— Ешь, — Руальд отмахнул приличный кусок мяса и протянул его Шуту на острие кинжала.

Еще несколько минут прошли в тишине, нарушаемой только плотоядным урчанием благородного графа, решившего, что советом старого целителя можно и пренебречь — и от вина, и от жаркого устоять было невозможно. А когда Шут разделался с угощением, король без лишних слов протянул ему небольшой документ, заверенный главной печатью. Сургучная блямба тяжело свисала на длинном витом шнуре. Серьезная бумажка…

Наскоро вытерев жирные пальцы о салфетку, Шут подхватил документ и развернул. Смысл написанного дошел до него не сразу.

— Руальд… — он наконец взметнул глаза на короля, — это… это правда? Или… просто повод убрать его?

— Правда, — небрежно ответил Руальд и пригубил вино. — Торья, конечно, здорово сглупил, вернувшись в свою берлогу… Хотя если бы не ты, то скорее всего эти балбесы из стражи так ничего бы и не заметили… Охраняли бы и дальше дом, куда так просто можно попасть через подземный ход. Так вот… он сглупил. Потому что наш палач прекрасно знает свое дело — уже через час Бакор лично пришел ко мне с докладом, где я нашел ответы на многие важные вопросы… И на этот в том числе.

— Значит наш министр безопасности не только покрывал работорговлю… — промолвил Шут, — он сам был основным создателем этой паутины…

— Точно, — Руальд отправил в рот кусок посочней и взглянул на Шута с мрачным удовлетворением.

— А… — Шут вдруг вспомнил о самом главном, — а эти в масках… что Торья сказал про них?! — от волнения он чуть не уронил королевский обвинительный вердикт в свою тарелку.

— Увы, — вздохнул Его Величество, — к этим людям наш министр отношения не имеет. Совершенно точно. Палач очень старался, проверяя.

— Но… но как же… — Шут не понимал. Он был уверен, что Торья раскидал свои сети повсюду и имел представление не только о темных делах с рабами, но и о таинственных магах, которые предпочитали прятать свои лица.

— Да, Пат, — досадливо цокнул языком король, — мне тоже жаль, что эта ниточка никуда не ведет. Однако же и работорговли вполне достаточно, чтобы навсегда заткнуть этого человека. Жаль только, что народного суда не будет… мне бы хотелось поглядеть, как люди плюют на макушку этому стервятнику и бросают в него камни.

— Ой… — вспомнил Шут и посмотрел на Руальда виновато. — Я забыл тебе сказать… Верней не успел… Знаешь, Торья солгал. Он обманул меня… Ему ничего не известно про Фарра…

Король медленно сплел пальцы и, укусив себя за костяшку одного из них, пристально поглядел на Шута.

Да уж… новость и впрямь была не из тех, о которых умалчивают.

— Извини, — вздохнул Шут. — Я понял это уже там… в его пыточной, — он невольно поморщился при мысли о том, чего сумел избежать лишь чудом. А потом рассказал Руальду все, о чем догадался.

И много еще чего рассказал про господина бывшего министра…

— Значит, слухи не врали, — скривился Руальд, — старый падальщик и в самом деле не дурак был развлечься с молодыми мальчиками… Какая мерзость! — он не удержался и врезал кулаком по столу. — На кол! На кол эту похотливую тварь! А впрочем нет… Пусть будет суд! Большой народный суд на площади. А потом я самолично закую его в колодки на плахе, и каждая женщина, у которой пропал сын, сможет лично сказать нашему защитнику безопасности, что она думает о нем!

"Не только сыновья пропадали… — подумал Шут. — Сколько жителей королевства оказались в рабстве где-нибудь в Андее…"

Даже представить страшно.

Руальд подумал о том же.

— А потом отправим его на галеру. Пусть катает андейскую знать за миску каши и старый сухарь! — желваки у короля так и ходили от ярости. Впрочем, он быстро взял себя в руки — вдохнул поглубже и вдруг вымолвил негромко: — Боги… а все-таки, какое это счастье, что он тебя обманул… Какое счастье…

Шут снова опустил глаза и подумал, что пора уходить. Он обо всем поведал, о чем должен был…

— Я тоже рад, — сказал он тихо. — Очень… — и вдруг понял, что больше не может так жить, обхватил лицо руками, пряча стыд за судорожно сведенными пальцами. Упал перед королем на колени. — Прости меня, Альда! Пожалуйста!.. Молю тебя, прости… прости!.. Сделай со мной, что хочешь, только не думай, будто я предал тебя… мой король…

Руальд шумно вздохнул. Несколько мгновений он сидел молча, а потом опустил тяжелую ладонь Шуту на плечо.

