— Я не собираюсь расспрашивать, зачем вам все это надо знать, так как уверена, что у вас есть основательные причины для допроса. Но я думаю, что дело уже окончено.

Джим покачал головой.

— Дело об убийстве кончается только тогда, когда убийца схвачен и повешен, — сказал он прямо.

Дрожь прошла по ее телу.

— А это убийство?

— Я думаю, что да, а Элк думает иначе. Даже доктора при следствии разошлись. Есть все-таки отдаленная возможность, что это был несчастный случай, — и, переменив тему, Джим шутливо спросил: — А что же ваш ухажер?

— Мистер Браун? — с улыбкой сказала Эйлин. — Я не знаю, что с ним случилось, после нашего разговора я его почти не видела, хотя он живет здесь.

Визит был обидно короток, хотя ей следовало бы быть довольной этим, так как она принесла домой работу из конторы: мистер Стеббингс готовил свой ежегодный отчет, и работы ей хватит за полночь. Но быстрый уход Карлтона огорчил ее. Эйлин просидела за работой до часу ночи и, чтобы подышать перед сном воздухом, открыла окно и высунулась из него. Небо было ясное, морозное, никакого намека на туман; на улице было как-то особенно мирно и тихо. Она посмотрела вверх и вниз по улице — пустынная мостовая была очень привлекательна. От долгого сидения на одном месте она одеревенела и решила, что часовая прогулка была бы не только желательна, но даже необходима. Надев пальто и шляпу, девушка открыла дверь своей комнаты и тихонько прокралась по лестнице, не желая беспокоить других жильцов.

Спустившись на первую площадку, она испытала сильное удивление. Дверь ее ухажера была раскрыта настежь, сам он сидел в кресле с трубкой в зубах и сонно кивал головой. Но она все-таки, не желая того, разбудила его, и он быстро вскочил.

— Хелло! — крикнул он хриплым спросонья голосом. — Вы уходите?

Она задохнулась от его дерзости.

— Мне тоже хочется прогуляться, — сказал он, с трудом вставая. — Я засиделся сегодня.

— Я иду бросить письмо, — и ей пришлось сделать вид, что она опускает письмо в ящик.

Вернувшись, она промчалась мимо него и почти бегом поднялась по лестнице.

За завтраком Эйлин его не видела, но когда она шла в контору и случайно оглянулась то, к своему неудовольствию, увидела, что он шагает по площади, как будто любуясь архитектурой старого дома…

Эйлин убирала свой письменный стол, собираясь уходить, как вдруг зазвонил звонок мистера Стеббингса. Она взяла записную книжку и карандаш и вошла к нему.

— Нет, нет, не письмо, а вот какая у меня к вам необычная просьба, — сказал мистер Стеббингс, глядя мимо нее. — Необычная, но вполне естественная. Мой давнишний клиент… у его секретаря заболело горло или что-то другое, и он просит, чтобы вы зашли к нему после обеда и принесли ему письма.

— Конечно, мистер Стеббингс, — сказала Эйлин, не понимая, чего он так извиняется.

— Теперь он больше не мой клиент, как я уже вам, кажется, говорил, — продолжал мистер Стеббингс, обращаясь к люстре. — Не думаю, чтобы я хотел снова иметь его своим клиентом. Только…

— Мистер Гарло? — задыхаясь, сказала девушка.

Стеббингс перевел взгляд на нее.

— Да, мистер Гарло, семьсот четыре, Парк-Лейн. Вам это не нравится?

Эйлин покачала головой.

Она колебалась, но в конце концов согласилась.

— Конечно, я пойду! В котором часу?

— Он просил в девять. Я сказал, что это несколько поздно, но он ответил, что у него гости к обеду. Он очень хотел бы, — продолжал мистер Стеббингс, снова переводя глаза на потолок, — чтобы это дело было сохранено в тайне, насколько возможно.

— Какое дело? — с изумлением спросила девушка.

— Не знаю, как будто что-то о содержании какого-то письма, или, может быть, он получил какое-то важное послание, которое оправдывает приглашение специального стенографиста. Конечно, я ему сказал, что он может положиться на вашу скромность… благодарю вас, это все.

