— Мне показалось, что все еще пахнет кошками, — сказал он. — Возвращаясь к вопросу о клиентах, сеньора: вы должны понять, что старая аристократия острова вымирает. Сколько клиентов, например, было у вас сегодня?

— Понедельник никогда не был хорошим днем. Однако нас удостоил посещением маркиз де Санта-Анна.

Произнося это имя, сеньора понизила голос до почтительного шепота.

— И сколько времени маркиз здесь находился?

— Он провел с нами почти всю вторую половину дня.

— И могу я спросить, какой счет ему представили за этот визит? Она осторожно объяснила:

— Мы не считаем удобным устанавливать какую-либо плату. Гость может оставить столько, сколько сочтет нужным.

«Ей придется уйти, — подумал он, — и я могу сказать об этом прямо сейчас». Он прикидывал, как лучше сообщить эту новость, но тут рядом с ним что-то зашевелилось, и огромная серая кошка прыгнула ему на колени. Спина вскочил с диким воплем и пинком ноги отбросил ее в другой конец комнаты.

— Ладно, сеньора, — сказал он, ледяной улыбкой прикрывая ярость. — Тут мы поставим точку.

Она поняла, что пришел конец, и к презрению, которое он вызывал у нее, присоединилась ненависть. Она попыталась проводить его до двери, но Спина ее оттолкнул, и она тяжело опустилась на свой стул. Когда молоденькая горничная Диньора открывала ему дверь, хозяйка увидела, как рука Спины воровато скользнула по телу девушки. И в этот момент у нее возник план мести.

Спина подставил лицо мягкому воздуху ночи. На мозаичном тротуаре виднелись раздавленные остатки сигар, кругом были зубчатые здания, веселые пестрые рекламы прохладительных напитков и сигарет. Город готовился отдаться во власть сновидений. Замерли нищие, как часовые на своих постах, растекалась по домам побежденная армия продавцов лотерейных билетов, держа над головой, точно знамена, остатки своего товара, погружались в сон бездомные, заняв стулья, покинутые чистильщиками сапог.

Будучи сам организатором, Спина научился ценить и любить порядок и тонко развитое чувство времени, свойственное современному обществу. Гавана была полна удовольствий, как корзина с отборными фруктами. Повстанцы пришли, чтобы уничтожить симметрию этого устройства, но он верил, что какой бы урон они ни причинили, он будет лишь временным и в конечном счете они потерпят поражение. Надо было только не терять головы, притаиться, дать понять властям, что он готов с ними сотрудничать, и избегать неприятностей. А тем временем сладкая жизнь возвратится, и когда это произойдет, Куба будет принадлежать не тем, кто проливал свою кровь, чтобы вернуть прошлое, а синдикатам во главе с ним. Спиной. По его мнению, кратковременное похолодание — совсем неплохая штука, оно спугнуло мелких гангстеров из Флориды, и те сейчас стремятся продать свои капиталовложения людям его калибра, которые верят, что продержатся до конца.

Он видел свет в конце туннеля. Во время одной из своих кратковременных поездок в Турцию он договорился о приобретении большей части производимого в стране опиума на ближайшие три года. Он предполагал распространить свои операции на Дальний Восток, и его доверенные лица уже действовали в Лаосе и Северной Бирме. Всегда теплившаяся в затаенных уголках его души уверенность, что рано или поздно он приберет к рукам империю отелей и казино Дона Винченте, начала приобретать более конкретные формы после несчастья, постигшего Виктора. Спина знал, что Виктор преклоняется перед ним и, судя по сообщениям Дона Винченте, готов и в дальнейшем подчиняться его руководству.

Спина был доволен также тем, что заключил, как он полагал, молчаливый союз с Марком Ричардсом. Он почувствовал в Марке потребность работать на человека, который вызывал бы у него восхищение, что в глазах Спины было не менее важно, чем несгибаемая «преданность. Он уже видел, как Марк берет на себя всю мелкую повседневную работу в будущей организации, что позволит ему, Спине, заняться осуществлением своих великих планов. А в случае затруднений с правительством США на помощь можно призвать таинственного Брэдли. Спина никогда не мог точно уяснить себе, кто такой этот Брэдли, хотя и не очень верил слухам, будто к Брэдли прислушивается сам, президент, но человек этот, без сомнения, являлся реальной силой, и в один прекрасный день — Спина был уверен — он непременно представит счет за оказанные услуги.

