– И что нам это даёт? – спросила Мария.

– Это даёт нам факты, доказывающие реальность существования агента. Завтра я снова съезжу туда и попробую выпросить файлы видеонаблюдения.

Для этого на следующий день ей пришлось проявить чудеса находчивости и изобретательности. Но результат того стоил – негритянка засветилась минимум на двух камерах, причём на одной записи было хорошо видно её лицо. Светка гордо предъявила отпечатанный снимок Марии Тимофеевне.

– Это она?

– Да, очень похожа! – удивлённо согласилась Мария. Она позвала внука. – Вовка, иди погляди!

– Это она, стопудово! – категорически заявил Вовка.

Энтузиазма у Марии добавилось.

– Теперь надо искать её дальше!

Но Светка была настроена более осторожно.

– В Москве и области в общей сложности почти двадцать миллионов человек, а мы даже не знаем её имени и фамилии.

На следующее утро Анна вздохнула с облегчением – наконец-то события вошли в запланированное русло. Конечно, гадюшник, где ей пришлось ночевать, не был пределом мечтаний, но зато здесь не спрашивали документов. А теперь ей нужен полноценный российский паспорт – с нормальной серией и пропиской хотя бы в Московской области. Но такой документ могут выдать только официальные гос. органы.

Поэтому после небольшой подготовки она отправилась на Ленинградское шоссе. Место, фотографии которого ей показывал эксперт из ЦРУ, она узнала сразу. По тротуару прохаживалось несколько ничем не приметных девушек. Они внимательно следили за потоком машин, несущихся по шоссе, и только время от времени оглядывались на замызганную легковушку, стоящую в стороне. Анна глянула на часы – ещё рано. Она направилась к павильону с шаурмой – обедать сегодня, скорее всего, не придётся.

Взяв шаурму, она уселась на лавочке неподалёку. Торопиться некуда. Шаурма на вкус была так себе, и Анна лениво поглощала её, стараясь не обляпаться. Наконец она в очередной раз взглянула на часы и решительно поднялась с лавки. Недоеденная шаурма полетела в урну. Перейдя по переходу через шоссе, она не спеша направилась к пятачку, где прогуливались девушки. Встав с независимым видом чуть в сторонке, она достала из кармана жвачку. Ждать пришлось недолго – через пару минут к ней подошла кудрявая блондинка.

– Слышь, ты чего тут делаешь?

Анна лениво поглядела на неё.

– А тебя волнует?

– Не стой здесь. Здесь мы работаем.

– Вот и работай дальше.

Блондинка растерянно оглянулась на замызганную легковушку, и снова повернулась к Анне.

– Слышь, шоколадка, давай вали отсюда!

Анна выдула пузырь из жвачки и коротко бросила:

– Отвали, овца!

Блондинка задохнулась от возмущения и крикнула коллегам:

– Девки, идите сюда!

Четверо девушек тут же окружили Анну.

– Олеська, что это за чудо? – спросила самая рослая из них.

– Да вот, борзеет не по делу! – кивнула блондинка.

Анна оглянулась по сторонам – ну где же они? Из замызганной машины не спеша вылез полноватый мужик. И тут рослая девка, не размахиваясь, коротким ударом правой дала ей в нос. От неожиданности Анна отшатнулась, во рту тут же появился вкус крови. Второй удар она уже не пропустила – рослая девка шлёпнулась на асфальт. Но численное превосходство было на стороне противниц. Сразу две девки схватили её за волосы и попытались повалить на землю, а противная блондинка пнула её в грудь.

У бордюра тормознула машина, из неё выскочили трое парней в штатском и бросились к дерущимся девушкам.

– Полиция! Всем стоять!

Не участвующие в драке девушки быстро зашагали в разные стороны. У дерущихся шансов свалить не было. Увидев такое поворот, полноватый мужик вернулся в машину, газанул, и его машина выскочила на шоссе.

– Уехал! – показал один парень в штатском.

– Ничего, всё равно в отделение за девками приедет, – махнул рукой другой. – Вызывай машину, повезём дам.

