Мэри воскликнула голосом, полным ужаса:

— Значит, ты действительно думаешь, что Совет поступит вопреки Договору?

— Думаю? План действий выработан сегодня ночью на заседании. Мы разрешили Администратору использовать всю полноту власти.

Лазарус напряженно вслушивался. Наконец Мэри вымолвила:

— Борк…

— Да, дорогая?

— Ты должен что-то предпринять. Останови их.

— Остановить? Ты сама не знаешь, что говоришь. Я не могу… да и не хочу, если бы даже и мог.

— Но ты должен. Ты должен убедить Совет. Они допускают ошибку, трагическую ошибку. Не нужно ничего предпринимать, чтобы заставить говорить этих несчастных. Никакой тайны нет!

— Что? По-моему, ты чрезмерно возбуждена. Ты хочешь убедить меня, что твое мнение правильнее, весомее мнения умнейших людей планеты. Поверь, мы знаем, что делаем. Такие методы нравятся нам не больше, чем тебе, но мы идем на них ради общего блага. Прости, что я затронул эту тему. У тебя такое доброе сердце, ты такая нежная и ранимая. За это я и люблю тебя. Давай поженимся, и не терзайся понапрасну о судьбе сугубо политического дела.

— Выйти за тебя? Никогда!

— Мэри, ты просто расстроена. Ну назови мне хоть одну вескую причину для отказа.

— Хорошо. Я тебе ее назову. Она в том, что я — одна из тех людей, которых ты собираешься преследовать.

Последовала пауза.

— Мэри… по-моему, с тобой не все в порядке.

— Не в порядке? Со мной? Для своих лет я чувствую себя прекрасно. Послушай меня, болван! У меня есть внуки, которые вдвое старше тебя. При мне первый Пророк захватил страну. При мне Гарриман запустил первую лунную ракету. Тебя еще и на свете не было — даже твои дед и бабка еще не встретились, — когда я была уже зрелой замужней женщиной. А теперь ты стоишь здесь и спокойно рассказываешь, как вы собираетесь пытать мне подобных. Выйти за тебя? Да я скорее выйду замуж за одного из своих правнуков!

Лазарус переменил позу, и запустил правую руку под полу килта. Беды следовало ждать с минуты на минуту. С женщиной, подумал он, можно иметь дело только в том случае, если вразумлять ее на каждом шагу.

В голосе Борка зазвучал металл, нотки страстной влюбленности сменились властным тоном опытного руководителя:

— Успокойся, Мэри. Сядь. Я позабочусь о тебе. Но сначала выпей успокоительного. Я приглашу к тебе лучших психиатров города — да что там города — страны! Все будет хорошо.

— Убери руки!

— Мэри…

Лазарус шагнул в комнату и направил бластер на Вэннинга.

— Что, сестренка, эта макака причиняет тебе беспокойство?

Вэннинг в растерянности переводил взгляд с Мэри на незнакомца.

— Кто вы такой? — с негодованием осведомился он наконец. — И что вы здесь делаете?

Лазарус по-прежнему обращался только к Мэри:

— Только скажи мне словечко, сестренка, и я разнесу его на куски, от которых очень легко будет избавиться.

— Нет, Лазарус. — Ее голос снова был спокоен. — Спасибо, но в этом нет необходимости. И убери, пожалуйста, бластер. Я не хочу неприятностей.

— Ладно. — Лазарус нехотя опустил оружие.

— Кто вы такой? — повторил Вэннинг. — И вообще, что означает это вторжение?

— Я как раз собирался тебя спросить об этом же, дружок, — ласково отозвался Лазарус, — да только это сейчас неважно. Я, как и Мэри, один из тех чудаков, которых ты ищешь.

Теперь Вэннинг начал понимать.

— Ясно, — сказал он и оглянулся на Мэри. — Нет, это невероятно. Хотя проверить будет совсем нетрудно. Да и в любом случае, будет о чем с вами поговорить. Впервые воочию наблюдаю столь ярко выраженный атавизм. — Он направился к видеофону.

— Лучше держись подальше от фона, — быстро предупредил Лазарус. Затем он обратился к Мэри:

— Я не буду стрелять. Прибегну к помощи ножа.

Вэннинг застыл на полпути.

— Ваша взяла, — пошел он на попятную. — Уберите этот ваш виброкинжал. Я не буду звонить.

