В другом переходе метро Штирлиц увидел знакомого нищего по имени Евлампий, с которым он познакомился после побега из подземной лаборатории ГКЧБ. Евлампий ничуть не изменился. Он был так же грязен, сварлив и пьян. Правда, теперь возле положенной им газеты стояла табличка «Рубли и трешки не принимаю!»

Евлампий, конечно же, не узнал в респектабельном мужчине с такими добрыми глазами того Штирлица, который когда-то отнял у него телогрейку, но Штирлиц все равно кинул ему упаковку пятитысячных банкнот и, не ожидая слов благодарности, направился дальше.

«Что это он мне так много отвалил? – удивился Евлампий, почесывая свою, покрытую поддельными язвами и нарывами, ногу. – Может быть, он фальшивомонетчик? Значит, и деньги его фальшивые?»

Пристроив листок бумаги на деревянное колено, Евлампий послюнявил карандаш и написал:

«Запрос Председателю Госбанка России.

Недавно мне выдали зарплату новенькими пятитысячными банкнотами. У меня сложилось впечатление, что они не совсем надежны. Считать ли номера таких банкнот действительными, не фальшивые ли они? Если нет, деньги настоятельно прошу вернуть. С двух до восьми меня можно найти в переходе метро Библиотека имени В.И.Ленина в любое время года.

Нищий без средств к существованию, Евлампий».

Попросив у сердобольного коммерсанта «подать нищему и убогому конверт с марками», Евлампий вложил одну из подозрительных купюр в конверт и запечатал.

Через день Евлампия забрали, обвинив в подделке банковского билета, и стали преследовать по закону.

Ни о чем не подозревающий Штирлиц подошел к магазину Шварцкопфмана и сразу же прошел в кабинет управляющего.

– Шварцкопфман на месте?

– Да, – ответила молоденькая секретарша. – Только хозяина зовут Шварцкопф.

Не замедляя чеканный шаг, Штирлиц носком сапога открыл дверь и просунул голову внутрь.

– Шварцкопфман? К тебе Штирлиц пришел!

Бывший генерал не поверил своим глазам. Как кролик, он бросился к окну.

– Стоять! – Штирлиц прижал его к стене и обыскал. Всю найденную валюту он сложил аккуратной стопочкой на столе, присел в кресло и закурил. – Будешь говорить?

– О чем? – взмолился Шварцкопфман.

– О Бормане.

– Я о нем давно уже ничего не слышал. С тех пор, как он продал мне две таблетки «второй молодости»…

– Не верю, – ответил Штирлиц. – Разве он тебя не шантажировал?

– Штирлиц, откуда ты всегда все знаешь? – удивился отставной генерал. – Ну, шантажировал. Говорил, что заложит в какое-то ГКЧБ, что я – бывший генерал Вермахта.

Русский разведчик поморщился. Кого сейчас можно было удивить бывшими фашистскими генералами, когда кругом было столько бывших коммунистических?

– Я не знаю, где этот гад обитает, – всплакнул Шварцкопфман. – Деньги я ему пересылаю ежемесячно на счет в банке. Но несколько раз я видел, как он спускался в метро «Кропоткинская».

– Спасибо и на этом, – поблагодарил Штирлиц. – Сделай-ка мне фирменный пакет с нижним бельем для Наташи.

Штирлиц и Айсман ходили по станции метро «Кропоткинская» и смотрели на эскалаторы.

– Шварцкопфман сказал, что его можно застать здесь. Генерал пару раз пытался за ним проследить, но Борман всегда ускользал.

– От нас не уйдет, – пообещал себе Айсман.

– Это конечно, – кивнул Штирлиц. – А вдруг он тут перестрелку учинит, погибнут ни в чем не повинные люди.

– Слушай, а что если воспользоваться хитроумным планом?

– Каким? – подозрительно спросил Штирлиц.

– Можно попросить милиционера остановить Бормана и проверить у него документы. В паспорте есть его адрес. Приедем потом к нему на дом, арестуем без лишнего шума.

– Логично, – ответил Штирлиц. – Если, конечно, у него не поддельный паспорт.

– Так мы ведь и лично проследим. Если данные из двух источников сойдутся, значит, там-то он и живет…

Партнеры подошли к служителю правопорядка, и Айсман сунул в карман милицейского мундира пятитысячную купюру. Лицо милиционера подобострастно вытянулось.

– Чем могу?

