"Не лучше ли такому мрачному монстру уйти с арены естественным путём? — размышлял Киллайд, тем не менее проводя большой комплекс всеобщего исцеления. — Но сейчас-то пусть взбодрится, оживёт, почувствует прилив сил… Да и о женщинах всерьёз задумается, всё-таки в оргиях раньше участвовал, если верить памяти того же Кагановича… Отжигали прославленные революционеры в своё время, да и совсем недавно, ох, как отжигали!.."

Минут за десять простейших (как со стороны) манипуляций, и Андрей Александрович расцвёл. Задышал всей грудью, расправил плечи, порозовел лицом и, самое броское на вид, глазки у него плутовски заблестели. Как раз это больше всего удивило Виссарионовича, отлично знающего своего старого, сотни раз проверенного приятеля. Он даже трубку чуть не выронил из руки:

— Андрей? А куда это ты собрался? — и большинство хохотнуло.

Оказалось, что это у старых революционеров давно бытует в своей компании такая условная фраза, намекающая сходить "налево". И там (слева) знатно покуролесить, расслабиться с наиболее раскрепощёнными комсомолками, откликающимися на любой зов партии. По крайней мере, в сознании Кагановича фривольные сцены замелькали в завидном разнообразии.

— Хм! А почему бы и нет? — Жданов замер, прислушиваясь к приятным, давно забытым ощущениям. — Словно лет десять сбросил! Ха-ха!.. Так ипотянуло, выпить, спеть и…

Короткую паузу успел заполнить Шульга:

— Андрей Александрович! А вот с выпивкой я бы настоятельно вам порекомендовал завязать на несколько месяцев.

— Мм?.. А всё остальное?

— Петь — сколько угодно. Остальное — в меру. Не забывайте о золотой середине. Даже банальное переедание перегружает сердечные мышцы втрое, если не больше. Они тогда работают на износ, дают сбои…

— Э-э-э… А в плане исполнения супружеского долга?

— Старайтесь сократить продолжительность актов до минимума. Опять же, в ближайшие полгода. После, если завершите лечение — сколько угодно.

Тут и Сталин решился, начав с хвастовства:

— Хорошо, что я здоров. Ну… если не считать старые раны, — и он шевельнул пальцами своей левой руки, плохо залеченной, а то и с наследственной, неизлечимой генетической болезнью Эрба. — Но если такой массаж помогает расслабиться и взбодриться?.. Остались у вас ещё силы, товарищ Шульга? И мой возраст не помешает?

— Несомненно, остались! — заверил его Александр, направляясь к креслу вождя. — И возраст — не всегда помеха. Особенно если воля сильна, она тоже помогает пациенту при излечении…

Прежде чем юный целитель встал за спиной вождя, вскочивший на ноги Власик тщательно проверил его ладони и прощупал рубашку до локтей. Что он там хотел найти? Удавку? Или клещи с молотком? Но ни у кого из присутствующих улыбок непонимания не появилось. Да и потом главный охранник стоял рядом с массажистом, зорко следя за каждым его движением. Настоящий и преданный цербер!

Но на это не стоило отвлекаться. Главное для мемохарба, что именно сейчас следовало максимально оздоровить, усилить главного кормчего. Пусть его мозг заработает на полную мощность, пусть он станет активнее претворять некоторые, вполне правильные прожекты в жизнь. А дальше… видно будет. Убрать — никогда не поздно. Только надо толково подготовиться к такой смене власти в стране. Спешить нельзя. Значит надо поддержать краеугольный камень власти.

А вот с лечебным воздействием оказалась беда! Сдвоенная защита пакри и аза — не пропускала полезное воздействие внутрь тела. То есть отрицали всё подряд, не разбираясь. По крайней мере, сразу.

Пришлось включать максимум воздействия именно в голосовые обертоны, лишь бы достичь поставленной цели:

— Иосиф Виссарионович! Вы расслабьтесь, просто сделайте всё так, словно пытаетесь вздремнуть, хорошенько отдохнуть… Вздохните глубже… Закройте глаза…

Ну и через руки пустил максимум живительной энергии. Но только минут через пять силы исцеления стали проникать в тело расслабившегося Сталина. Да и в дальнейшем пришлось потратить чуть ли не двадцать минут, чтобы достичь существенного эффекта.