На углах начали продавать последние выпуски вечерних газет. Он купил «Гавана пост» и, даже не взглянув на заголовки, сунул в карман. Поэтому он не знал, что в этот день было опубликовано решение нового правительства о мерах борьбы с проституцией. В районе Прадо он остановился на минутку пожать руки двум низкорослым солдатам, возвращавшимся с вечеринки, где пили кока-колу. Девушки в зеленой милицейской форме, которых он видел днем во время занятий строевой подготовкой, садились в автобус и разъезжались по домам. Это было еще одним знамением времени — скверного времени. Но оно должно миновать.

У Спины были в «Севилье» обширные апартаменты, которые прежде занимал Кобболд, и теперь, проходя через вращающиеся двери, он увидел, что за один день уже произошли изменения к худшему. Огромную картину, изображавшую корабль под названием «Мария Селесте» на фоне замка Морро, сняли и заменили плакатом, призывавшим бороться с неграмотностью, а половину зала для игры в карты отгородили, и там теперь стояли черная доска и столы, за которыми служащие гостиницы будут заниматься математикой. Хорошенькая девушка вручила Спине листовку, предлагавшую принять участие в сборе кофе, за что в награду была обещана одна лишь похвала, — он улыбнулся и поклонился ей. Будучи умеренным в еде и питье, Спина, однако, любил выпить на ночь коньяку; он направился в бар и заказал рюмочку «Реми Мартена». В баре было полно бородатых офицеров, на шее у них висели цепочки с серебряными пулями. Они были любезны, приветливы, и он, как всегда, пожимал им руки и угощал каждого, кто принимал его угощение. Затем он отправился спать.

Была половина первого, Спина уже собрался было позвонить вниз и вызвать миловидную прачку, но тут в его дверь постучали, и он увидел Диньору в сопровождении коридорного. Она не проявляла ни малейшего признака застенчивости. Спина знал едва ли десяток слов по-испански, но девчонка объяснила жестами и мимикой, что прислана ему в подарок от сеньоры. «Хитрая старая бестия, — подумал он, — как будто это может ей помочь».

Но когда вскоре прибыл отряд по охране общественной нравственности, Спина понял, что сеньора все же одержала победу. Молодая инспектриса велела Диньоре одеться и увезла ее на год в исправительную колонию. Спине же дали полчаса на сборы и затем под эскортом двух полицейских доставили в аэропорт.

Спина редко терял самообладание. Единственным человеком, который сейчас мог его спасти, был Брэдли, но, когда Спина набрал номер телефона, который тот ему оставил, трубку взял Фергюсон и резко ответил, что Брэдли находится за пределами Кубы.

— Я буду в Нассау, — сказал Спина. — Попросите его позвонить мне в «Камберленд-хаус».

Фергюсон повесил трубку.

Двое полицейских шесть часов находились при Спине в зале ожидания. Они вместе позавтракали, причем полицейские, радуясь возможности поговорить по-английски с американцем, усердно записывали слова и выражения. В девять часов утра самолет поднялся в воздух.

Это была неудача, но Спина не падал духом. Если раньше он сосуществовал с новым режимом, ожидая, когда его кто-нибудь свергнет, то теперь сам готов был участвовать в перевороте. В одном из банков Нассау у него было припасено на всякий непредвиденный случай пять миллионов долларов.

Проведя несколько дней на Багамских островах, Спина перебрался на Антигуа, спокойный и опрятный остров, преданный американскому туристу и его доллару. Здесь спустя неделю к нему присоединился Виктор.

Они поселились в отеле «Галлеон-Бей казино», где Спина мог отдохнуть в обстановке, напоминавшей его любимую Кубу. Казино содержалось по кубинскому образцу. Здесь были все виды жульничества: женщины-крупье работали с краплеными картами, подставные игроки пользовались костями, наполненными ртутью; здесь были проститутки, привезенные из Новой Англии под видом скучающих дочерей богатых родителей; «утешители» — специалисты по психологии проигрыша, — которые умели успокоить ошалевшую, но все же улыбающуюся жертву и отправить ее обратно домой в Грейт-Нек[26]. Спина, игрок по необходимости, знавший все тонкости нечестной игры, проигрывал здесь точно так же, как и любой загипнотизированный делец, которого склонили принять участие в так называемом «празднестве». Многочисленные проститутки, в обязанности которых входило восхищаться неудачниками и удерживать их на пути, ведущем к разорению, принимали его за богатого простофилю.