Он повернулся к девушкам, которые уже стояли, приводя себя в порядок. Рослая осторожно придерживала правую руку и морщилась от боли. Анна пыталась остановить кровь из разбитого носа.

– Девочки! – скомандовал старший полицейский в штатском. – Сейчас едем в отделение. Приготовьте документы. Ну дальше вы порядок знаете, не первый раз.

Он подошел ближе и остановился напротив Анны.

– Новенькая? А чего драку затеяла?

Анна испуганно глядела на него и молчала.

– Ладно, ещё успеем пообщаться. Давай в машину.

В отделении всех задержанных заперли в один обезьянник. Анна сразу отошла в сторону и запрокинула голову, чтобы остановить всё ещё капающую из носа кровь. К ней придвинулась блондинка.

– Ну всё, шоколадка, капец тебе!

– Отвали, а то руку сломаю, – ответила ей Анна.

– Олеська, отстань от неё! – скомандовала блондинке рослая и крикнула полицейскому. – Сержант, врача вызови. Видишь, у неё кровь никак не останавливается, а у меня с рукой что-то.

Вскоре подошёл опер в штатском, который командовал рейдом.

– Врач сейчас будет. А мы займёмся нашими делами. Новенькая, на выход!

Анна стала пробираться к двери обезьянника, которую придерживал сержант.

– Сюда проходи! – опер показал ей на дверь кабинета. – Садись. Кровь больше не идёт?

Не дождавшись ответа, он достал из стола пачку салфеток.

– Бери, не стесняйся.

Придвинув к себе пачку бумаги, опер спросил:

– Фамилия, имя, отчество?

Анна осторожно взяла салфетку, прижала к лицу и прогундосила:

– Бородулько Анна Ивановна.

Опер поднял голову и пристально поглядел на неё.

– Анна Ивановна, – повторил он, и после небольшой паузы добавил. – Бородулько. Понятно. Так и запишем.

Несмотря на то, что её легенду разрабатывали лучшие специалисты, Анна заволновалась. А вдруг что-то пойдёт не так? Эту фишку – назваться своим настоящим именем и фамилией, – предложили эксперты, когда разрабатывали операцию. Опасности в этом не было никакой – она появится на свет только через три года. Зато она будет вести себя более естественно, не отвлекаясь на заучивание нового имени. И отчество у неё тоже настоящее – отец сменил своё труднопроизносимое имя на более традиционное для Украины. А фамилию она взяла материнскую.

– Давно занимаешься проституцией? – задал следующий вопрос опер.

– Да я вообще ей не занимаюсь! Я окончила Киевский национальный университет, сюда приехала на работу. А люди, которые меня пригласили, отобрали документы и сказали – мы на тебя потратились, иди отрабатывай! Это же позор какой, а что я могла сделать?! Вот сегодня первый раз вывели. Хорошо, что вы вовремя подъехали…

Она вытерла салфеткой слёзы и попыталась высморкаться, но из носа снова пошла кровь. При этом не забывала следить за реакцией опера – не переигрывает ли она? Но вроде всё нормально – мужик проникся.

– Тебя придётся депортировать на родину, – сказал опер. – Восстановим тебе документы, и поедешь домой. Ты где последнее время жила?

– Нет, я не хочу домой! – Анна снова заревела. – Они же меня найдут! У нас так одной девчонке в лицо кислотой плеснули, другой просто ножом порезали. Я хочу остаться здесь, получить российское гражданство, устроиться на нормальную работу. А где меня последние дни держали, я не знаю. Они мне ничего не говорили, и на улицу не выпускали.

Опер задумчиво глядел на неё.

– И что с тобой теперь делать?

Анна хлюпнула расквашенным носом.

– Я не знаю.

– Где твои вещи?

Когда она готовилась к этой операции, то купила себе одежду и обувь примерно такие же, в каких ходят по Москве девушки её возраста. А отвоёванные у кавказца джинсы и куртку выкинула в мусорные контейнеры в разных дворах. Денег при себе она оставила совсем немного, остальные спрятала в тайник. Оборудованию тайников у них в галицийском лагере было посвящено отдельное занятие.

Она ответила:

– Сумка у этих козлов осталась, а остальное на мне.