Кто-то вжался в угол, кто-то зарылся в гнилую солому. Один мальчик — тот который меня ударил — и вовсе застыл перед входом, сжимая в окровавленной руке сломанную деревяшку.

— Правда? — пацан посмотрел на Оута недетским взглядом.

— Правда, — охрипшим голосом подтвердил капитан.

— А где… те?

— Они…

Оут смутился, не зная, как себя вести с детьми, и что говорить, чтобы не повредить детскую психику.

На мой же взгляд, она уже и так была поломана, а следовательно нужно говорить все, как есть.

Мне самому было до смерти жаль ребятишек, и я даже представить себе не мог, через что они прошли, действовать сейчас надо было по-другому.

Не сюсюкать, а говорить с этими равно повзрослевшими детьми, как со взрослыми.

— Мы их немножечко убили, — я кивнул на окровавленную щепу. — Что не по зубам оказался мой комбез твоей зубочистке, да?

— Не по зубам, — неохотно согласился пацан, не сводя с меня своего безжизненного взгляда. — А тех… до смерти убили?

— До самой до смерти, — подтвердил я.

— А Софа?

— Жива твоя Софа, — усмехнулся я, надеясь, что найденная Оутом девочка и есть та самая Софа. — Так, народ, кто хочет прокатиться на крутой летающей платформе до дома?

— А можно? — из-за угла раздался робкий девчоночий голос.

— Нужно, — заверил я малышку, которая, судя по эмоциям… меня узнала? — Кто последний… тому не дам подержать снайперскую винтовку!

— Федя! — Девчушка выбралась из соломы и подбежала к так и стоящему перед нами парню — Это же Михаил! Из Золотого меча!

— Правда? — в безжизненных глазах пацана мелькнул интерес напополам с надеждой. — Тогда точно наши.

Я уже было праздновал небольшую, но нелегкую дипломатическую победу, как мальчик, которого назвали Федей, спросил:

— А покажешь Золотой меч?

Эх, не было печали!

— Если мы все окажемся на платформе через две минуты… даже подержать дам!

— Ребята! — скомандовал Федя, которого, почему-то хотелось назвать Фёдором. — За мной!

Детвора недоверчиво потянулась за нами на выход, а я, впервые за ночь, плавно перетекшую в утро, выдохнул.

Уж не знаю кто нам ворожил, но штурм прошел как по нотам и детей удалось спасти.

Уже ради одного этого стоило уходить с гимназии в самоволку!

Осталось-то всего ничего! Без происшествий добраться до заставы… Вернуться в гимназию… Помочь детишкам вернуться домой…

— Дело за малым, — пробормотал Оут, словно прочитав мои мысли. — Доставить этот детский сад домой.

Погрузиться на платформу оказалось целой эпопеей.

Дети не просто выглядели истощенными, они еле стояли на ногах.

Ходячими были только парнишка по имени Фёдор и пухлый мальчик, которого звали Вулич.

К слову, если бы у меня было свободное время, я бы обязательно задумался насчет имен и их привязки к географии региона, но было не до этого.

Детей мы буквально несли на руках. Так оказалось намного быстрее, чем вести едва ковыляющего ребенка под руку.

К тому же, пришлось сделать три ходки.

Дети, увидев взрослых, вцепились в нас мертвой хваткой и никуда не хотели отпускать.

Поэтому, пока я отвлекал малышей разговорами, Оут быстренько перетаскал их наверх, где приняли мрачные солдаты.

В глазах Жижека и Хмурого так и читалось желание порвать голыми руками того, кто вообще додумался до такой подлости.

Мне самому хотелось отмотать время назад и вдумчиво побеседовать с этими моральными уродами, но я себя постоянно одергивал.

Во-первых, слава Богу, что мы успели, во-вторых, великое чудо, что обошлось без жертв, в-третьих… не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

С каждой проведенной в поместье минутой становилось всё тревожней.

Мне казалось, что вот-вот нагрянет вражеская армия — уж слишком легко всё прошло.

Ну как легко… По факту было неимоверно тяжело — изматывающие броски туда-сюда, бой в чайной, а потом и штурм особняка, постоянное чувство тревоги…

Но учитывая, что все живы и здоровы — ухо Хмурого и раненную руку Жижека в расчет не берем — все выходило слишком уж хорошо.

