- Что ты так долго думаешь? Повезешь? Через два часа будешь дома...

И тогда у Сашка созрело решение.

- Садитесь,- сказал он. - Только не обманите. Часы обещали отдать.

- Какой же может быть обман? - уверял незнакомец, садясь в челн. - Я сам буду грести. А ты садись у руля.

У незнакомца вначале были другие планы. Он хотел захватить челн и плыть самостоятельно в город. Но от этого пришлось отказаться. Во-первых, возле «Отличника» всегда находился кто-нибудь из пионеров, во-вторых, на море можно было встретить лодки слободских рыбаков; все они прекрасно знали пионерский парус, и незнакомый человек в этом челне неминуемо вызвал бы подозрение. Другое дело, если в челне будет пионер. Воспользоваться челном ночью тоже было небезопасно – и ночью тоже много рыбаков выезжало на ловлю. Была, конечно, возможность проскочить незаметно, но незнакомец не хотел рисковать лишний раз.

Сашко управлял рулем и молча рассматривал своего пассажира. Тот прекрасно справлялся с веслами, Челн плыл полным ходом.

- Жаль, что нельзя распустить парус, - сказал незнакомец. – А я думал, что будет попутный ветер.

- Нет, ветер дует в лицо - ответил Сашко.

И вдруг незнакомец бросил весла и посмотрел на берег. В его зеленых глазах загорелись злые огоньки.

- Стой! - крикнул он. - Ты куда правишь? Куда мы плывем?

У Сашка сильно билось сердце, но он спокойно ответил:

- В город.

- Врешь!

Челн покачнулся, и в один миг незнакомец очутился возле мальчика.

- Змееныш! - прошипел он, озираясь во все стороны и выхватывая револьвер.

Вдали виднелось несколько лодок. Сашка понял, что помощь далека от него. Он откинулся на бок и быстро поднял весло. Но ударить незнакомца по голове не успел. Весло со свистом разрезало воздух и стукнулось о дно челна. В тот же миг сильные руки схватили Сашка, и после короткой борьбы мальчик упал за борт.

Голова Сашка скрылась под водой, но он вынырнул и увидел, что враг повернул челн, натянул парус и быстро удалился с попутным ветром. И тогда, напрягая все свои силы, Сашко поплыл. Плавал он чудесно, но до берега было далеко. И голова его была так тяжела, как будто ее сдавили стальные тиски. «Он, верно, здорово меня стукнул», промелькнула мысль. Сашко пытался еще плыть, но с каждым взмахом рук силы оставляли его И с ужасом он понял, что ему не доплыть до берега.

Олегу Башмачному вздумалось навестить пещеру, в которой он когда-то спрятал браунинг. Чудесная пещера! Это ничего, что на дворе конец мая и повсюду ярко-зеленая растительность, это нисколько не мешает полярному исследователю прожить долгую зиму в ледяной пещере.

И что это за чудесный уголок! Тут можно разводить костер, тут можно устроить из сена самую удобную постель и долгими полярными ночами слушать завывания пурги и голодный рев белых медведей. Можно, конечно, ходить и на охоту. Хорошо бы позвать зимовать с собой еще и Нагорного. Он храбрый хлопец. Он даже смерти не испугался, когда его «синие» вели на расстрел.

Олег решил похозяйничать веником из связанных веток он чисто-начисто вымел «пол» пещеры, сложил из камней стол и два стула, пробил оконце. Из травы и прошлогоднего сухого бурьяна смастерил неплохую постель.

Довольный своей работой, Олег вышел из пещеры и сел на пороге. Далеко внизу голубым ковром раскинулось сияющее, лазурное море.

«Ну, я теперь - совсем как Робинзон, - подумал Олег. - Вот только бы еще подзорную трубу, и все!»

Вон рыбацкие шаланды. Отсюда кажется, что они и не движутся, что стоят они, застыв на одном месте. Далеко-далеко белеет стая чаек. Они – как клочки белой бумаги... Собрались все в одно место. Верно, нашли какую-нибудь поживу. А вон и лодка. И до чего она похожа на их «Отличника»! Да это и есть он самый, «Отличник»! В лодке двое. И Олег сразу вспоминает, что, пробираясь сюда, он видел на берегу Сашка Чайку с веслами на плече: Ну, конечно, это он! Пламенеет его красная майка. Сашко у руля. А кто же с ним другой?

И вдруг Олег вскакивает с места. Он видит, как в лодке начинается какая-то борьба. Мгновенье - и фигурка в красной майке летит за борт и исчезает в воде. А тот, другой, тот ставит поспешно паруса и поворачивает лодку обратно.

