвигался в основном только на лошади. На ноги-то я его поставил, но старикан всё равно сильно сдал после ранения.

Ропот мгновенно стих.

— Эта сына собаки! — мистер Чжао ткнул пухлым пальцем в Ассмана. — Хотела арестовать наша любимая доктора Увайта!

— Что? Я не ослышался? — шериф надменно вздёрнул бровь. — В моём городе кто-то кого-то хочет арестовать? И я об это не знаю?

— Это федеральное преступление! — чванливо отрезал лейтенант. — Оно вне вашей юрисдикции!

— Да ну? — Эмерсон посмотрел на Ассмана как на таракана или на блоху. — И что же такого ужасного совершил мистер Вайт?

— Он меня ударил! — сорвавшись на фальцет, выпалил Ассман. — И разоружил! Вы обязаны мне содействовать, шериф! Иначе я буду вынужден…

— Не спеши, сынок… — Эмерсон криво усмехнулся. — Что я должен или не должен — я знаю лучше тебя. Для начала, расскажи мне, как всё случилось.

— Я потребовал… — запальчиво начал лейтенант. — Я потребовал срочно оказать помощь раненому полковнику Пимпсу, а это негодяй предпочёл резать какую-то свинью и отказался…

— Эта кабана — лучше твоя мама-шлюха! — в бешенстве заорал мистер Чжао. — Эта Император Чжу! Священный кабана! Добрый кабана! Его красивый голова больше ума, чем твоя ублюдка башка!

Китайцы поддержали своего предводителя свирепыми воплями.

Шериф угомонил их коротким жестом и поинтересовался у Ассмана.

— И что же случилось дальше, лейтенант?

— А дальше… — Ассман смутился. — Дальше меня чем-то ударили по голове, разоружили и утащили в какой-то чулан, откуда я выбрался через окно…

— Эта так, мистер Вайт?

Я невинно пожал плечами.

— Не совсем так, шериф Эмерсон. Лейтенант ворвался в клинику, когда я оперировал кабана мистера Чжао…

— Моя кабана! — китаец хлопнул себя по груди и гордо приосанился. — Лучшая Император Чжу!

Я ему коротко поклонился и продолжил.

— Я выразил горячее согласие оказать помощь полковнику, но предложил лейтенанту подождать пару минут, после чего тот выхватил револьвер и прицелился в меня…

— Пичкарь! Дркач![7] Педер! Ебем ньего в булю! — бурно подтвердила сестра Каранфила и спохватившись, перешла на английский. — Да-да, целился в лекаря Бена. Прямо голова целился. Хотел стрелять — убивать! Майку ми![8]

— Так и есть, целился, — дружно поддакнули Тернер и Беркович. — А ещё нецензурно выражался и грозился всех убить.

— Это так, лейтенант? — в голосе шерифа проскользнули стальные нотки. — Вы целились в голову доктору Вайту?

— Но… — Ассман сильно побледнел и стал заикаться. — Но он… он… оскорбил меня…

— Так-так-так… — шериф сочувственно покивал, смотря на лейтенанта. — Первое — лжесвидетельство представителю закона, второе — самоуправство, третье — вооружённое нападение на представителя закона и четвёртое — препятствование законной врачебной практики. Я ничего не пропустил, лейтенант, как там тебя?

— Да что за ерунда?! — лицо Ассмана стало пунцовым. — Ни на какого представителя закона я не нападал.

Я мило улыбнулся, достал из кармана и приладил на лацкан небольшую шестиконечную серебряную звезду помощника шерифа.

Стать помощником уговорил меня Бак, правда я сразу забил на обязанности и носил звезду в кармане, на всякий случай.

— Нападал, сынок, нападал… — ласково кивнул Эмерсон. — Жаль, что судить тебя будет не городской суд, а военный трибунал, но я не поленюсь и отпишу своему сыну — капитану Аврааму Эмерсону в форт Бентон, чтобы тебе впаяли по самые шары. Слышал о таком? Вижу, что слышал. Но пока тебя заберёт конвой — сидеть ты будешь в нашей тюряжке. Арестовать!

Рядом с шерифом появилось ещё несколько вооружённых людей со значками, один из которых, рыжий молодой парень, с обезображенным ужасным шрамом левой стороной лица, заговорщицки подмигнул мне.

Благородный шотландский разбойник Дункан Маклауд, простите, Макгвайр, тоже чудом выжил, вдобавок, он помирился с Эмерсоном и даже стал его помощником.

Вокруг солдат и лейтенанта стало смыкаться тесное живое кольцо, жители города, откровенно недолюбливающие армейцев, явно обрадовались случаю надрать зад регулярам.

Лейтенант опять принялся орать команды, солдатики снова вскинули ружья.

И снова, напряжение разрядил чей-то голос. Верней не чей-то, а вопли полковника Пимпса, которого, наконец, вынесли из клиники.

— Что тут творится? — свирепо орал полкан, лёжа задницей к верху на носилках. — Почему я ничего не знаю! Разойтись, мерзавцы! Где эта задница с погонами? Лейтенант Ассман, чтоб тебя, живо ко мне!!!

Лейтенант склонился к носилкам и живо наябедничал об учинёных обидах.