Май почесал свою кудрявую голову, глубокие раздумья были очень ярко выражены на его лице.

— Значит я буду вроде твоего гостя?

— Ну да.

— И смогу гулять по всему Чертогу?

— Конечно, — улыбнулся Шут.

— Лихо!.. — Май метнул на него лукавый взгляд. — И даже побываю на какой-нибудь пирушке? — не дожидаясь ответа, он устремился мыслями дальше: — И даже смогу попиликать чего для ваших господ?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Шут. — Хочешь, так прямо сейчас познакомлю тебя с нашими музыкантами.

— Хочу! — живо согласился скрипач. — Только комнатку свою сперва покажи, а то не сыщу потом.

В Шутовой спальне Май скептически хмыкнул, мол, не шибко-то и роскошно…

— Красть нечего? — язвительно уточнил Шут, на что музыкант обиженно засопел и даже сделал вид, будто хочет отвесить хозяину комнаты подзатыльник за нанесенное оскорбление. — Ничего, — сказал Шут Маю, — не горюй! А спать там будешь, — и открыл дверь в бывшую свою тайную каморку. После того погрома, что он учинил несколько недель назад, в ней совсем мало чего осталось от прежнего вида. Зато в комнатке стояла вполне удобная дневная лежанка, а из окна по-прежнему открывался дивный вид на сад.

— Ну-ка, что тут за перина! — весело сказал Май и повалился на лежанку. — А неплохо, неплохо… Пожалуй, я немного отдохну, прежде, чем идти к вашим музыкантам…

Когда Шут возвратился через несколько минут с чистой одеждой для гостя, тот уже крепко спал, свернувшись в клубок, точно озябший кот.

Не долго думая, Шут последовал его примеру и точно так же, не раздеваясь, лег поперек кровати, уткнувшись лицом в любимое меховое одеяло.

10

Спал он очень крепко и совсем не видел снов, а когда проснулся, не мог понять, что же не так… Смутная тревога терзала душу. Это не было предчувствием беды, скорее ощущением, будто он забыл о чем-то очень важном.

"Элея… — мысль о любимой обожгла сильней пламени, — милая моя, ты, должно быть, уже дома… А я, болван, так до сих пор и не пришел к тебе больше, хоть и обещал…"

За окном сгустились сумерки. Шут подумал, что скоро совсем станет как филин — днем спать, ночью блуждать… ловить чужие сны…

Но, как ни крути, а грядущей ночью он непременно должен был увидеть Элею.

Май в соседней комнатке громко сопел, обняв подушку. Шут не стал его будить. Уж кто-кто, а этот малый нигде не пропадет, даже если проснувшись не обнаружит рядом ничего знакомого. Он даже в темнице умудрялся сохранять бодрость духа…

Дворцовые коридоры уже наполнило неяркое сияние светильников, со стороны парадных покоев, где обитали знатные господа, доносились звуки музыки и смеха. Жизнь в Солнечном Чертоге никогда не замирала… Медленно проходя через анфилады роскошных комнат, порой встречая знакомых и улыбаясь, Шут думал о том, как легко лишиться всего… Богатства и знатности, связей и влияния… Уже весь дворец знал, про темные дела бывшего министра, и многие спешили отодвинуть его имя как можно дальше от своего. Точно так же было, и когда господин Патрик оказался в опале…

"Людям нравится наблюдать за чужим падением, — невесело усмехался про себя Шут. — Им всегда так приятно видеть, что это не по их душу явилась беда. И чем выше было твое положение, тем больше радости вызовет низвержение в пропасть…" — сам он никогда не понимал такого веселья. Да, Шут ненавидел Торью, но ненавидел искренне и честно. А ведь среди дворцовых вельмож было немало таких, кто восхищался им прежде, кто пел ему хвалительные песни…

Возле самой бальной залы Шута нагнала молодая служанка.

— Господин Патрик! — воскликнула девушка. — Замаялась вашу милость искать! До вас гость какой-то пришел.

— Гость? — никаких гостей Шут не ждал и потому сразу насторожился. Он уже привык, что неожиданные встречи оборачиваются неприятностями. — Каков он из себя?

— Да кто ж его разберет, господин Патрик, — виновато вздохнула служанка. — Он в плаще. Явился через черный двор.

"Так уже было, — вспомнил Шут. — А вдруг это опять посыльный от Элеи?"

— Где этот человек? — спросил он поспешно.

