— Приказ! — прохрипел Абакумов.

— И от кого такой приказ поступил самому министру?

На этот раз ответ сразу не последовал. Наивысший чин госбезопасности страны, вначале тщательно рассмотрел каждую деталь нависшего над ним лица. Вроде как понял главное, но не испугался. Только прорычал что-то неразборчиво, упоминая нечистую силу. Хмыкнул, покосился на лежащий рядом труп генерала, затем пару раз дёрнулся, пытаясь высвободиться. Поняв, что бесполезно, догадался и о своей скорой кончине, поэтому ухмыльнулся краешком губ и выдавил из себя очевидное:

— От товарища Сталина! — иначе говоря, никакой государственной тайны никто не выдал. Иного ответа как бы и не могло быть.

— А вот кто товарищу Сталину посоветовал сотворить такую гадость? — продолжал настаивать экзекутор.

Наверное, пленный просчитал все последствия своего ответа, потому что явно развеселился:

— С этим титаном даже вам, потусторонним силам, или кто вы там?.. не справиться!.. Хотя… пробуйте! — и ответил непосредственно на сам вопрос, пусть и несколько косвенно проявляя главного виновника: — Товарищ Микоян обладает невероятным влиянием на товарища Сталина.

— Мм?.. Ничего, скоро и до него доберёмся! — с леденящей злобой и с пугающей уверенностью пообещал министру инопланетный монстр. После чего и сам вдруг усмехнулся маленьким ртом и с сарказмом посоветовал: — А тебе, Виктор Семёнович, пора уже перестать бояться каждого начальственного рыка. Научись бороться за справедливость до конца! Тем более, что это в твоих силах и при твоих возможностях. Иначе вторую нашу встречу, ты точно не переживёшь. Если конкретнее: срочно отменяй свой приказ и возвращай процесс уничтожения предателей на прежние рельсы. Последний твой шанс. Да и всей вашей страны!

После чего мемохарб резко и выверено ударил Абакумова по виску костяшками пальцев. Высокопоставленный пленник тут же обмяк, теряя сознание. Полчаса пролежит, чего вполне должно хватить для грамотного отхода и заметания самых явных следов.

Хотя иного варианта отхода и не существовало, как просто уйти отсюда, унося коробки с посудой. Потому что прикрыть себя иллюзией невидимости у Киллайда до сих пор не получалось.

Конечно, не помешал бы сопровождающий до самой улицы, но… чего нет, того нет. А вот на месте: стоит ли заметать свои следы?.. Поэтому Шульга внимательно оглядел комнату отдыха, думая, что подправить и как, чего переставить. Старлей ещё жил, может и вытянет, если его потом сами свои не добьют. А всё остальное трогать не было смысла. Лучшее — враг хорошего. И всё в дальнейшем будет зависеть от самого Абакумова. Пусть выкручивается. Пусть задействует все свои знания, умения и фантазии. Очень интересный эксперимент получится.

Так что Александр Шульга вновь принял свой обычный облик, подхватил обе коробки с посудой, да и поспешил на выход.

Борис Бельских уже давно закончил свои дела, покинул здание Лубянки и ждал на другом краю площади. Именно такие он и получал инструкции от мужа своей племянницы. Правда всего плана и всей стратегии он не знал, поэтому набросился на парня с упрёками:

— Ну сколько можно тебя ждать? И что это за коробки?

— Да в туалет приспичило, — последовал ответ, совместно в небольшой толикой ментального внушения. — А в коробке красивые тарелки, которые весьма и весьма пригодятся в хозяйстве ваших квартирных хозяек. Правда они не совсем чистые… Ну а вы, почему так быстро управились?

— Без бюрократии обошлось, — улыбался дядя Боря, прикрываясь воротником шинели от встречного, колючего ветра. — Только и сняли показания: где, когда, как нашёл покаянное письмо, да и заставили расписаться в протоколе. Поблагодарили, похвалили за бдительность и пообещали, что начнут разбираться с этим делом немедленно. Тьфу, ты! Давай помогу! — спохватился он с опозданием и перехватил у парня одну из коробок:

— Ого! Тяжёлая какая!.. Как ты только волок-то?

Дома обоих мужчин ждали. Бориса Денисовича на пороге встречали обе вдовушки, обеспокоенные такими поздними прогулками своего совместного любовника. Их даже коробки не отвлекли от настойчивых, неуместных вопросов. Пришлось и с ними мемохарбу поработать, устраняя неуместное любопытство и неуместную ревность.

