— Я вас попросил бы!.. — Сердито кашлянул Гелинг. — Наши проблемы просто огромны! Я считаю, что здесь действует несколько монстров. Судя по рассказу Соны, оборотень не один, а теперь еще и вампир! Это существенно усложняет нам задачу. А что будет, если монстры решат действовать сообща?

— Позвольте, — Вмешалась я, — А с чего вы вообще взяли, что вампир существует? Ведь все знают, что вампиры почти сказочная нежить! Он не мог…

— К сожалению, мог. — Сокрушенно покачала головой Куница. — Вчера ночью близ деревни был найден труп. Убита была молодая женщина.

— И..? — подтянулась я, уже зная ответ.

— С характерными нашейными отметинами. Я считаю, что это не мог сделать оборотень.

Я замолчала, переваривая услышанное.

— Это не я! — Громко заявил Лео. Все обернулись к нему, никто не проронил ни слова. Да что тут скажешь?

— Мне надо увидеть тело, — решила я.

— Как видите, женщине едва ли исполнилось тридцать. Жила одна, дочь умерла полгода назад. Соседи видели, как она выходила утром с корзинкой — очевидно, пошла на базар. Домой она уже не вернулась… — Куница грустно замолчала.

Легкий вечерний ветерок взъерошил мои волосы. Как же все-таки хорошо на улице! Тело перенесли на полянку за городской свалкой, да там и оставили. Когда-то женщина была красива…Тонкие черты, красивые губы…Но смерть забрала все. Глаза Торы Ро глупо и удивленно распахнулись, губы искривила странная усмешка. Она уже успела посинеть и начинала источать неприятный запах. Хорошо хоть ветер есть! Как бы здесь пахло в затишье… Я покачала головой.

Лео бесстрастно наклонился и, взяв лицо…ох…трупа за подбородок, отвернул к лесу, дабы получше разглядеть шею. На ней явственно проступали две маленькие багряные дырочки, со следами кровавых губ по краям. Словно кто-то оставил свой поцелуйчик, как это делают девушки помадой. Какой-то маньяк!

— Хм… — Он отошел от тела, покусал губы, а потом сказал: — У вас есть скальпель?

Куница, немного удивленная подобной просьбой, все же покопалась в набедренной суме и вытащила тонкий маленький скальпель, сверкнувший в лучах заходящего солнца.

— Держи, только я не понимаю, зачем это тебе нужно.

Лео молча подошел к Торе, вернее к тому, что некогда было ей, и, совершенно не смущаясь, порвал ткань на груди, обнажив когда-то красивые, но ныне просто ужасные маленькие груди. Спокойно осмотрев женщину, Лео, с физиономией хорошего врача, плавно ввел скальпель в тело покойной, да так профессионально, что плоть разъехалась, как бумажная. Я бы с удовольствием отвернулась, но выглядеть трусихой перед совершенно невозмутимой Куницей не хотелось. Поэтому я смотрела.

Лео извлек скальпель и, недолго думая, засунул указательный палец в образовавшееся отверстие. Тут уж я не выдержала и скривилась, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Куница и отворачивается Сона. Если бы Гелинг был с нами, посыпались бы вопросы, но Куница решила его не брать. Что ж…

— Я могу с уверенностью сказать, что это не вампир. — Заключил Лео, старательно вытирая руку о неизвестно откуда появившийся шелковый платочек. — В ее крови нет слюны вампира, нет характерного прикуса и запашка. Кто-то очень старательно подделал доказательства вампиризма, видимо, очень уж засвербило свалить вину на других. И я догадываюсь, кому…

— Я тоже. — Кивнула Куница. — Но что значит тело? Неужели оборотень…

— Девушка, — Сказал Лео устало, — Это значит, что у оборотня есть сообщник и он живет в деревне. Или оборотень тот, кого мы все очень хорошо знаем. Слишком. Но почему-то не узнаем.

— Координация, — Лео пристально поглядел на Сону. — это главное. Тебе дана огромная сила, набираемая с опытом. Оборотни не бессмертны, они едят мясо, тем самым забирая силы врага. Это их главный козырь. Если я могу продержаться без крови несколько лет и при этом сохранить свою силу — это моя личная заслуга. Тебе же придется бороться с другой жаждой — жаждой плоти, жаждой сырого мяса и человеческого тела.