В первую минуту Олег застывает от растерянности и испуга. Он понимает, что на его глазах совершилось что-то непоправимое и злое. Но во вторую минуту мальчик уже бежит к берегу, перескакивая на бегу через камни, пробираясь через кусты цепкого терновника. Он уже не смотрит себе под ноги, он проваливается в ямы и с трудом выбирается оттуда, не обращая внимания на тупую боль в колене. С берега он видит голову Сашка, которая в последний раз появляется над водой и снова исчезает. Недолго думая, Олег скатывается вниз, прямо на влажный прибрежный песок. Сорвав с ног тапочки; он бросается в море.

Как он схватил Сашино безжизненное тело, как он выплыл с ним на берег, Олег не мог вспомнить. Сашко лежал распростертый на песке, неподвижно и неестественно вытянувшийся.

- Сашко, - прошептал Олег и упал рядом с ним на колени. - Саша! - повторил он погромче, расталкивая товарища. - Сашко! - Крикнул он изо всех сил, чувствуя прилив непобедимого страха.

«В больницу!» подумал Олег и, вскочив на ноги, попробовал поднять Сашка к себе на плечи и понести. Послышался глубокий вздох. Сашко широко открыл глаза и стал приходить в себя. Зашевелились губы, он хотел поднять голову но снова тяжело упал на песок.

- Лежи! - приказал Олег.

- Шпион! Где шпион - делая неимоверное усилие, выговорил Сашко.

Какой шпион? Кругом такой прекрасный день, такое голубое, искрометное море. Какой шпион?

И вдруг Башмачный понимает все: шпион там, он остался в море, на пионерском паруснике.

Мальчик взглянул на море. Вдали на белой. лодке виднелся широко развернутый легкий парус.

- Шпион! - сказал он громко и безнадежно. - Шпион!

Что делать? Бежать сейчас же в Слободку, звать людей, бить тревогу? А как же Сашко? Одного его оставить нельзя.

- А-гми-гми-гми... А-гми-гми-гми...

На повороте дорожки показывается мальчишка. Он плачет. Он, всхлипывая, вытирает рукавом глаза и мычит: «А-гми-гми, а-гми-­гми»

И таким знакомым, таким милым показалось Олегу сейчас это заплаканное личико!

- Так это же Кирюха Федорович! - вспоминает Башмачный.

Кирюха, должно быть, тоже узнает Олега, потому что сразу перестает плакать, очевидно вспоминая все чудесные вещи, подаренные ему Олегом: и пуговичку, и резинку, и пробку для пугача.

- Ты чего плакал? - спрашивает Башмачный.

- Батька побежал... гми-гми... в сельсовет.

А мне сказал: «Смотри, куда... гми-гми... шпион пойдет». А шпион спрятался, и я... гми...гми­-гми... я и не уследил...

И Кирюха хотел снова залиться плачем, но не успел. Взглянув на море, он крикнул:

- Пограничники! Вот теперь-то они поймают шпиона!

Быстроходная лодка пограничной охраны шла прямо к берегу, к тому самому месту, где был сейчас Олег.

Мотор весело тараторил, отдаваясь в море эхом. Метров за шестьдесят от берега пограничники выключили мотор и только тогда услышали истошный крик Олега.

Показывая на далекий белый парус, мальчик исступленно кричал что-то о шпионе.

И снова затараторил мотор, а Кирюха сказал, вытирая рукавом нос:

- Это батька позвонил им из сельсовета по телехвону. (Кирюха Федорович упорно не желал выговаривать букву «ф» и заменял ее сразу двумя: «х» и «в».)

Сашко сделал усилие и, неожиданно поднявшись, сел. Он тоже смотрел вслед лодке пограничной охраны и тихо, задыхаясь от радости, с пылающими глазами, выговорил:

- Ну, теперь поймают!

Первой косяк скумбрии заметила шаланда, на которой была Марина Чайка вместе с двумя рыбаками. Рыба «играла». На шаланде быстро и бесшумно заработали весла, длинная сеть развернулась в море. Бросила сети и другая подоспевшая в это время шаланда, и косяк серебряной рыбы очутился в громадном четырехсотметровом кольце.

На длинных веревках плюхнули в воду тяжелые, налитые свинцом щуки «паламиды». Скумбрия, испуганная нахальным вторжением хищников и не подозревая, конечно, что это только деревянные, раскрашенные изображения их.