Самому Александру у себя дома пришлось полегче. Настя только и спросила:

— Тебя ждать? Или отомстить и заснуть? — это она к тому, что на кухне мужа поджидал дед Елоха, начавший прихлёбывать горячий чай.

— Сладенькая моя, — засюсюкал Шульга, — постараюсь уложиться в двадцать минут! — чмокнул её в подставленные губки, а на кухне, сразу потребовал от гостя: — Ну и что дельного нашли?

— Если по старым планам — то ничего! — скривился Пасечник. — Ни на одном глухом хуторе, мы не будем чувствовать себя в безопасности. С этой тотальной шпиономанией — все словно с ума посходили. Всё каких-то диверсантов и радистов выискивают, по всему Московскому военному округу состояние повышенной боевой готовности объявили.

— И что теперь делать будем?

— Да нашли мы место стократ лучше! — уже довольно заулыбался Олег Павлович. — И близко! И удобно! И тепло! И на голову не капает. Тихо, спокойно. И чёрта с два нас кто там найдёт! И это место…

Долго тянуться зависшей паузе, Шульга не дал:

— Имей совесть, дед! Меня жена ждёт! А ты тут про какое кладбище рассказываешь и делаешь таинственное лицо.

— Хе-хе! Если над каким-то кладбищем какое-то сияние взойдёт, все коммунисты враз верующими станут. Или кладбище сравняют с землёй, а землю вывезут. Хе!

— Не приведи господь! — позволил себе и Александр улыбнуться. — Метаться из одной крайности в другую, как раз в стиле славянского авантюризма!

— Ну да, ну да… Кротам солнечный свет не в радость! — подвёл черту под шутками дед Елоха, и продолжил деловым тоном: — Катакомбы! Самое лучшее место для нашего ритуала!

И перешёл к краткому изложению подробностей. Имелось удобное место для входа в глубинные пещеры под Москвой. Удалось спокойно пройти на громадную глубину и отыскать там приличную пещеру. Свод крепкий, стены без трещин, воздух сухой, чистый, полезный. Имеется родник с изумительной по вкусу водой. В наличии следы пребывания иных людей из иных эпох. Правда последние посещения и надписи датируются началом ХIX-го века.

Напоследок Пасечник заверил:

— Идеальное место! Мало того, если там по окрестностям пошариться, можно много чего интересного отыскать. Не удивлюсь, если и клад какой раскопаем, о котором даже ты ничего не знаешь.

— Нам бы те, что известны — с толком употребить, — резонно заметил Александр и дал согласие: — Хорошо! Катакомбы, в самом деле — прекрасный выход для нашего правого дела. Завтра вечером всей компанией отправляемся туда. Настю тоже возьмём, скорей всего. Так что на тебе вся сопутствующая техническая дребедень: освещение, костюмы, обувь, обвес спелеолога, экипировка, НЗ… ну и всё остальное. Что ещё?.. Ага! Будешь уходить, захлопни дверь!

И умчался в спальню, к поджидающей его супруге.

Утром, во время завтрака, Киллайд ещё раз проанализировал события накануне. Больше всего волновало: не совершил ли он ошибку, оставив Абакумова в живых? Психика у него тотально не повредится, он мужик крепкий, а вот некоторые «сдвиги по фазе» вполне возможны. Причём в разные стороны по оси человеческого интеллекта.

Вдобавок может усугубить реакцию убийство на глазах у министра самых близких соратников и адъютанта (если не обоих!). Ведь ещё и по такому вопиющему факту придётся изворачиваться, отчитываться, оправдываться… Если стрельбу-драку с трупами в итоге, раздуют по максимуму, то сам Сталин вмешается. Всю Лубянку залихорадит. И Берия ввяжется в расследование, подтянув своих сторонников. И тот самый товарищ Микоян — весь свой клан поднимет на дыбы.

А с другой стороны, опыта, знаний, авторитета, надёжных кадров и командного, административного ресурса у Виктора Семёновича имелось с лихвой. Если он всё правильно осветит и оформит, то даже гибель лучших и доверенных помощников можно повернуть на пользу дела. Подставить при этом врагом и ли усложнить жизнь недоброжелателям.