Сила воли. Это второе. Сожми волю в кулак и не давай животным привычкам возобладать над тобой. Хочется завыть — так вой молча, хочется вгрызться зубами в кого-то, заковывай себя в мысленные цепи. Ты человек — ты должен об этом помнить. Если расслабишься — пропадешь. Зверь внутри тебя — твоя часть — не отвергай его. Напомни себе, что ты с ним единое целое и, если не сможешь его искоренить, придется мириться. А мириться всегда сложнее, чем ругаться вслепую. Ты должен помнить, что кровь не главное, что прельщает тебя в человеке, что в человеке ты видишь душу. Мия, например, не просто кусок первосортного мяса, а еще и прекрасный верный друг, который тебе, возможно, еще понадобиться в будущем.

— Я боюсь того, что во мне, — прошептал Сона.

— Плохо, — покачал головой Лео. — Ты не должен его бояться. Ведь он — это ты. Твои мысли и порывы движут им. Твои тайные желания окрыляют его. Если ты злишься, он злиться вместе с тобой, твоя радость в радость и ему. Силу вервольфа рождают эмоции — запомни это хорошенько. А это значит — самоконтроль. Держи себя в руках. Не злись по любому поводу, не обижайся и не кричи, ведь вместо крика вполне может политься рык.

— Я не чувствую в себе никаких изменений. — Возразил Сона, поглядывая на своего вампирического учителя с недоверием. Я тоже пригляделась к Соне повнимательней — ничего не заметила.

— Да? — Насмешливо улыбнулся Лео, и яркое утреннее солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, взыграло на его белоснежных зубах. — Ну ладно… — Он секунду подумал. — А если я сделаю так?.. Смотрите! Павлины!

Мы, совершенно не удивляясь тому, что в близ деревенно-пеньковском лесу откуда-то завелись павлины, развернулись в указанную сторону. Естественно никаких павлинов там не оказалось, а когда огорченный Сона обернулся обратно, то схлопотал прибольный щелчок в лоб!

— Ай! — Он обиженно отшатнулся от веселящегося от всей души вампира. — Зачем ты это сделал?!

— Затем. — Не смутился Лео и, по-змеиному извернувшись, отвесил бедному вервольфу еще один щелбан. Звонче прежнего.

— Ой! — Вскрикнул Сона, гневно вскакивая, — Престань!

— Не перестану! — Заявил вампир и, приготовившийся к щелбану Сона покачнулся от довольно тяжелой оплеухи.

— Хва… — Голос Соны сломался на полуслове, и вместо речи изо рта паренька полился самый настоящий рык! Его движения приобрели нечеловеческую ловкость, ногти в мгновение ока удлинились, заострились, превращаясь в загнутые когти. Он замахнулся с явными намерениями располосовать вампира, приготовив из него паштет.

— Ну, ну, волчонок, успокойся! — Лео ловко поймал Сону за запястье и хорошенько встряхнул, — Не надо так волноваться! Тебе еще рано перекидываться… Успокойся, дыши глубже…

Паренек, в глазах которого стоял самый настоящий ужас, обмяк в руках Лео, и учащенно задышал. Из носа вервольфа тонкой ленточкой заструилась кровь — от перенапряжения лопнул сосуд. Пару раз глубоко вздохнув, Сона заплетающимся от непонятно нахлынувшей усталости языком сообщил, что ненадолго отлучиться, и, всхлипнув, потерял сознание. Я обвиняюще посмотрела на Лео:

— Что же ты натворил! Посмотри на него! Ты же его изувечил!

— Ничего я не делал! — Возмутился Лео. — Я просто показал ему, что как бы он ни старался и ни обманывал себя — он уже больше не человек, и если он хочет укротить своего Зверя, ему надо с ним смириться, а не отрицать факт существования всеми возможными способами!

После этой как бы удачи (хотя, мне кажется…) Cона и Лео углубились в изучение проблемы с головой.

Сначала нужно было как можно лучше развить простые чувства, такие, как слух, зрение и обоняние. Для этого Лео попросил меня ассистировать. Я отходила на положенное количество метров и сначала кричала оттуда, потом громко говорила, а в конце начала шептать. Сона должен был услышать меня и, надо сказать, что с этой задачей справлялся прекрасно.