Я повторил ему все, что мог припомнить об операции. Расположение и цвет стен квартиры целительницы, то, как драматически изменялся тембр ее голоса, ставшего, когда она вошла в транс, дребезжащим, режущим ухо мужским голосом. Этот голос объявил, что дух воина древних доко-лумбовых времен овладел телом целительницы. Как только прозвучало это заявление, поведение целительницы драматически изменилось. Она стала одержимой. Она была очевидно и абсолютно спокойна и приступила к операции с полной уверенностью и твердостью.

– Я предпочитаю слово «безжалостность» словам «уверенность» и «твердость», – заявил дон Хуан, а затем продолжал: – Эта целительница должна была быть безжалостной, чтобы создать надлежащую обстановку для вмешательства духа.

Он утверждал, что такие труднообъяснимые случаи, как эта операция, на самом деле очень просты. Понимание их усложнено из-за нашей приверженности к думанию. Если мы не думаем, все становится на свои места.

– Но это настоящий абсурд, дон Хуан, – сказал я, искренне уверенный в своей правоте.

Я напомнил ему, что он требовал от своих учеников серьезных размышлений и даже критиковал своего собственного учителя за то, что тот не был хорошим мыслителем.

– Конечно, я настаиваю, чтобы каждый вокруг меня мыслил ясно, – сказал он. – И я объясняю каждому, кто захочет слушать, что единственный способ мыслить четко – это не думать вообще. Я был убежден, что тебе понятно это магическое противоречие.

Я решительно восстал против неясности этого утверждения. Он смеялся и подшучивал над тем, что я вынужден защищаться. Затем он снова объяснил, что для мага существует два способа думания. Первый – это обыденный способ, который управляется обычным положением его точки сборки. Это беспорядочное мышление, которое совершенно не отвечает его потребностям и порождает в его голове изрядный сумбур. Второй – точное мышление. Оно функционально, экономично и очень редко оставляет что-либо невыясненным. Дон Хуан заметил, что для преобладания этого способа мышления необходим сдвиг точки сборки, или обыденный способ мышления должен прекратиться, чтобы дать возможность переместиться точке сборки. Таково кажущееся противоречие, которое на самом деле не является противоречием вообще.

– Мне хотелось бы, чтобы ты вспомнил кое-что, сделанное тобой в прошлом, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты вспомнил особое движение своей точки сборки. Для этого ты должен перестать думать так, как думаешь обычно. Тогда возьмет верх второй способ мышления, который я называю ясным и четким, и заставит тебя вспоминать.

– Но как я могу перестать думать? – спросил я, хотя отлично знал, что он скажет в ответ.

– При помощи намерения сдвинуть свою точку сборки, – сказал он. – А намерение привлекается глазами.

Я сказал дону Хуану, что мой разум колеблется между моментами колоссальной прозрачности, когда все кажется предельно ясным, – и погружениями в глубокую умственную усталость, когда я вообще не понимаю, о чем он говорит. Он попытался ободрить меня, объяснив, что такая нестабильность вызвана легкими флуктуациями моей точки сборки, которая до сих пор еще не стабилизировалась в положении, достигнутом ею несколько лет назад. Колебания эти вызваны остаточным чувством жалости.к самому себе.

– Что это за новое положение, дон Хуан? – спросил я.

– Несколько лет назад – и это как раз и есть то, что я хотел заставить тебя вспомнить, – твоя точка сборки достигла места без жалости, – ответил он.

– Прошу прощения?..

– Место без жалости – это положение безжалостности, – объяснил он. – Но ты знаешь все это. Однако пока ты не вспомнишь всего сам, давай скажем, что безжалостность, будучи особым положением точки сборки, проявляется у магов через глаза. Они становятся как бы покрытыми тонкой мерцающей пленкой. У магов лучистые глаза. Чем больше они светятся, тем более безжалостным является маг. Сейчас, например, у тебя глаза тусклые.