— Присмотритесь получше — это не виброкинжал. Это настоящая закаленная сталь.

Вэннинг повернулся к Мэри:

— Я ухожу. Если у тебя осталась капля здравого смысла, то ты пойдешь со мной.

Она отрицательно покачала головой. Он удрученно пожал плечами и взглянул на Лонга.

— А что касается вас, сэр, то ваши грубые манеры до добра вас не доведут. Вы будете арестованы.

Лазарус многозначительно уставился поверх Вэннинга:

— Это напоминает мне один случай в Венусбурге. Там некий тип тоже хотел арестовать меня.

— Ну и что?

— Я отправил его на тот свет.

Вэннинг открыл было рот, собираясь что-то сказать. Потом внезапно развернулся и бросился к выходу так стремительно, что едва не расшиб нос о косяк входной двери. Когда она за ним захлопнулась, Лазарус отпустил реплику:

— Никогда еще не встречал такого тяжелого типа. Держу пари, что он и ест-то только тщательно простерилизованной ложкой.

Мэри рассмеялась. Лазарус повернулся к ней:

— Рад, что ты наконец развеселилась.

— Я и не подозревала, что ты подслушиваешь разговор. Мне приходилось выкручиваться на ходу.

— Я не помешал?

— Нет. Я рада, что ты появился. Спасибо. Но теперь нам придется поторопиться.

— Я тоже так думаю. Он из тех, кто выполняет свои обещания. Скоро здесь будет проктор, разыскивающий меня. А может быть, и тебя в придачу.

— Да. Так что нам лучше убираться отсюда.

Через несколько минут Мэри была готова, но когда они вышли из квартиры, навстречу им уже поднимался мужчина в обмундировании проктора.

— Мое почтение, — сказал он. — Я разыскиваю одного гражданина и гражданку Мэри Сперлинг. Вы не могли бы помочь мне?

— С удовольствием, — отозвался Лазарус. — Она живет вон там. — Он показал на дверь в дальнем конце коридора.

Когда блюститель порядка отвлекся, чтобы посмотреть в указанном направлении, Лазарус аккуратно хватил его рукояткой бластера по темени и подхватил обмякшее тело. Мэри помогла Лазарусу втащить проктора в квартиру. Лазарус склонился над ним, обшарил обмундирование и извлек заряженный парализатор. Выстрелив в офицера, он пояснил:

— Вот так. Это усыпит его на несколько часов.

Задумчиво уставившись на форменный килт, он вдруг снял с него пояс:

— Это может нам пригодиться. Во всяком случае не помешает.

Поразмыслив, он отстегнул у блюстителя порядка служебный значок и тоже сунул в карман.

Они снова вышли из квартиры и спустились на стоянку. Когда машина тронулась, Лазарус обратил внимание, что Мэри набрала комбинацию Северного побережья.

— Куда мы направляемся? — полюбопытствовал он.

— В Убежище Семей. Больше нам скрыться негде. В любом другом месте нас быстро застукают. Но до наступления темноты нам придется где-нибудь спрятаться.

Пока машина шла по центральному шоссе, ведущему на север, и контролировалась лучом, Мэри, извинившись, устроилась вздремнуть. Лазарус некоторое время лениво глазел в окно на открывающиеся ландшафты, но вскоре и сам прикорнул на сиденье.

Сигнал тревоги и последовавшая за ним остановка машины разбудили их. Мэри проснулась и выключила сигнал.

— Все машины подлежат проверке, — донеслось до них. — Следуйте на скорости двадцати миль в час до ближайшего поста дорожного контроля. Все машины подлежат проверке. Следуйте на скорости…

Она выключила приемник.

— Это из-за нас… — заметил Лазарус. — Что будем делать?

Мэри не ответила. Она выглянула наружу и принялась осматривать окрестности. Скоростное управляемое шоссе, на котором они находились, было отделено от соседней местной неконтролируемой дороги стальным барьером. И, насколько хватало глаз, переезда не было видно. А дорожный пост, не исключено, находился всего в миле отсюда.

Мэри переключилась на ручное управление и, лавируя между теснившимися кругом машинами, направила «кэмден» к барьеру. Вплотную пристыковавшись к нему, она осторожно завела на ограду машину, и та медленно, дюйм за дюймом, стала переползать через препятствие. Лазаруса откинуло на спинку сиденья. Наконец «кэмден» перевалил через барьер и мягко выкатился на соседнюю дорогу.