А на войне хорошего не бывает.

Вроде все складывается как по нотам, и ты уже расслабляешься, праздную победу, как случается беда.

Это чувствовал я, чувствовал Оут с солдатами и даже атаковавший меня Фёдор.

И даже чувство скорости, которое дарила ускоряющаяся с каждой секундой платформа, не приносило облегчения.

Тревога, казалось, прочно поселилась в наших сердцах и умах.

Причем, у каждого это проявлялось по-своему.

Жижек гнал платформу будто убегал от целой орды северян, Хмурый не расставался с винтовкой, Оут напряженно всматривался вперёд, неосознанно сжимая рукоять своего меча.

Я глушил тревогу болтовней.

Показал ребятишкам Золотой меч, рассказал им, какие они смелые, храбрые, умные. Объяснил, что с Софой все в порядке, и что она просто спит.

Уж не знаю откуда во мне проснулись педагогические таланты — наверняка пробудился отцовский опыт работы тренером — но я как-то ловко свернул на тему важности образования.

— Ребята, посмотрите на нашего командира, — я кивнул на напряженного Оута. — Он сильный, смелый, в одиночку победил дюжину бандитов! Парни, хотели бы быть, таким как он?

— Конечно! — горячо согласился Фёдор, забыв про зажатый в руке сухпаек, который мы выдали каждому ребенку. — Я точно буду!

— И я, — поддержал Федю Вулич, который, к слову, клювом не щелкал и уже уплетал третью пластину походного набора.

— И мы! — синхронно пискнули две девочки-близняшки.

— Я тоже!

— Стоп-стоп-стоп! — я поспешил успокоить детей. — Всем не нужно! Особенно девочкам!

— Но как же мы тогда сможем себя защитить? — задала резонный вопрос кудрявая девочка, чьё имя и даже не знал.

— В доме было около двадцати севе… бандитов, — я вовремя поправился, сообразив, что из-за моих слов дети могут начать ненавидеть целый народ из-за кучки негодяев. — А нас всего четверо. Как вы думаете мы справились?

— Вы были сильнее! — тут же ответил Фёдор.

— У нас был усыпляющий газ в компактных баллонах, созданный Инженерами, — я покачал головой. — И свитки, сделанные Магами. И ум нашего командира.

Я помолчал, переводя взгляд с одного ребенка на другого.

Несмотря на высокую скорость платформы и свистящий в ушах ветер, дети слушали меня внимательно.

— Махать мечом — дело нехитрое. А вот выковать меч, который сможет пробить кольчугу, или изобрести газ, который усыпит врагов всего за минуту — это сложно. И не будь этих Инженеров и Магов, вряд ли бы мы вас спасли…

— Вы бы справились и без газа, — уверенно заявил Фёдор.

— Скорей всего, — согласился я. — С потерями, но справились бы. Но если бы не эта платформа, которую, на минутку, изобрели Инженеры, мы бы банально не успели до вас добраться.

— Разве Инженеры и Маги могут себя защитить? — девочка с кудряшками не сводила с меня серьезного взгляда.

— Конечно, — кивнул я. — они не только изобретают и создают полезные вещи, но и могут призвать себе на помощь боевого голема или сразить врага ледяной сосулькой.

— Но Воином быть круче! — пискнула сестра Фёдора.

— Круче, — согласился я. — Но большинство мальчиков сильнее девочек, и для девочки выгодней стать талантливым алхимиком или выдающимся Инженером. Ведь без хорошего оружия и доспехов, Воинам придется туго.

Услышь мои слова мои одногруппницы, меня бы уже закидали тухлыми помидорами и подвергли всеобщему осуждению.

Этот мир ещё не победила всеобщая демократия, местами доходящая до абсурда, поэтому я надеялся, что девчонки не решат стать крутыми Воинами.

Отцовский опыт подсказывал — столь сильные потрясения в детском возрасте, как чья-нибудь гибель, авария или ещё что-то нехорошее, калечит психику ребенка.

Организм, пережив сильнейший стресс, всеми силами стремится не допустить подобного впредь, и получается всякое разное.