Эйлин хотела дать знать Джиму Карлтону, что ей придется целый час провести с глазу на глаз с человеком, перед которым она испытывала ужас, но ей показалось бессмысленным посвящать его во все мелочи своей жизни. Она знала, что Джим не любил Гарло и даже подозревал, что уличное нападение произошло не без его участия. Она не сообщила ему ничего и в девять часов звонила у подъезда дома мистера Гарло.

Эйлин не видела его с тех пор, как он приходил в квартиру дяди. Раз он проехал мимо нее, но только Джим узнал его.

Эйлин хотелось проверить, произведет ли он опять впечатление громадности и могущества или при второй встрече уменьшится до размеров обыкновенного человека.

Она не предполагала, что Гарло сам откроет ей дверь. Он был в черном сюртуке, широкие фалды которого производили впечатление сутаны. Он был торжественен, как дворецкий из герцогского дома, и непринужденно изящен. А прежний трепет?..

Она, не замечая, что делает, медленно покачала головой.

Это была поразительная личность, подавляющая своим великолепием, но на бога он не походил. Эйлин даже испытала некоторое разочарование. Но если бы он был таким, каким его рисовало ее воображение, она вряд ли переступила бы порог его дома.

— Как вы добры! — Гарло помог ей снять теплое пальто. — И со стороны Стеббингса большая любезность. Дело в том, что мой секретарь заболел инфлуэнцей, а я терпеть не могу брать людей из конторы по найму.

Он открыл дверь в библиотеку и, войдя в нее, стоял в ожидании, держась руками за край двери. Входя в библиотеку, Эйлин поскользнулась на гладком блестящем полу и упала бы, если бы он не подхватил ее с поразившей ее силой. Когда она пришла в себя и посмотрела на него, то увидела в его глазах ужас, но лишь на одно мгновение.

— Отвратительный пол, — сказал он быстро, — надо будет положить здесь ковер.

Эйлин стала извиняться за свою неловкость, но он не хотел слушать.

— Мне надо написать очень важное письмо, а я отвратительно пишу. Диктовать я тоже не люблю, диктующий становится рабом машинистки.

Эйлин была удивлена, что он не старался произвести на нее впечатление, был совершенно прост, иногда даже грубоват, но всегда внимателен. Она чувствовала себя на своем месте.

— У вас есть книжка? Хорошо! Угодно сесть за мой стол? Сам я принадлежу к перипатетикам. Вам удобно? Теперь…

Он продиктовал ей имя и адрес. Письмо было к полковнику Гарри Мейбургу, 9003, Уолл-стрит.

— «Дорогой Гарри…» — начал он, и диктовка пошла гладко.

Гарло диктовал медленно и четко, не подыскивал слов и не путался. Письмо кончалось так:

Эйлин припомнила, что читала о столкновении унтер-офицера французской армии со вспыльчивым английским полковником, которое произошло в Бонне. Инцидент был так незначителен, что когда любопытствующий член парламента сделал о нем запрос, то он был встречен общим смехом. Удивительно было, что человек с положением Гарло упоминал о таком ничтожном событии.

Он окончил диктовать и, пощипывая подбородок, рассеянно посматривал на девушку. Она встретила взгляд его бледных глаз и заметила, что в его наружности произошла какая-то непостижимая перемена.

Бледные глаза ушли вглубь, оставив две морщинки на безупречно гладкой коже.

— Да, — медленно сказал он, как будто отвечая самому себе на какой-то вопрос. — Думаю, что я мог так сказать. Не можете ли перечитать написанное?

Она прочла письмо по своей книжке и, когда окончила, он улыбнулся.

— Великолепно! — сказал Гарло. — Завидую мистеру Стеббингсу, что у него такая дельная секретарша.

Он поставил на стол пишущую машинку.

— Вы согласны подождать меня, когда окончите переписывать? Я отлучусь не больше, как минут на двадцать.

Через несколько минут после его ухода, она сделала две копии с письма. Кое о чем надо было подумать; она сидела, сложив руки на коленях, глаза ее блуждали по комнате, меблированной в стиле ампир.