Он объяснил, что, когда точка сборки сдвигается к месту без жалости, глаза начинают излучать свет. Чем прочнее фиксируется точка сборки в этом новом положении, тем лучистее становятся глаза.

– Попытайся вспомнить то, что ты уже знаешь об этом, – настаивал он.

На мгновение он замолчал, а потом заговорил, не глядя на меня.

– Вспоминание не имеет ничего общего с воспоминанием, – продолжал он. – Воспоминание связано с обыденным способом мышления, тогда как вспоминание зависит от движения точки сборки. Ключом к движению точки сборки является перепросмотр(13) собственной жизни, к которому прибегают маги. Маги начинают свой перепросмотр с думания, с воспоминаний о наиболее важных событиях своей жизни. От простого думания они затем переходят к реальному пребыванию в месте события. Когда это им удается, они с успехом сдвигают свою точку сборки именно в то положение, в котором она находилась, когда происходило это событие. Полное воспроизведение события с помощью сдвига точки сборки известно как вспоминание магов.

Он взглянул на меня, словно желая убедиться в том, что я слушаю.

– Наша точка сборки постоянно смещается, – объяснил он. – Но это незначительное смещение. Маги полагают, что для того, чтобы заставить свою точку сборки сместиться в нужное место, они должны использовать намерение. А поскольку невозможно узнать, что такое намерение, то маги притягивают его с помощью своих глаз.

– Право, все это для меня совершенно непостижимо, – сказал я.

Дон Хуан положил руку под голову и растянулся на земле. Я последовал его примеру. Долгое время мы не разговаривали. Ветер гнал по небу облака. От их движения у меня слегка закружилась голова. Затем головокружение внезапно сменилось знакомым ощущением страдания.

Каждый раз при встречах с доном Хуаном я испытывал, особенно в минуты отдыха и молчания, переполняющее чувство отчаяния, стремление к чему-то такому, чего я не мог выразить словами. Когда я был один или с другими людьми, такое чувство никогда не охватывало меня. Как объяснил дон Хуан, то, что я ощущал и истолковывал как стремление, было в действительности вызвано внезапным движением моей точки сборки.

Когда дон Хуан заговорил снова, звук его голоса заставил меня вздрогнуть. Я сел.

– Ты должен вспомнить, когда твои глаза впервые засияли, – сказал он. – Как раз тогда твоя точка сборки впервые достигла места без жалости. Безжалостность овладела тобой. Безжалостность делает глаза магов лучистыми, и это сияние притягивает намерение. Каждому положению, в которое сдвигается их точка сборки, соответствует особый блеск их глаз. Поскольку глаза обладают собственной памятью, маги способны вызвать вспоминание любого места, воспроизводя соответствующий каждому из этих мест блеск глаз.

Он объяснил, что маги придают так много значения лучистости своих глаз и своему взгляду потому, что глаза непосредственно связаны с намерением. Эта на первый взгляд противоречивая истина заключается в том, что глаза имеют лишь поверхностное отношение к миру повседневной жизни. В глубинном плане глаза связаны с абстрактным.

Я не мог представить себе, как глаза могут хранить информацию такого рода, и сказал ему об этом.

Дон Хуан ответил, что человеческие возможности настолько безграничный таинственны, что маги, вместо того чтобы размышлять об этом, предпочитают использовать их без надежды понять, что они собой представляют.

Я спросил его, влияет ли намерение на глаза обычных людей.

– Конечно! – воскликнул он. – И ты знаешь об этом, но только на таком глубинном уровне, что это уже безмолвное знание. У тебя нет достаточной энергии, чтобы объяс– » нить это даже самому себе. Обычный человек знает о своих глазах то же самое, но у него еще меньше энергии, чем у тебя. Единственное преимущество магов над обычным человеком заключается в том, что они накапливают свою энергию. Это обеспечивает более точное и четкое связующее звено с намерением и, естественно, означает также, что они могут вспоминать по своей воле, используя сияние своих глаз без сдвига точки сборки.