— Дожидается вас возле фонтана. Того, который с большими рыбами.

Шут не стал дослушивать. Благодарно кивнул и поспешил в сад, где среди самых старых и ветвистых деревьев стоял фонтан, украшенный хвостатыми морскими девами.

Вечером аллеи сада сияли огнями множества фонарей, но неведомый гость скрывался в тени раскидистых яблонь, Шут увидел его лишь тогда, когда тот сам этого пожелал.

Незнакомец шагнул вперед, позволив неяркому свету ажурных фонариков вычертить его темный силуэт на фоне мраморной чаши фонтана. Уже в этот миг Шут испытал смутное ощущение узнавания. А потом ночной гость сбросил с головы капюшон, и Шуту не удалось сдержать радостного крика.

— Кайза!

Шаман ничуть не изменился за те недели, что пропадал неизвестно где. Все те же яркие черные глаза, стремительные движения дикого зверя и насмешливый голос…

— Ну полно, Зумана. Хватит меня терзать так отчаянно, — впрочем, он и сам крепко обнял Шута. — Скажи лучше, все ли хорошо у тебя?

Шуту сразу же захотелось обиженно сообщить, что, мол вовсе нет… И упрекнуть друга в несвоевременном исчезновении, когда тот был так нужен… Но он прикусил язык, ибо самые трудные решения и испытания были уже позади.

И ведь справился же сам.

Ну, или почти сам.

— Все хорошо, Кайза, — со вздохом ответил Шут. — Я жив, как видишь… Руальд тоже. Правда у нас война вот-вот начнется… но тут уж ничего не поделаешь.

— Жив, говоришь… — шаман взял Шута ладонями за виски и пристально вгляделся в его лицо. — Значит не зря мне дурные видения являлись… Ты был в беде? Да… вижу. Был. На тебе до сих пор следы чужой скверны… Снять бы их не мешало…

Но прошлое Шута волновало в наименьшей степени.

— Кайза! — он схватил друга за руку. — Скажи, что ты надолго! Скажи, что не уедешь снова!.. — Шут вдруг очень испугался, подумав не на короткий ли миг вернулся шаман.

— Уйду, — усмехнулся тот. — В городе вашем у меня сегодня еще есть дела. И ночлег надо найти…

— Да ты с ума сошел! — Шут изумился до глубины души. — Неужели думаешь, в этом огромном дворце для тебя не найдется постели?!

Степной колдун поморщился.

— Не нравится мне ваш дворец, — откровенно сказал он Шуту. — Здесь слишком много любопытных глаз и злых языков. На твоем месте я бы тоже держался от него подальше.

— О, не глупи! — сердито воскликнул Шут. — Идем! Идем же! Будешь спать в моих покоях. Никто тебя не потревожит! — и тут он вспомнил про Мая. Впрочем… пройдоха скрипач хоть и был нечист на руку, но в остальном казался вполне славным парнем. В крайнем случае его всегда можно будет услать к музыкантам. Если он сам еще к ним не сбежал. — Идем, — снова повторил Шут. — Ведь ты наверняка голоден и устал.

Кайза негромко рассмеялся.

— Зумана, ты и до глухого докричишься. Хорошо, я останусь здесь с тобой, но в город мне все равно надо. Не переживай, я найду потом и тебя, и твою норку в этом муравейнике. А сейчас помолчи… Мне нужно сказать тебе главное. Ради чего я уезжал и искал тех, кто мудрей меня, — Шут замер, притаив дыхание, а степной колдун вдруг улыбнулся ему виновато и с удивительной теплотой. Так что сразу стало понятно — дурных вестей не будет. — Я ошибся, — совсем тихо промолвил Кайза, — помнишь, сказал, будто любой человек Силы может увидеть твою связь с сыном?.. — Шут прикрыл глаза, чтобы не выдать волнения, которое захлестнуло его душу, а шаман продолжал: — Да, ошибся… Прости. Знаю, эта ошибка стоила тебе дорого… Но теперь… теперь я могу сказать совершенно точно — вашей связи не увидит никто. Никто, понимаешь?

— Но… — все-таки Шут не понимал, — но ведь ты же увидел…

— Да. Потому и понял не так… — Кайза сердито дернул себя за кончик тонкой черной косицы, оплетенной цветными нитями. — Все дело в Единении. Ты раскрыл передо мной свою душу, потому меж нами и не осталось того, что можно утаить…