Всё это время компания сидела тихо, переговаривалась шёпотом, ела, стараясь не звякнуть вилкой, почти не пили.

Да и сам мемохарб интенсивно работал сразу двумя потоками своего сознания. Один исследовал тело вождя, на удивление дряхлое, жутко болезненное, с многочисленными патологиями. Второй поток общался с грапповцами.

Естественно, первым делом Шульга поинтересовался у жены:

"Конфетка моя, ты как там?"

"Вроде нормально, — отозвалась та. — Только вот никак не могу смириться разумом с теми печальными трагедиями из будущего… Прекрасно понимаю, что мы уже сейчас многое меняем, но успокоиться сложно… Ну и помогаю Рошану присматривать за Кремлём… Только такая работа и отвлекает!.."

"Молодец! Так держать! — похвалил её супруг, смещаясь в астрале в сторону Лётчика: — А что там в обкоме, горкоме и в гостиницах творится?"

"Похоже на муравейник взбесившихся термитов! — хохотнул создатель страшных рассказов. — Вначале так было… Но я их тут всеми силами успокаиваю и направляю на путь истинный. Ещё парочка часов, и они у меня тут строем пойдут в светлое будущее. А попутно за собой ещё и всяких неуправляемых пакри поволокут".

"Хорошо. Только постарайся больше не пугать бедных партийцев разными чудовищами из выдуманного ада…"

"Постараюсь! Но… если для дела понадобится, я их святым Георгием Победоносцем припугну. Такой славный образ у меня получится!.. Мм! Или ещё какого-нибудь Перуна на них спущу!.. Хе-хе"

Киллайд не стал спорить с вредным старикашкой, переключился дальше:

"А что там на Лубянке творится?"

"Да тут Абакумов вовсю зверствует! — отозвался Фреза, уже вернувшийся на прежнее место, после расследования следов покушения. — Правда собирается лить воду именно на нашу мельницу. То есть мобилизует все силы и подтягивает воинские части для взятия Кремля под полный контроль. Причём цацкаться с сопротивляющимися лицами не намерен. Доводится приказ уничтожать на месте любого, кто окажет сопротивление. Похоже, намечается небывалая зачистка внушительной части правительства. Потому что министры так и продолжают накапливаться именно в Кремле".

Дхарма, оставшийся в военном городке с гаубицами и танками, сам начал доклад:

"Всех провокаторов — постреляли. Разве что некоторых посадили под замок. Снаряды возвращаются в арсенал. Начинают следствие в нужном для нас ключе. С остальным потихоньку разбираюсь…"

Ну да, опытного азиата учить — только портить. Так что Киллайд только поощрил ученика и духовного брата:

"Понятно… Действуй! — и дальше: — И что в самом Кремле творится?"

"А тут очередная беда вырисовывается, — досадовал Рошан. — Вначале все обделались от страха, когда прорвались сообщения из военного городка. А сейчас опять забегали так, что мы с Настей не успеваем купировать нарастающие трудности.

Обстановка становилась критической.

Но успели ещё до конца прозвучать слова адъютанта, как Сталин вскочил на ноги и довольно шустро устремился к двери, почти незаметной в другом углу гостиной. При этом кивнул Жданову:

— Андрей, на два слова! — тот живенько так поспешил за вождём в смежное помещение. Похоже, что в спальню.

Власик тем временем умчался на выход, со словами:

— Боевая тревога! — уже из коридора послышались его дальнейшие распоряжения: — Зенитным батареям: уничтожать всех без исключения! И немедленно поднять в воздух истребительный полк…

Киллайд уже догадался о дальнейших, возможных событиях. И прекрасно понимал, что может пострадать в этом месте. Потому что со всеми лётчиками, летящими на огромной скорости где-то там в небе, ему справиться будет практически невозможно. Виделся только один выход: немедленно броситься вслед за вождём и спуститься вместе с ним в тайное бомбоубежище.