Борман, перемалывая «Сникерс» за обе щеки, спускался по эскалатору.

– Дяденька, а вы «Баунти» пробовали? – спросил у него перепачканный шоколадом паренек.

– Пробовал.

– Ну и как?

– Не райское, конечно, наслаждение, но все-таки лучше, чем «Твикс»… – Борман пощелкал языком.

Заговорившись с мальчиком на столь интересную тему, Борман не замечал, что внизу Штирлиц и Айсман договариваются о чем-то с милиционером.

– Паспортный контроль, – сказал милиционер. – Документы… Прописка в Москве есть?

– Есть, – ответил Борман, светясь улыбкой. – «Сникерс» хочешь?

– Не «хочешь», а «хотите»! – поправил строгий милиционер. – Хочу.

Милиционер записал адрес Бормана.

– А зачем ты мой адрес на бумажке пишешь?

– Два мужика попросили, – получив «Сникерс», милиционер так и светился от дружелюбности.

Борман стал шарить глазами по сторонам и увидел широкую спину Штирлица, спрятавшегося за колонной. Борман пискнул и бросился от Штирлица врассыпную, но тут же остановился. «Ой, что это я? – подумал Борман. – Я же один! Так можно и раздвоение личности запросто получить!»

Он собрался с силами, спрыгнул с платформы и, испуганно охая, бросился без оглядки в туннель.

– Борман! Стоять! – крикнул Штирлиц, распугивая одиноких пассажиров.

Два сыщика из ШРУ метнулись вслед за убегающим Борманом. Минут десять они бежали по шпалам и ложились вдоль стен, когда проезжала электричка.

– Я в газете одной читал, в метро чудовище какое-то водится, – тяжело дыша, молвил Айсман. – Перегрызает электропроводку, насилует монтеров или что-то типа этого.

Штирлиц уставился на Айсмана.

– Ну и что?

– Я вот и думаю, Борман в метро побежал, может быть он там и живет?

– Думаешь, это он? В смысле – чудовище?

Айсман промолчал.

– Насиловать монтеров – это он, допустим может, – сказал Штирлиц задумчиво. – Но перегрызать электропроводку – это слишком даже для Бормана.

Партнеры бежали дальше, но накачанный витаминизированным «Сникерсом» Борман далеко обогнал их и скрылся в темноте туннеля.

– Стоп! Теперь уже два туннеля!

– Что?

– Куда теперь бежать?

Штирлиц задумался. Два совершенно одинаковых пути, освещенные редкими фонариками.

– Я думаю так. Если стрелка стоит направо, значит Борман сам ее повернул и побежал налево, – сообщил Айсман.

– Ага, он так и подумал, что мы так подумаем. Поэтому перевел стрелку и побежал направо, чтобы мы повернули налево.

– Штирлиц! Ну, ты – голова! – восхитился Айсман.

Сыщики побежали дальше и минут через десять оказались в зловонной канаве, попахивающей разнообразными экскрементами.

– А, черт! Кажется, мы попали в канализацию!

Смертельно ругаясь и очень обидевшись на Бормана, они выползли на сухое место и осмотрелись.

– Ай! – вскричал Айсман. – Меня что-то за ногу укусило!

Штирлиц посвятил фонариком. На ноге Айсмана висела вставная челюсть.

– Это челюсть профессора Плейшнера, – сказал Айсман, – узнаю его прикус! Он меня уже кусал.

– Да, но свою челюсть, насколько я помню, Плейшнер уронил в бассейн с бегемотом.

– Значит, это все-таки Борман похитил бегемота, а заодно выловил и челюсть Плейшнера.

– Ладно, положи в карман, потом подарим профессору.

Борман опять ускользнул, но у Штирлица была бумажка с его адресом.

Борода у Бормана не росла. Борман всегда переживал из-за этого, поскольку, имея абсолютно лысый, как биллиардный шар, череп и неприкрытый растительностью подбородок, было очень тяжело скрываться от вездесущих шпионов. И потом, нельзя было сделать тайную гадость.

Борман додумался пользоваться париком и приклеивал бороду с бакенбардами, но под этим гримом он ужасно потел, так что пользовался ими в исключительных случаях. Только в тех случаях, когда надо было кому-нибудь нагадить. Например, обменять фальшивые рубли в подворотне на настоящие доллары, или фальшивые доллары на настоящие рубли, или нанять рэкетиров, чтобы затерроризировать коммерческий магазин.