— Я постараюсь, Пат.

9

Они еще долго сидели и все говорили… говорили про Нар. Шуту было очень важно, чтобы король уверился абсолютно — юная жена не предавала его… Нет. Лишь хотела своему дорогому супругу счастья… Равно, как хотел этого и глупый дурак в бубенцах.

А потом Руальд неожиданно спросил:

— Слушай, Пат, а где этот твой… бандит кудрявый?

— Май что ли? — улыбнулся Шут. — В последний раз я видел его на кухне…

— Надо и с ним поговорить, — король вернулся к серьезному. — Он будет свидетелем.

— Не думаю… — покачал головой Шут. — Май ни в жизнь не позволит сказать о себе, что с ним едва не приключился такой позор! Скорее уж сбежит, — а потом добавил с усмешкой: — Вот только для начала сам развратит парочку служанок посимпатичней…

— Но-но! — хмыкнул Руальд. — Мне тут второго господина Патрика не надо! — его улыбка была почти обычной… — Кстати… — промолвил он вдруг после короткой паузы, — Пат… Я тут подумал… Отчего так вышло, что я до сих пор не знаю твоего настоящего имени?

Шут поперхнулся вином.

— А… ну… — он совсем растерялся и не знал, как ответить на этот вопрос. — Ты и не спрашивал, — хотел перевести все в шутку, но под внимательным взглядом Руальда смешался. И как-то само собой вырвалось: — Тэйме…

Май нашелся сам. Шут встретил его, спускаясь на кухню.

— Боги, Пат! — воскликнул музыкант. — Всеми демонами клянусь, я думал, что ты врал про короля! А ты, оказывается, его любимчик!

Шут поморщился, услышав это слово, но ничего не сказал, лишь пожал плечами.

— Тебя накормили? — уточнил он на всякий случай.

— О да! — весело ухмыльнулся Май, похлопав себя по животу. — И еды, и всевозможных сплетен про знаменитый Чертог я получил в достатке. Но скажи, — не мог уняться он, — кто ты все же? Я так и не понял. По титулу дворянин, а за глаза тебя все шутом кличут… Твой отец не граф?

— Нет, — Шут подошел к высоким перилам, ограждающим балюстраду второго этажа, и облокотившись на них, смотрел вниз… — Мой отец погиб несколько лет назад. Он был бродячим артистом. Как и я.

Май присвистнул.

— Так ты наш человек, — с неожиданной теплотой сказал он Шуту и приобнял его за плечи. — Как же тебя занесло в это логово брильянтовых богачей?

Шут покосился на слегка оттопыренный карман скрипача. Он ни мгновения не сомневался, что пройдоха Май уже успел позаимствовать что-нибудь плохо лежавшее.

— Разве тебе на кухне всего не рассказали? — спросил он насмешливо.

Май сделал обиженное лицо.

— Да за кого ты меня принимаешь, ваша светлость! — и тут же хлопнул Шута по плечу. — Разве стал бы я выспрашивать их о тебе? Особенно после того, как сделал вид, будто мы — старые друзья!

Шут рассмеялся. Да уж… друзья…

— Тебя хотел видеть король, — сообщил он Маю как бы между прочим. И с удивлением увидел испуг на лице скрипача.

— Э, Пат! Да чем я ему не угодил?!

— Как раз угодил, — ответил Шут. — Его Величеству нужен свидетель по делу бывшего министра безопасности.

— О как… — Май нахмурился. — А если я не хочу?

— Я так и сказал Руальду, — усмехнулся Шут, — но, боюсь, тебе все равно придется с ним побеседовать. — Ну, ты особенно не беспокойся, — поспешил ободрить он своего нового дружка, — сегодня король тебя точно не вызовет — у него других дел выше макушки. Пойдем лучше, я покажу тебе свою комнату. У меня там есть отличный закуток, где можно спать… и пара чистых рубашек, — вид у музыканта и в самом деле был такой, что и по деревне гулять стыдно, не говоря уже про дворец.